Руны вспыхнули ярче, золотые нити внутри монолита засияли, как расплавленное солнце.
По залу прокатился гул, похожий на вздох тысячелетнего дерева. Стены заиграли новыми красками: где-то проступили очертания созвездий, где-то — лица древних хранителей, наблюдающих из камня. Пол под ногами засиял, и прожилки света потянулись от алтаря к аркам, к сводам, к самым вершинам шпилей —сердце храма пробудилось после векового сна.
Из купола над головой хлынул поток света — не направленный, а обволакивающий. Он поднялся в небо, пронзив атмосферу, и развернулся над планетой куполом, похожим на полярное сияние.
— Щиты открыты, — объявил Риэль. Голос дрожал не от страха, а от благоговения. — «Белая Тень» может садиться.
Я пошатнулась. Мое лицо побледнело, капли пота выступили на висках. Корв подхватил меня под локти.
— Смотри, — указал он вверх.
«Белая Тень» начала снижение. Её корпус переливался в лучах Храма, отвечая на приветствие.
Я обернулась к Корву. Посмотрела на его янтарные узоры, на шрамы под светом, на хвост, который наконец перестал дёргаться.
— Ну что, начальник охраны, — улыбнулась я, — готов спасать миры без инструкции?
Он не ответил. Просто прижал меня к себе — крепко, но без боли. Его свет обволок меня, как плащ.
Риэль стоял у входа, глядя на приближающийся корабль и на чёрную тень на горизонте.
— Ладно, — засмеялся он, — раз вы решили устроить тут любовную драму под апокалипсис — я займусь тем, чтобы никто не умер от скуки.
И в этот момент «Белая Тень» коснулась земли — мягко, опустилась на ладонь спящей планеты.
***
Через час весь экипаж «Белой Тени» — около трёхсот человек — собрался в Храме Пульса.
Зал встретил их молчанием, от которого у каждого по спине пробежал холодок. Массивные колонны из полупрозрачного камня излучали приглушённый свет, внутри них теплилась неведомая жизнь. Воздух был насыщен озоном и едва уловимым металлическим привкусом. Ни ветра, ни эха, ни даже шороха одежды — только редкое потрескивание энергетических потоков, прорезающих пространство тонкими голубыми линиями.
Сначала царил сдержанный хаос. Люди инстинктивно сбивались в группы, перешёптывались, оглядывались по сторонам. Кто-то проверял оборудование — датчики радиации, анализаторы атмосферы, коммуникаторы. Медики развернули мобильные посты, готовясь к любым неожиданностям. У входов застыли фигуры в броне — оружие наготове, хотя явной угрозы не наблюдалось.
Постепенно суета сменилась деловитой сосредоточенностью. Люди начали действовать слаженно, ощущалось что невидимая пружина привела в движение сложный механизм.
Несколько человек с приборами в руках осторожно двинулись вдоль стен. Они брали пробы воздуха, прикладывали датчики к камню, фиксировали показания. Один из них замер, заметив едва заметное мерцание в толще колонны, и тут же подозвал коллег — началась скрупулёзная фиксация явления.
В центре зала инженеры развернули мобильные генераторы. Попытки установить связь с кораблём не увенчались успехом: сигналы глушились. Но они не сдавались — изучали структуру пола, простукивали стены, искали скрытые механизмы или ловушки. Время от времени кто-то делал пометку в планшете, другой — передавал коллеге инструмент, третий — сверялся с показаниями приборов.
Медики не стояли без дела. Они обходили экипаж, замеряли давление и пульс, оценивали состояние. Несколько человек проявляли признаки тревоги — их успокаивали, проверяли показатели, убеждались, что всё в пределах нормы. Рядом готовились антидоты и аптечки на случай токсичного воздействия.
У входов и выходов солдаты внимательно следили за обстановкой. Они настраивали системы оповещения на любые движения или изменения в зале, держали оружие в режиме готовности. Их позы были расслабленными, но глаза не упускали ни одной детали. Время от времени кто-то менял позицию, чтобы охватить взглядом новый сектор.
Группа учёных методично фотографировала и записывала всё необычное: символы на стенах, энергетические потоки. Они пытались найти закономерности, вели журнал наблюдений, фиксируя малейшие аномалии. Один из них заметил странное мерцание в углу зала и тут же начал скрупулёзно описывать явление, привлекая внимание коллег.
Остальные члены экипажа распределялись по залу, соблюдая дистанцию, чтобы не создавать толчею. Они проверяли личные системы жизнеобеспечения — кислород, фильтрацию, — обменивались короткими репликами, стараясь не поддаваться панике. Кто-то нервно потирал ладони, кто-то глубоко дышал, пытаясь унять учащённое сердцебиение. Но все держались — дисциплина брала верх над страхом.
С каждой минутой напряжение росло. Свет становился то ярче, то тусклее, он дышал. Некоторые слышали тихий гул, другие ощущали лишь давление в ушах. Кто-то заметил, что тени ведут себя странно: не падают под углом, а тянутся к центру зала. По спине пробегал холодок, но никто не подавал виду — каждый понимал: сейчас важно сохранять хладнокровие.
Тишину разорвал спокойный, но твёрдый голос:
— Пока никаких признаков враждебности. Но мы не расслабляемся. Продолжаем работу. Если заметите что-то необычное — сразу докладывайте.
Экипаж вернулся к задачам, но в глазах каждого читался немой вопрос: что это за место и что нас ждёт?
Я стояла у края провала. Тьма внизу не просто манила — она знала. Знала то, чего не помнила я.
Корв молча подошёл сзади. Не обнял, не попытался удержать — просто встал рядом. Его свет мягко ложился на мои плечи, как невесомый плащ.
— Там что-то есть, — сказала я, не оборачиваясь. — Не просто тьма. Что-то… ждущее.
— Мы все здесь, — тихо ответил он. — И я не отпущу твою нить.
Я усмехнулась:
— Опять твои метафоры.
— Не метафора. — Он чуть повернул голову, и янтарные узоры на его коже дрогнули. — Я чувствую тебя. Даже если ты уйдешь глубоко.
Вдалеке переговаривались остальные. Лира что-то шептала; её туман струился по полу, словно пробовал воздух на вкус. Риэль нервно постукивал пальцем по сканеру. Дариэн молчал — просто смотрел, и в этом взгляде было больше веса, чем в любых словах.
Я снова глянула вниз. Тьма не шевелилась. Она слушала.
— Боишься? — спросил Корв, будто прочитав мысли.
— Да. — Я призналась я. — Боюсь не того, что будет со мной. Боюсь, что там… — я указала вниз, — …есть что-то, что я должна вспомнить. И мне не понравится то, что вспомню.
Он не стал утешать. Только шагнул ближе, так что его свет окутал меня целиком.
— Если будет больно — я вытащу. Даже если придётся сломать этот храм.
Я наконец повернулась к нему. В его глазах не было паники, только холодная решимость. И это успокоило больше, чем любые слова.
— Ладно, — выдохнула я. — Но если я вдруг начну говорить на древнем языке богов, сразу тяни назад.
Корв коротко усмехнулся.
За спиной кто-то кашлянул — Риэль.
— Только без героических монологов, а? У нас таймер тикает.
Лира подошла ближе. Её туман коснулся моей руки, как лёгкий вздох.
— Будь осторожна. Там… не пустота. Там память.
Дариэн наконец шагнул вперёд:
— Фэй, мы ждём. Не задерживайся.
Я кивнула. Больше нечего было сказать.
Сделала шаг вперёд. Тьма коснулась моих ног — как будто давно ждала.
И в этот момент внутри меня раздался голос — не вслух, а как тёплое давление в груди:
— Я здесь. Я всегда с вами — через сердце корабля, через память стен, через пульс этой планеты. Ты открыла врата. Сейчас — самое трудное.
Я не вздрогнула. Только сжала кулаки, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
