Латор серьёзно кивнул:
— Я буду рядом. Что бы ни произошло.
Я осторожно шагнула на алтарь, стараясь не нарушить кровавый узор. Встав в самом центре, я закрыла глаза и начала произносить древнюю формулу, смешивая слова человеческого и драконьего языков:
«Кровь к крови, душа к душе, магия к магии, человек к дракону. Я призываю силу Преображения, спящую в моих венах. Пробудись от долгого сна, восстань из глубин времени. Позволь мне увидеть истинную природу вещей, позволь мне исцелять искажённое и восстанавливать гармонию. По праву наследия, по праву крови, по праву выбора — я принимаю дар и ответственность Преображающего!»
С последними словами я почувствовала, как узор под моими ногами вспыхнул ослепительным светом. Энергия хлынула вверх, окутывая меня сияющим коконом. Сначала я ощущала лишь тепло, разливающееся по телу, но затем пришла боль — не острая и режущая, а глубокая и трансформирующая, словно каждая клетка моего тела перестраивалась на фундаментальном уровне.
Серебристая чешуя на моём запястье, след драконьего обряда бракосочетания, внезапно ожила. Она начала распространяться вверх по руке, покрывая предплечье и плечо тонким узором переливающихся пластин. Я почувствовала странное жжение в глазах, словно их касалось пламя, и когда я инстинктивно открыла их, то по удивлённому вздоху Латора поняла, что они изменились — потом мне расскажут, что зрачки вытянулись вертикально, как у дракона.
Но физические изменения были лишь поверхностным проявлением того, что происходило глубже. Моё восприятие мира расширялось с головокружительной скоростью. Я видела не просто предметы и существа вокруг — я видела потоки энергии, связывающие всё сущее в единую сеть. Каждый камень храма, каждое пламя свечи, каждый вдох Латора и Таэля были частью грандиозного узора, живой симфонии магических взаимосвязей.
Я могла проследить поток силы от корней деревьев за пределами храма до кончиков их ветвей, увидеть, как энергия земли поднимается к небу и возвращается с дождём, как магия драконов резонирует с древними силами гор и как человеческие эмоции создают свои собственные узоры в этой живой ткани реальности.
Но самым потрясающим открытием стало то, что произошло дальше. В момент высшего напряжения ритуала, когда энергетический вихрь достиг пика, я почувствовала странное раздвоение сознания.
Словно внутри меня пробудилось что-то — или кто-то — дремавшее всё это время.
Наконец-то...
Голос прозвучал не извне, а изнутри — тихий, но отчётливый, с нотками удивления и облегчения. И я мгновенно узнала его. Это был голос настоящей Лиралин.
Так долго... так темно было...
Мир вокруг меня словно застыл, время растянулось, и я оказалась в странном ментальном пространстве, где существовали только две сущности — я и она, оригинальная владелица тела, которое я занимала.
Кто ты? — спросила Лиралин, и в её голосе не было страха или гнева, лишь искреннее любопытство.
Я - Марина, — ответила я, не видя смысла лгать в этом пространстве чистого сознания. — Я пришла из другого мира, когда ты... когда твоё сознание отступило.
Я помню, — отозвалась Лиралин. — Боль. Отчаяние. Желание исчезнуть. А потом... темнота. И теперь... свет.
Я ощутила не враждебность, а странное родство с этой душой, словно мы были двумя гранями одного кристалла.
Что теперь? — спросила я. — Это твоё тело, твоя жизнь...
Уже нет, — ответила Лиралин с неожиданной мудростью. — Ты сделала их своими. Ты боролась, страдала, любила... Ты раскрыла дар, который я считала утраченным.
Я почувствовала, как её сознание приближается к моему, не угрожающе, а словно предлагая объятие.
Мы можем стать одним целым, — произнесла она. — Не я, не ты — нечто большее. Твоя сила воли и опыт, моя магия и воспоминания. Полное Преображение.
В этот момент я поняла, что происходит не борьба за контроль, а предложение симбиоза, синергии двух душ. И это было логичным завершением ритуала Преображения — не просто пробуждение дара, но преображение самой сущности.
Я согласна, — ответила я, открываясь навстречу слиянию.
Ощущение было подобно погружению в тёплый океан света. Воспоминания, эмоции, знания — всё смешалось, перетекая из одного сознания в другое, создавая новую, единую личность. Я вспомнила детство Лиралин, её первые опыты с магией, радость от обнаружения дара, горечь его угасания. Она приняла мои воспоминания о бизнесе, о технологиях другого мира, о жизни, столь непохожей на её собственную.
Когда слияние завершилось, я открыла глаза — уже не как Марина, не как Лиралин, а как кто-то новый, сочетающий в себе обеих. Энергетический вихрь вокруг меня медленно утихал, серебристая чешуя на руке светилась мягким, пульсирующим светом.
Латор стоял у алтаря, его лицо выражало смесь благоговения и тревоги:
— Лиралин? Ты... в порядке?
Я медленно сошла с алтаря, ощущая своё тело по-новому — более сильным, более гармоничным с окружающим миром.
— Да, — ответила я голосом, в котором слышались новые обертоны. — Я больше, чем в порядке. Я... целостна.
Латор приблизился, его взгляд выражал смесь трепета и беспокойства:
— Что произошло? Твоя аура... она изменилась. Стала сильнее, ярче.
Я посмотрела на свои руки, ощущая, как энергия течёт по моему телу — не хаотично, а упорядоченными потоками, словно реки, нашедшие свои истинные русла.
— Дар Преображающих — это не просто способность улучшать вещи, — начала я, подбирая слова для описания того, что теперь интуитивно понимала. — Это способность восстанавливать изначальную гармонию. Видеть истинный потенциал и высвобождать его.
Я медленно обвела взглядом древний храм, воспринимая его теперь совершенно иначе. Каждый камень, каждая частица пыли имели свою историю, свою энергетическую структуру. И самое удивительное — я могла видеть нарушения в этой структуре, места, где время и забвение исказили изначальный замысел создателей.
— Смотри, — сказала я, подойдя к одной из колонн, частично разрушенной от времени.
Положив ладонь на потрескавшийся камень, я закрыла глаза, но продолжала видеть — не физическим зрением, а новым, внутренним.
В моём сознании проявилась оригинальная форма колонны, её неповреждённая структура, скрытая под слоями разрушения. Я не заставляла камень меняться — я просто помогала ему вспомнить, каким он был задуман.
Под моей ладонью камень начал трансформироваться. Трещины затягивались, выщербленные участки заполнялись, словно невидимый скульптор восстанавливал изначальную форму. Через несколько мгновений колонна предстала в своём первозданном великолепии — с чёткими гранями и тонкими узорами, которые прежде были скрыты под слоем разрушений.
