Потом, что он являлся побочным эффектом эксперимента.
Потом – Раднал исцелил Первого Дракона.
А теперь – избавил этих мудащеров… вот честно, мудащеров, которые предпочли забыть о предке Лиралин, от такой беды. Да вы, ребята, просто твари неблагодарные.
Особенно Оуката.
Латор не отрывал взгляда от фресок:
— Наши легенды говорят лишь о взаимовыгодном союзе. Ничего о том, что мы были... спасены человеком.
Я продолжила изучать фрески, переходя к следующим сценам.
Они показывали, как после исцеления драконы и люди объединяются, строят города, создают артефакты, обмениваются знаниями. А в центре всего этого — фигура первого Раднала, обучающего других людей своему искусству Преображения.
— Значит, первый Раднал не просто заключил союз с драконами, — произнесла я, осмысливая увиденное. — Он спас их от вымирания. И людей тоже.
Ну я постаралась подипломатичнее, а так-то хочется заорать дурниной и всем этим чешуйчатым выдать по сковородке на макушку.
Ладно, я подумаю, рационально, как это исправить.
Но это Радналы будут править драконами, клянусь. Я этого так не оставлю.
— Это... меняет всё, — тихо сказал Латор. — Весь смысл отношений между нашими видами. Если эти фрески говорят правду, то союз был основан не на политической выгоде или страхе, а на... благодарности. На взаимном спасении.
Я отошла от стен и направилась к алтарю в центре зала. Его поверхность была покрыта странными символами и углублениями, словно что-то должно было быть помещено в них. В центре алтаря находилось небольшое возвышение, похожее на подставку для книги.
И на этой подставке лежала она — древняя книга в потрёпанном кожаном переплёте, укреплённом металлическими уголками. Её страницы пожелтели от времени, но выглядели удивительно целыми, словно защищёнными от разрушительного воздействия веков.
— Это должно быть невозможно, — произнёс Латор, глядя на книгу. — Обычная бумага не могла сохраниться столько столетий.
— Это не обычная бумага, — ответила я, осторожно приближаясь к алтарю.
Я чувствовала, как книга буквально пульсирует магией — древней, глубокой, совершенно не похожей на привычные мне магические артефакты. Это была живая магия, словно часть души её создателя осталась в этих страницах.
— Можно мне? — спросила я у Латора, не зная, нужно ли разрешение для прикосновения к столь древней реликвии.
Он покачал головой:
— Это не мне решать. Если храм впустил нас благодаря твоей крови, значит, эта книга предназначена для тебя.
Хороший мальчик.
Привыкай. Раньше за тебя мама решала, теперь – жена.
Что это я так злюсь?
Как будто во мне… просыпается Лиралин? Ей, постоянно угнетаемой этим наследием, наверное, хотелось бы всех тут поубивать. Они ее не просто задавили, они не дали ей расцвести.
А она, оказывается, она – все!
Альфа и омега.
Причина, что эти мудащеры топчут землю и коптят небо.
Ох, Марина, возьми себя в руки.
Не выходит!
Я глубоко вздохнула и осторожно коснулась переплёта. Ничего катастрофического не произошло — книга не рассыпалась в прах, не вспыхнула пламенем, не выпустила поток смертоносной магии. Вместо этого, по её поверхности пробежала рябь серебристого света, словно она приветствовала меня. Ещё более осторожно я открыла книгу. На первой странице был изображён тот же символ, что и на дверях храма — переплетение человеческих и драконьих силуэтов, окружённых сложным орнаментом.
А под ним — текст, написанный на странной смеси языков. Часть слов я узнавала как древний диалект человеческого языка, часть была написана драконьими рунами, а некоторые фразы вообще не поддавались расшифровке.
— Ты можешь это прочесть? — спросил Латор, заглядывая через моё плечо.
— Частично, — ответила я, вглядываясь в символы. — Здесь смесь языков, некоторые слова я не узнаю вообще.
Я перевернула страницу и увидела что-то похожее на дневниковую запись:
"День восьмой после Соединения. Моя кровь изменилась. Я чувствую это в каждом биении сердца. Драконья сущность течёт во мне, смешиваясь с человеческой, создавая нечто новое. Я вижу мир иначе — структуры, потоки, связи между всем сущим."
Следующие страницы содержали подробные описания экспериментов первого Раднала с новообретённой силой — как он учился видеть и трансформировать структуру предметов, как постепенно переходил от неживой материи к живым существам, как открывал всё новые грани своего дара.
— Это дневник, — произнесла я с благоговением. — Личный дневник Эйрана Раднала, первого Преображающего.
Я продолжила перелистывать страницы, иногда пропуская целые разделы, написанные на непонятном мне языке, иногда останавливаясь на подробных диаграммах и схемах, которые казались удивительно знакомыми — словно я видела их раньше, во снах или видениях.
На одной из страниц я обнаружила детальное описание ритуала, который Раднал называл "Пробуждением Истинного Дара". Схемы, сопровождавшие текст, показывали, как энергетические потоки должны циркулировать вокруг алтаря, как кровь Преображающего взаимодействует с драконьей кровью, создавая катализатор для полного раскрытия способностей.
— Здесь описан ритуал, — сказала я, указывая на схемы. — Похоже, он предназначен для того, чтобы полностью раскрыть дар Преображающего.
Латор наклонился ближе, изучая диаграммы:
— Этот узор... он похож на тот, что изображён на алтаре.
Я перевела взгляд с книги на поверхность алтаря и увидела, что Латор прав — символы и линии на алтаре в точности повторяли схему из дневника.
— Думаю, — медленно произнесла я, — этот храм был создан не просто как хранилище знаний. Он был создан как... инструмент. Место, где Преображающие могут полностью раскрыть свой потенциал.
Латор молчал, обдумывая мои слова. Наконец он спросил:
— Ты хочешь провести этот ритуал?
Я закрыла книгу и посмотрела на него:
— А у нас есть выбор? Мы пришли сюда именно за этим — чтобы я могла понять природу своего дара, полностью овладеть им. Если этот ритуал может помочь...
— Как думаешь, это безопасно? — спросил Латор, кивая на алтарь. — Пробуждать древнюю магию в месте, о котором мы так мало знаем?
