Тайна из тайн - Браун Дэн

— С самой госпожой послом? — насмешливо спросил Яначек. — Ты не доверяешь собственному суждению?

— Это ваше суждение вызывает у меня сомнения, — невозмутимо ответил Харрис. — Учитывая серьезность вашего обвинения и статус обвиняемых, я обязан привлечь к делу посольство на высшем уровне.

— Как знаешь. — Яначек усмехнулся, махнув рукой. — Уверен, мы с мистером Лэнгдоном прекрасно обойдемся без тебя.

— Ошибаетесь, — возразил Харрис. — Я забираю мистера Лэнгдона с собой в посольство. Там он сможет подождать в более комфортных условиях, пока вы вызовите доктора Соломон.

Лэндон вовсе не желал оставлять Кэтрин наедине с Янечеком и уже собирался запротестовать, когда капитан громко рассмеялся: — Мистер Харрис, вы, конечно, можете уйти, но мой подозреваемый мистер Лэнгдон едет со мной в лабораторию.

— Подозреваемый? — возразил Харрис. — Вы не предъявили ему обвинений, и он имеет полное право—

— С удовольствием предъявлю, если настаиваешь. Тем более, что он эвакуировал лучший отель Праги, а его оправдание - какая-то фантастическая сказка.

Харрис замолчал, обдумывая варианты. Спустя мгновение он повернулся к Лэнгдону с тревогой на лице: — Профессор, я запросил экстренную встречу с послом. Вы справитесь в одиночку полчаса?

— Конечно, — ответил Лэндон.

— Хорошо. Я проведу брифинг с послом и присоединюсь к вам в лаборатории —

возможно, с самой послом.

— Спасибо, — сказал Лэндон. — Уверен, мы во всем разберемся, как только поговорим с Кэтрин.

Харрис снова повернулся к Яначеку, который закурил очередную сигарету: — Капитан, имейте в виду: посольство наблюдает за вами. Мы не можем запретить вам быть невежливым, но если вы хоть на шаг выйдете за этические или юридические—

— Понял, — резко оборвал его Яначек, держа сигарету в тонких губах. Он отвернулся и подал знак стоящей неподалеку машине. Та с ревом тронулась с места и, подскочив к ним, замерла в сантиметрах от группы.

Лэндон отпрыгнул назад. Берегись!

Черный седан Škoda был украшен логотипом ÚZSI на обеих дверях. Яначек открыл заднюю дверь и жестом велел Лэнгдону садиться.

Когда Лэнгдон залез внутрь, Янечек повернулся к Харрису: — Предупреждаю, атташе. Спешите. У меня нет намерения затягивать допрос мисс Соломон.

Такси Майкла Харриса выехало от Four Seasons. Водитель сигналил перед поворотом направо, явно принимая Харриса за ничего не подозревающего американского туриста, не знающего дороги в посольство США — идеальную мишень для завышенного тарифа.

— Йедьте поддер Манесов мост, чёрт побери!— рявкнул Харрис по-чешски, щедро сдабривая речь нецензурщиной.— Спешу!

У таксиста округлились глаза, и он резко свернул влево. Местные всегда удивлялись, когда американец говорил на беглом чешском — особенно если этим американцем оказывался темнокожий мужчина ростом под метр девяносто в отлично сидящем костюме.

Майкл Оку Харрис вырос в богатой филадельфийской семье, и его воспитала в основном няня — иммигрантка из Брно. По настоянию родителей она разговаривала с мальчиком только по-чешски, и к пятнадцати годам Майкл свободно владел двумя языками. После юридической школы в UCLA он решил применить свои лингвистические способности на должности в посольстве США в Праге — экзотическом городе с изысканной кухней, красивыми женщинами и интересной работой.

Однако в последние недели эта работа стала гораздо более занимательной, чем он ожидал. А сегодняшнее утро вывело "занимательность" на совершенно новый уровень.

Происшествие на Карловом мосту все еще оставалось для Харриса загадкой. Версия Яначека о том, что это была рекламная акция к новой книге Кэтрин Соломон, казалась нелепой, но Харрис вынужден был признать в ней странную логику; его всегда поражало, на какие рискованные шаги идут успешные люди ради продвижения по карьерной лестнице.

Включая меня, напомнил себе Харрис.

Уже несколько месяцев Харрис выполнял для посла некоторые "внеплановые" задания. Хотя формально это было законно, работа находилась на грани... и вызывала у него отвращение. Однако подпольные финансовые вознаграждения вкупе с личным влиянием посла оказались для Харриса непреодолимым соблазном.Надеюсь, это не аукнется мне,подумал он.

Но смутное предчувствие подсказывало — аукнется.

ГЛАВА 14

В Старом Городе Голем пробирался через тесный лабиринт переулков около своей квартиры. Запутанная паутина проходов, некоторые шириной всего два метра, извивалась в древнем квартале, словно побеги вьюнка.

Идя по ним, Голем глубоко вдыхал, впуская холодный воздух в самые глубины лёгких, стараясь вновь настроить свой разум. Встречи с Эфиром всегда вырывали его из физической реальности, но зато обостряли чувства.

Нужно сохранять бдительность. Впереди важное дело.

Голему для возмездия требовалась определённая информация, которой он пока не обладал. Действовать следовало с максимальной осторожностью — малейший след его поисков мог его выдать. Поэтому он тщательно выбирал следующую цель — тихое место, где можно было получить ответы анонимно.

Сегодня утром на нём была простая одежда — брюки, рубашка, парка, плиссированная кепка и тёмные очки, закрывающие бóльшую часть лица. Такой образ был для него куда привычнее, чем костюм, хотя он и дорожил моментами, когда мог шествовать по улицам как Голем, чей облик отражал его внутреннюю суть — могучего защитника из иного мира.

Этот наряд имел и практическую пользу. Прага была городом тотального наблюдения: камеры с распознаванием лиц стояли повсюду. Нередко говорили, что любовь пражан к маскарадам и маскам — не что иное, как попытка хоть на мгновение ощутить анонимность. Так что, когда Голему требовалась полная неизвестность, он обретал её под толстым слоем глины, что давало ему свободу передвижения в физическом мире.

Вчера вечером он облачился в костюм Голема не чтобы скрыть лицо, а чтобы спрятаться от доктора Гесснер. И чтобы напугать её. Шок от его вида, несомненно, помог склонить её к откровенности о самых сокровенных тайнах. Теперь Голем переосмысливал полученную от неё информацию.

Чудовищное сооружение под землёй… Личности её сообщников…

И по неосторожности… гениальный способ разрушить всё их детище.

Голем вышел на более широкий переулок — Мелантрихову. Всё ещё слишком узкую для машины, аллею украшали несколько магазинов и кафе, только начинавших открываться. Немногочисленные туристы начали бродить по лабиринту улиц, потягивая кофе и фотографируя уникальные извилистые переулки.

Свернув направо, Голем прошел мимо Музея секс-машин с его экспозицией приспособлений, предназначенных для услады человеческого тела. Они не привлекали его; Эфир давал гораздо более полное удовлетворение, чем физические наслаждения.

И все же непристойные изображения в музейных витринах вызвали в его сознании образе… лежащей в объятиях любовника. От одной этой мысли ему стало дурно. Голем уже решил, что самое доброе, что он может для нее сделать — это убрать

этого мужчину как можно быстрее. Его смерть, конечно, опечалит ее, но Голем полностью возьмет на себя ее боль и поможет ей забыть.

Роль голема — нести бремя более слабой души.

Когда он вышел на главную площадь, воздух наполнился ароматом жареных каштанов и звуками бокка — маленькой богемской волынки, любимицы уличных музыкантов. Заснеженное пространство брусчатки было уже усыпано группами утренних туристов, часть которых собралась под астрономическими часами, чтобы увидеть процессию святых в восемь утра.

Поблизости несколько ряженых персонажей позировали для фото в обмен на чаевые. Мужчины были облачены в длинные темные мантии, цилиндры и носили яркий арлекинский грим — лица, полностью выбеленные, за исключением черных глазных впадин.