— Все просто: жмешь на курок. — Он накинул палец на металлический рычажок. — Вот сюда. Только осторожно. Чем ближе, тем лучше. В упор — тоже прекрасно, пуля не пропадет зря.
Я покачала головой и отстранилась.
— Нет, что ты. Я не смогу выстрелить в человека. Не смогу!
Он вложил рукоять мне в руку:
— Не обязательно в человека. Это лес, здесь есть зверье.
Я снова замотала головой:
— Ты сказал, что к тебе хищники не подходят.
— Но я не могу поручиться, что окажусь рядом в любую секунду. Возьми, так мне будет спокойнее.
Я стиснула зубы:
— Хорошо.
Я сдалась — сейчас не время для споров. Я пообещала взять пистолет, но не обещала непременно выстрелить. От этой мысли стало немного спокойнее.
Рассвет наступил стремительно. Мы шли по лесу в полном молчании. Земля в низинах была влажной от недавних дождей, и мои юбки стали тяжелее, путались в ногах. Меня охватывало ужасное чувство, что нам не уйти. Я буквально читала то же самое на лице своего мужа. Но не хотела что-то спрашивать.
Вдруг он схватил меня за руку, резко повернул и шлепнул свободной рукой по воздуху, будто ловил муху. И я увидела в его пальцах маленькую стрелочку с белым оперением. Словно от детской игрушки.
— Что это?
Вито толкнул меня к стволу толстого дуба, а сам встал впереди, заслоняя.
— Стрелка. Судя по всему, с ядом. — Он тяжело выдохнул: — Ты нужна им больше, чем можно было предположить.
Я стиснула зубы, и внутри все сжалось. Я крепче вцепилась в рукоять пистолета. И очень хотелось проснуться… но никак не получалось.
Я тронула Вито за плащ:
— Где они? Ты чувствуешь?
Тот замер на пару мгновений.
— Такое ощущение, что везде.
Он отбросил стрелку, обнажил шпагу и достал из-за пояса пистолет. Выступил на полшага вперед:
— Чего вам нужно?
Повисла гнетущая тишина. Лишь шумел лес, перекрикивались в кронах проснувшиеся птицы. Вновь молниеносное движение, и Вито снова отбросил пойманную стрелку. Но я заметила, что с занятыми руками ему далось это не слишком легко. И снова тишина. А мое сердце отчаянно билось о ребра. В кого они метят? В него или в меня? Хотели бы убить — стреляли бы пулей.
Вито поднял голову, терпеливо повторил:
— Чего вам нужно?
И снова отвечал лишь лес. Но это затишье вселяло ужасный страх. У меня буквально подгибались колени. Я сжимала рукоять пистолета до ломоты в пальцах, и боялась от напряжения бесполезно спустить курок.
На этот раз было уже две стрелки. С разных сторон. Одну Вито снова поймал, вторую отбил гардой шпаги. Похоже, мы были окружены…
Вдруг раздался хлопок в ладоши. Снова и снова. Потом послышался голос:
— Восхитительно, сеньор Кальдерон! Преклоняюсь перед вашими талантами. Было бы прекрасно, если бы вы изволили повторить этот фокус на глазах его величества и всего двора. Дамы были бы в восторге! Клянусь! Я обещаю замолвить за вас словечко.
Внутри все замерло. Голос был как будто знаком, но, в тоже время, нет.
Вито демонстративно убрал шпагу в ножны, но пистолет не опустил:
— Это можно обсудить, ваша светлость. Кто знает, возможно, мы сможем договориться.
Послышался смех, и меня передернуло. Перепутать этот смех было невозможно. Трастамара. Сам. Лично. Но теперь в его голосе не было знакомых ужимок и отвратительной ломаной манерности. Совершенно чистая правильная речь. Без единого изъяна. Благодаря этому и сам голос звучал иначе. Моложе и приятнее. Почти неузнаваемо.
Зашуршали кусты жимолости в отдалении, и королевский посланник, наконец, показался. Но он ли? Я выглядывала из-за спины своего мужа, рассматривая высокого стройного мужчину в простом черном камзоле и широкополой шляпе. Этот человек ничем не напоминал разряженного в пух и прах вымазанного краской чудаковатого старика, страдающего подагрой. На вид он был едва ли старше моего отца. И, пожалуй, я бы могла назвать его даже привлекательным.
Трастамара улыбнулся, и теперь его великолепная белозубая улыбка выглядела органично на помолодевшем лице.
— Разумный поступок, сеньор Кальдерон. Одобряю. Переговоры — это всегда увлекательно и перспективно. Правда, боюсь, что вам, в вашем положении, совершенно нечем козырять. Слабый из вас выйдет переговорщик. Это лишит меня изрядной доли удовольствия от дипломатии.
Вито пристально смотрел на посланника:
— Что вам нужно от моей жены?
Трастамара снова улыбнулся:
— Лишь небольшая услуга, которая не будет стоить вашей драгоценной супруге ровным счетом ничего. Даю слово. Никакого труда.
— Что за услуга?
Трастамара прищелкнул языком:
— Вы любопытны, как истинный придворный, сеньор Кальдерон. Даже жаль, что в последнее время вы очень редко украшаете двор его величества своим бесценным присутствием. Это вполне можно назвать… преступлением. Не так ли? Преступление против двора его величества — это всегда больше, чем просто преступление…
Вито проигнорировал эти слова:
— Что за услуга нужна вам от моей жены?
— Прошу меня простить, но эту информацию я готов открыть лишь самой герцогине. И никак иначе. Мне жаль, но это останется нашим маленьким секретом.
— Я — ее муж. Я должен знать все, что касается моей жены.
Посланник снова рассмеялся:
— Сразу видно, что вы женаты совсем недавно. Как там говорят в народе? Молодо-зелено?.. Должен сказать, что на деле редкий муж знает все о делишках своей жены. Я уверяю вас. Зато имеет возможность безмятежно спать. Вы еще полны иллюзий, мой дорогой Кальдерон. Вам еще неведомо, какую ценность имеет хороший спокойный супружеский сон. Но, если доживете до седин…
Он не договорил, и у меня внутри все сжалось. Трастамара просто наслаждался моментом, прекрасно понимая, что мы в ловушке. Но кому предназначены эти ядовитые стрелки? Мне или Вито? Или нам обоим?
Трастамара, кажется, начинал терять терпение. Картинно выдохнул, вытянув губы, сцепил руки за спиной и приблизился на пару ленивых шагов.
— Сеньор Кальдерон, должен сказать, что лично к вам у меня нет совершенно никакого дела. И даже никаких претензий, несмотря ни на что. Вашу светлость никто не задерживает. Вы вольны ехать куда угодно и когда угодно.
— А моя жена?
— А вашу драгоценную супругу настоятельно приглашают погостить при дворе его величества. Это огромная честь, вы же это понимаете. Его величеству никто не вправе отказать.
Я понимала, что выбора у нас не было. Все, что сейчас происходило — лишь затягивание времени. А исход будет один. Трастамара никогда не позволил бы себе подобную игру, не будь он королем положения. И, увы, это не было блефом. Мы уже ничего не могли выторговать.
Я подалась вперед:
— Ваша светлость. Вы не хотите говорить моему мужу, так скажите мне. Я ведь тоже здесь. Что вы от меня хотите?
Посланник перевел взгляд на меня, и на его лице отразилось полнейшее удивление. Будто впервые увидел. Он издевательски поклонился:
— Сеньора, прошу прощения, что в этой суматохе не поприветствовал вас. Это непростительно.
— Что вам нужно от меня?
Трастамара улыбнулся:
— Не беспокойтесь, дорогая сеньора. Я всенепременно подробнейше изложу вам всю суть вопроса. Но не здесь. И не сейчас.
Я сглотнула:
— Именно здесь и сейчас.
Посланник разочарованно выдохнул:
— Я надеялся найти в вас больше женской мудрости. — Он посмотрел на Вито: — Похоже, вы на удивление гармоничная пара. Два упрямых осла. И не остается ничего, кроме как рассоединить эту слаженную упряжку. Кто бы мог подумать…
Я не успела даже толком осмыслить эти слова, как Трастамара лениво подал какой-то знак. Вито несколько раз взмахнул руками, отбиваясь от направленных на него стрелок. Но их было несколько сразу. Он замер на мгновение, коснулся шеи, и с небольшим усилием выдернул одну.
У меня сердце оборвалось. Я с ужасом смотрела, как мой муж какое-то время простоял на ногах и обмяк, падая на землю. И из-за деревьев и кустов, наконец, показались люди Трастамары.
