Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма (СИ) - Семенова Лика

Трастамара вошел без лишних церемоний. Тут же окинул цепким взглядом нетронутый поднос:

— Неразумно. Стоило поесть.

Он по-прежнему был в простом камзоле и без следа краски на лице. Снял шляпу, небрежно бросил ее на кровать.

— Что с моим мужем?

Посланник поджал губы:

— Если ты будешь голодать, твоему мужу это ничем не поможет. К чему это ребячество?

— Что с моим мужем?

— Это все, что ты хочешь знать?

Я подняла голову:

— Это то, что я хочу знать в первую очередь. Вы сами дали мне мужа. Ведь так? И я подчинилась приказу, как и подобает. Но забирать его вы уже не имеете никакого права. Это мой муж перед богом и людьми. Я сделаю все, что вы хотите — я дала слово. Но и вы сдержите свое и верните мне мужа живым и здоровым, как и обещали. Верните сейчас.

Трастамара поднял голову, пристально посмотрел на меня. Я думала, он рассмеется своей икотой, но его лицо, стало в этот момент старше и тяжелее. Словно посланник был неприятно поражен каким-то нежданным открытием.

— Готова на все?

Я молчала.

— Может, любишь его?

Я замерла. Не сразу поняла, что этот вопрос вовсе не требовал честного ответа, но… Последние дни пронеслись ураганом, все перевернули. Они стали целой жизнью. И от одной мысли, что я больше могу не увидеть Вито, внутри все умирало. И становилось трудно дышать.

Я решительно подняла голову. Отвечала не ему — самой себе.

— Да. Люблю.

Трастамара даже прищелкнул языком, посмотрел куда-то в сторону:

— Да… Кровь — не вода… — Вновь уставился на меня: — А если я не сдержу слово?

Я стиснула зубы:

— Я заколдую вас.

Его лицо, наконец, исказила знакомая ухмылка:

— Не выйдет, моя дорогая. При всем желании.

Сердце почти остановилось. Неужели он знает, что как ведьма я совершенно беспомощна?

— Почему же?

Трастамара улыбнулся шире:

— В силу родства, разумеется.

Я с трудом устояла на ногах, вцепилась в спинку стула. Такого ответа я никак не ожидала. Но… Посланник знает о том, что я ведьма. Почему бы ему не знать, что колдовство не действует при близком кровном родстве? Блефует?

Я, вопреки желанию, мучительно вглядывалась в его лицо, стараясь найти какие-то знакомые черты. Только теперь заметила, что волосы Трастамары, небрежно спадающие на плечи, были рыжими с проседью. Может, не такими яркими, как у меня, но…

В голове пронеслась ужасная мысль. Мелькнула, как комета, и тут же погасла, но затухающий хвост остался… Судя по возрасту, этот человек вполне мог годиться мне в отцы. Но возможно ли такое? Внутри все выстудило от ужаса. Нет, я не хотела бы такого отца. Ни за что! Но мне уже казалось, что я даже улавливала какое-то внешнее сходство. В ушах гудело. Я попятилась на шаг и прислонилась к стене, пытаясь взять себя в руки. Даже если и так, сейчас это не имело никакого значения. Но я в любом случае должна была узнать правду.

Я с трудом сглотнула, стиснула зубы. Подняла голову:

— Кто вы такой, ваша светлость?

Глава 54

Трастамара держал театральную паузу. Молчал. Лишь на губах играла недобрая ухмылка, превращая его в какую-то химеру. Он вздернул подбородок, слеповато прищурился. Сделал вид, что надел на нос невидимый лорнет:

— Юбопытно?

Меня передернуло. Теперь его ломаная речь выглядела полнейшим издевательством. Пыткой.

Я старалась ровно дышать, не поддаваться на эти провокации. Но это было невыполнимо. Внутри все желейно тряслось. И я твердила про себя заклинанием лишь одно: «Кто угодно, только не отец». Такого я уже не вынесу. Да, у нас с отцом были не лучшие отношения, я не была любимой дочерью. Но другого отца я не хотела. Мне не нужен другой! Тем более, этот оборотень!

Трастамара пытливо смотрел на меня, дожидаясь ответа. Отрицать было глупо.

— Да.

Он кивнул, вытянув губы:

— Это хоорошо. Юбопытство поой действеннее, чем деньги или угъозы. Потому что не всех можно купить. И не всех напугать. А вот юбопытство… никто не ишен этого маенького гъешка.

Я не выдержала. Вцепилась в спинку стула так, что сломала ноготь.

— Перестаньте! Перестаньте! Вам нравится издеваться надо мной?

Он молчал. Изменился в лице, помрачнел. Посмотрел куда-то в сторону, потом на меня:

— Признаться, сложно отказать себе в этом маленьком удовольствии. Зачем вы взялись своевольничать? Это очень раздражает. О том, что от твоего мужа надо ждать сюрпризов, я понял еще зимой, когда он так любезно вызвался проводить меня до Карсы. Но он все равно сумел удивить. Жаль, что раньше я к нему толком не присматривался. Впрочем, — он шумно выдохнул, — это ничего бы не изменило. Но я никак не ожидал, что вы споетесь, как два голубка. Это даже неприлично.

У меня горели щеки. Не от стыда. От бессилия и ярости, бушевавших в груди пожаром. Казалось, я была пунцовой, как раскаленная жаровня. Но пальцы оставались совершенно ледяными. Я их почти не чувствовала.

— Кто вы такой? Ответьте же мне!

Трастамара кивал. Пожевывал губу, снова держал невыносимую паузу.

— Отвечу. — Он прищелкнул языком. — Но позже. А то вдруг энтузиазма в тебе поубавится. Сперва — дело. А уж потом — задушевная беседа. Без спешки и метаний. Посидим по-родственному… К тому же, будет жестоко заставлять твоего мужа терпеть больше положенного. Ведь так? Он все еще без сознания. А время идет… Раз-два. — Он поводил пальцем наподобие маятника. — Раз-два…

Посланник откровенно издевался. Я прикрыла глаза, старалась ровно дышать. Плевать, что он заметит. Нужно охладить разум, иначе невозможно трезво воспринимать происходящее. Нужно суметь держать себя в руках. Иначе я пропала.

Казалось, я поняла. Трастамара пытался вывести меня из равновесия. Чтобы остались лишь эмоции и ни крупицы здравого смысла. Чтобы я слепо делала то, что велят. Без раздумий. Эмоции всегда затмевают разум. Эмоции могут сделать безумцем. Поэтому не стоило безоговорочно верить его словам. Все это может оказаться лишь провокацией. Родство в том числе. Господи, пусть это будет так!

Я открыла глаза, подняла голову:

— Что вам нужно? Не тяните.

Трастамара удовлетворенно улыбнулся:

— Следуй за мной.

Я больше не задавала вопросов.

Мы вошли во вторую дверь. Посланник снял с крюка горящий фонарь и повел меня вниз по лестнице. Стена, которой я касалась рукой, была сырой. Похоже, мы спускались в дворцовый подвал. Вскоре звук наших шагов разошелся под каменными сводами. Мы миновали винный погреб, нырнули в низенькую дверцу, которую посланник отпер ключом и пошли по узкому коридору. Снова дверца. Снова коридор. Снова лестница вниз.

Здесь было трудно дышать, и мне стало совсем не по себе. Куда он меня ведет? Сейчас я боялась только одного: что он приведет меня в дворцовую тюрьму и запрет. Зачем? Не важно. Невозможно было угадать, что у этого человека на уме.

Трастамара остановился перед очередной дверью . Пошарил на груди под камзолом и выудил черный ключ на длинной золотой цепочке. Ключ провернулся в хорошо смазанной скважине без малейшего скрипа. Так же легко и беззвучно провернулись петли. Посланник просунул в проем руку с фонарем и сделал приглашающий жест:

— Прошу.

Я мгновение колебалась, но в этом не было никакого смысла. Я ничем не могу противостоять. Трастамара зашел следом, прикрыл за собой дверь. Повесил фонарь на крюк.

Я настороженно огляделась. Пустая комната. На полу — остатки посеревшей от времени соломы. Кажется, это, впрямь, была тюремная камера — об этом говорила черная цепь в углу. Небольшое окно наглухо закрыто окованными деревянными ставнями, запертыми на висячий замок.

Окно? Я посмотрела на почерневшее от времени дерево. Мы спускались глубоко в подвал, здесь не может быть окна. Тогда что это?

Трастамара проследил мой взгляд:

— Я не прошу ничего невыполнимого.

Он снова пошарил на шее, выудил уже другой ключ, вставил в замочек на ставнях. И мое сердце болезненно заколотилось, охваченное неотвратимым предчувствием. Будто глубоко-глубоко внутри я уже знала, что сейчас увижу. Я, действительно, знала. Я зажала юбку в кулаки, зубы почти стучали. Я должна держать себя в руках. Но, все же, попятилась, когда ставни отворились. Трастамара не сводил с меня напряженный взгляд, ждал вопросов. Но я молчала. В горле пересохло, и казалось, что я падаю в бездонный колодец. Я увидела намертво вмурованную в стену знакомую раму. С дивными птичками и эмалью.