Мир вокруг плыл, звуки боя — звон стали, крики, рёв — сливались в гулкий, далёкий гомон. Но я отчаянно цеплялась за остатки сознания и даже сквозь эту муть видела, как всё изменилось в один миг.
Райли, мой Райли, отшвырнул Великого Митроила с такой силой, что тот, словно тряпичная кукла, пролетел несколько метров и рухнул на белый камень двора. Это было странно, неестественно даже для человека с его силой. Никто не мог так толкнуть — ни сильный воин, ни даже драконокровный. Я моргнула, пытаясь прогнать пелену перед глазами, и вдруг заметила, как он изменился.
Райли стоял, слегка покачиваясь, его грудь тяжело вздымалась, а глаза… О, эти глаза! Они, прежде серебряные, теперь пылали неистовым фиолетовым светом, словно в них зажглись звёзды. Его кожа начала светиться — не мягким сиянием, а яростным, пульсирующим фиолетовым огнём, который, казалось, вырывался изнутри, обжигая воздух вокруг. Он был вне себя, его лицо исказилось от ярости, но в этой ярости было что-то величественное, почти божественное. Он не отдавал отчёта своим действиям, и я вдруг поняла, что сейчас произойдёт нечто невероятное.
Его тело начало меняться. Сначала едва заметные признаки: мышцы напряглись, будто под кожей зашевелились живые канаты, а затем он начал расти. Его плечи раздались вширь, руки удлинились, пальцы сжались в кулаки, из которых начали проступать когти — длинные, чёрные, острые, как лезвия из драгура. Кожа на его руках потемнела, покрываясь чешуёй, которая переливалась серебром с фиолетовыми отблесками. Его грудь расширилась, одежда затрещала по швам, разрываясь на лоскуты, и я видела, как на его коже проступают узоры — древние, извилистые, будто выжженные самой Целлианой. Метка на его груди, три маленькие точки, загорелась так ярко, что я невольно зажмурилась, но тут же заставила себя открыть глаза, чтобы не пропустить ни мгновения.
Райли издал низкий, гортанный рёв — не человеческий, а звериный, первобытный, от которого задрожали камни под ногами. Его лицо вытянулось, челюсть стала шире, зубы удлинились, превращаясь в клыки, способные разорвать сталь. Из спины, с хрустом ломающихся костей, начали расти крылья — огромные, перепончатые, с серебряной чешуёй, которая искрилась, как звёзды в ночном небе. Они развернулись с оглушительным хлопком, подняв в воздух вихрь пыли и щепок от разрушенного деревянного дракона. Его ноги удлинились, превращаясь в мощные лапы с когтями, которые вонзились в мостовую, оставляя глубокие борозды. Хвост, длинный и гибкий, покрытый той же серебряной чешуёй, хлестнул по земле, сметая всё на своём пути.
Теперь передо мной стоял не Райли. Передо мной возвышался дракон.
Громадный, величественный, серебряный, с фиолетовыми прожилками, которые пульсировали, как живые. Его глаза горели, а пасть, приоткрытая в яростном рыке, дышала жаром, от которого воздух дрожал. Он был прекрасен и страшен одновременно — воплощение мощи, гнева и древней силы, что текла в его венах.
Я не могла поверить своим глазам. Райли — дракон. Да ещё какой дракон! Он был невероятным, будто сама Целлиана выковала его из звёзд и огня!
С оглушительным рёвом он взмыл в небо, его крылья рассекли воздух, подняв бурю, которая заставила толпу отшатнуться. Факелы во дворе закачались, некоторые погасли, и тени заплясали на белых стенах Асериза, словно в древнем танце. Я, лёжа на холодном камне, почувствовала, как шок возвращает мне силы. Боль в боку всё ещё терзала, но я не могла отвести взгляд от небес, где разворачивалось зрелище, от которого замирало сердце.
Пятеро оставшихся драконов-защитников, почуяв угрозу, начали трансформироваться следом за Райли. Их тела тоже менялись, но их превращение было иным — менее величественным, менее мощным. Они становились драконами, но их чешуя была тусклой, серо-зелёной. Их крылья были меньше, а тела — компактнее, хотя всё равно внушали ужас. Один за другим они поднимались в воздух, их рёв был полон ярости, но в нём чувствовалась тень страха. Они были мельче, слабее, и даже их движения казались менее уверенными, чем у серебряного гиганта, который теперь парил над дворцом.
Битва началась мгновенно. Райли, словно молния, бросился на первого дракона. Его когти сверкнули в свете звёзд, и он вонзил их в бок противника с такой силой, что тот издал пронзительный вопль. Кровь, чёрная в ночном свете, брызнула вниз, заливая двор. Толпа ахнула, кто-то закричал, кто-то бросился бежать, но большинство застыли, заворожённые зрелищем. Райли не дал противнику опомниться — его хвост хлестнул, как бич, обвиваясь вокруг шеи дракона и сжимая её с ужасающей силой. Раздался хруст, и первый защитник, беспомощно дёрнувшись, рухнул вниз, его тело с грохотом ударилось о мостовую, подняв облако пыли.
Второй дракон попытался атаковать сверху, пикируя с раскрытой пастью, из которой вырывался огненный поток. Но Райли был быстрее. Он увернулся, его крылья сложились, и он взмыл вверх, обрушившись на врага всей своей массой. Его когти вонзились в спину дракона, разрывая чешую, а клыки сомкнулись на шее. Кровь хлынула рекой, и второй защитник, отчаянно брыкаясь, начал падать, его крылья беспомощно трепыхались. Райли отпустил его, позволяя телу рухнуть на крышу одной из башен, где оно застряло, сломав каменную кладку.
Третий и четвёртый драконы атаковали одновременно, пытаясь взять Райли в клещи. Их рёв сотрясал воздух, а когти и зубы мелькали в стремительных выпадах. Но Райли был неудержим. Его движения были точными, как у хищника, который знает, что добыча уже обречена. Он развернулся в воздухе, его хвост ударил противника по морде, ослепляя его, а затем, с невероятной скоростью, вонзил когти в грудь другого. Кровь и чешуя разлетелись, как искры, и третий дракон, издав предсмертный вопль, рухнул вниз, прямо на толпу, вызвав новый взрыв паники. Четвёртый попытался отступить, но Райли не дал ему шанса. Его пасть раскрылась, и из неё вырвался поток фиолетового пламени — не обычного огня, а чего-то более древнего, магического, что прожигало всё на своём пути. Дракон-защитник закричал, его чешуя почернела, и он, объятый пламенем, рухнул наземь оставив за собой дымный след.
Последний дракон, самый крупный из пятёрки, но всё ещё уступающий Райли, бросился в отчаянную атаку. Он был умнее своих собратьев, его движения были выверенными, а удары — точными. Он сумел зацепить Райли когтями по крылу, оставив кровоточащую рану, но это только разозлило серебряного гиганта. Райли издал рёв, от которого, казалось, задрожали сами звёзды, и бросился на врага. Их тела сцепились в воздухе, когти и клыки мелькали, чешуя сыпалась, как дождь. Райли был быстрее, сильнее, яростнее. Его когти вонзились в грудь последнего защитника, разрывая её, а затем он сомкнул челюсти на шее врага, с хрустом ломая кости. Дракон обмяк, и Райли, с торжествующим рёвом, швырнул его тело вниз, прямо на остатки деревянного дракона, разнеся их в щепки.
Я смотрела на это, не в силах отвести взгляд. Райли… Мой Райли… Он был драконом. Не просто драконокровным, а настоящим, могучим, непобедимым. Его серебряная чешуя сверкала, а фиолетовые глаза горели так ярко, что, казалось, могли прожечь саму ночь. Он был невероятным, и я, несмотря на боль и слабость, чувствовала, как моё сердце переполняет гордость и благоговение. Он справится. Я знала, что он справится.
Но тут я услышала шаги. Тяжёлые, быстрые, приближающиеся. Я повернула голову и увидела стражника — одного из дракарийских воинов, что прибежали на подмогу. Его глаза горели злобой, а в руках он сжимал копьё, нацеленное на меня. Я была лёгкой мишенью — лежащая, истекающая кровью, едва живая. Он замахнулся, и я, не думая, вцепилась в рукоять кинжала, всё ещё торчавшего в моём боку. Боль пронзила меня, но я стиснула зубы и рванула клинок из раны. Кровь хлынула сильнее, но я не остановилась. С криком, в котором смешались боль и ярость, я вонзила кинжал прямо в глаз стражнику. Он взвыл, его копьё выпало из рук, и он рухнул на землю, корчась от боли.
