— Невероятно, — прошептал Таэль, глядя как мост полностью раскрывается, соединяя наш край пропасти с платформой храма на противоположной стороне.
Латор осторожно ступил на мост, проверяя его прочность:
— Держится. Удивительно, что такой древний механизм всё ещё работает.
Один за другим мы перешли на другую сторону. По мере приближения к храму, снегопад словно отступал — здесь, в этой скрытой долине, погода была спокойнее, ветер слабее.
Теперь я могла рассмотреть храм во всей его величественной красоте. Фасад, высеченный прямо из скальной породы, представлял собой сложную композицию из колонн, барельефов и странных символов — часть из них напоминала человеческие руны, а часть явно была драконьего происхождения. Огромные двери, сделанные из неизвестного мне тёмного металла, были покрыты замысловатым узором, изображающим переплетение человеческих и драконьих фигур.
— Это невероятно, — произнесла я, разглядывая барельефы. — Посмотрите, здесь изображены и люди, и драконы... работающие вместе.
— Да, — кивнул Латор, проводя рукой по металлической поверхности двери. — И это очень древние изображения. Возможно, они сделаны ещё до Первого Договора.
Таэль подошёл к дверям и попытался их толкнуть, но они не поддавались:
— Заперто. Или заклинило от времени.
Я приблизилась к дверям, чувствуя, как странная энергия пульсирует от них. Используя своё особое зрение, я увидела, что двери были не просто заперты — они были запечатаны магическим барьером, сотканным из сложнейшего переплетения силовых линий.
— Здесь магический замок, — сказала я, изучая структуру барьера. — Очень сложный.
Латор кивнул:
— Древние маги не хотели, чтобы сюда мог войти кто угодно.
Я провела рукой вдоль центрального шва между дверями, чувствуя, как магия реагирует на моё прикосновение — не враждебно, а скорее... любопытно, если можно так сказать о неживой силе.
— Думаю, нужен ключ, — произнёс разведчик, осматривая двери. — Какой-то артефакт.
— Или кровь, — тихо сказал Латор. — Древние защитные барьеры часто реагировали на кровь определённого рода или вида.
Я вспомнила свиток Диона. Возможно, храм открывался для Преображающих и служил определенной цели?
— Мне стоит попробовать, — сказала я, доставая из ножен на поясе небольшой кинжал, который взяла с собой по настоянию Латора.
— Ты уверена? — спросил он с тревогой. — Древняя магия может быть непредсказуемой.
Я кивнула:
— Если Дион прав, и храм предназначен для Преображающих, он должен откликнуться на мою кровь. Если, конечно, правы я и Дион, а не Оуката, - я невесело усмехнулась.
Прежде чем кто-то успел возразить, я провела лезвием по ладони, оставляя неглубокий порез. Кровь выступила яркими алыми каплями, и я прижала ладонь к центру двери, туда, где сходились все энергетические линии магического барьера.
На мгновение ничего не происходило, а затем металл под моей рукой начал нагреваться. Не обжигая, но становясь ощутимо теплее. Кровь словно впитывалась в поверхность двери, а вместе с ней исчезали и капли, и даже порез на моей ладони.
Внезапно символы на дверях вспыхнули голубоватым светом, пробегая по всей поверхности замысловатым узором. Послышался низкий гул, и двери медленно, величественно начали открываться внутрь.
— Сработало, — выдохнул Таэль.
—Прав Дион, - констатировала я с превеликим удовольствием.
Выкуси, свекронище! А, простите, ты ж не просто Джек Воробей, ты капитан… Ну то есть не просто свекрон, а альфа-свекрон. Это важно.
За дверями открылся длинный коридор, уходящий вглубь горы.
Странное свечение исходило от самих стен — не яркое, но достаточное, чтобы видеть путь. На стенах были изображены сцены из древней истории — люди и драконы, сражающиеся бок о бок против какого-то неведомого врага, исцеляющие друг друга, обменивающиеся знаниями.
— Удивительно, — произнёс Латор, разглядывая фрески. — Эти изображения противоречат многому, чему нас учили. Здесь драконы и люди изображены как равные союзники, а не как покровители и подопечные.
Мы продвигались вглубь храма, и коридор постепенно расширялся, превращаясь в анфиладу просторных залов.
В каждом зале были свои фрески, свои скульптуры, рассказывающие части единой истории. Я ощущала, как с каждым шагом энергетика места становится всё интенсивнее, словно храм был живым существом, медленно пробуждающимся от многовекового сна.
Наконец, мы достигли центрального зала — огромного куполообразного помещения, где свет, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно. В центре зала возвышался массивный алтарь из белого камня, покрытый символами, похожими на те, что были на дверях.
Но самое поразительное зрелище представляли собой фрески, покрывавшие стены и купол. Они рассказывали единую историю, разворачивающуюся по спирали от пола до вершины купола.
Я медленно обошла зал, изучая изображения. Они показывали драконов, поражённых странной болезнью — их чешуя тускнела, крылья слабели, огонь угасал.
Следующие сцены изображали людей, страдающих от похожего недуга — их кожа покрывалась язвами, тела иссыхали.
А затем появлялась центральная фигура всей композиции — человек, стоящий между больными драконами и людьми, с поднятыми руками, от которых исходило серебристое сияние. Вокруг его фигуры кружились символы, удивительно похожие на те энергетические структуры, которые я видела, используя свой дар.
— Это первый Раднал, — прошептала я, вглядываясь в лицо человека. — Эйран Раднал. И он... исцеляет их?
Латор подошёл ближе, его лицо выражало потрясение:
— Смотри дальше...
Следующие сцены показывали, как человек с серебристым сиянием касается сначала драконов, потом людей, и болезнь отступает. Чешуя драконов вновь обретает блеск, их огонь разгорается с новой силой. Люди выпрямляются, их кожа очищается.
— Великая Чума, — произнёс Таэль благоговейным шёпотом. — Я слышал легенды о ней от прадеда, но думал, это просто сказки для детей.
— Что за Великая Чума? — спросила я.
— Древнее бедствие, — ответил Таэль. — Говорят, что за несколько веков до Первого Договора и драконов, и людей поразила страшная магическая болезнь. Никто не мог найти лекарства. Драконы уже готовились к тому, что наш вид вымрет.
Ага. То есть сначала я узнаю, что дар Радналов дали драконы.
