Системный Кузнец. Трилогия (СИ) - Мечников Ярослав

Рук не хватало, а мозг разрывался на части.

Ударил, пробойник соскользнул, оставив на металле уродливую вмятину. Ещё удар. Чуть лучше. Третий пришёлся вскользь по затыльнику пробойника, и тот, звякнув, вылетел из пальцев, оставив на руке ожог.

– Чёрт! – выругался, отскакивая.

Снова нагрел заготовку. Снова и снова пытался пробить проклятое отверстие. Пот заливал глаза. Руки, державшие клещи и молот, дрожали от напряжения. Постоянно бегал от наковальни к мехам, чтобы поддержать жар, потом обратно. Голова кружилась от жара и усталости.

Наконец, с десятой попытки, удалось пробить кривое отверстие, но заготовка остыла. Сунул её в горн, качнул мехи и, оперевшись на рычаг, попытался перевести дух. Мышцы горели, а спина всё‑таки начала ныть.

И в этот момент понял, что охренел от этой работы в одиночку. Можно быть трижды гением с Системой в голове, но у меня есть всего две руки.

Всё, что казалось простым и логичным в теории, на практике превращалось в невыполнимую задачу. Ковка – это парный танец, один держит, другой бьёт. Один куёт, другой качает мехи.

Вытащил почти уродливую заготовку с кривой дыркой и швырнул в тёмный угол – та с грохотом ударилась о стену.

Всё пошло к чертям собачьим.

Рухнул на табурет, тяжело дыша и глядя на покрытые сажей и ожогами руки. Один по‑любому не справлюсь – нужен помощник. Молотобоец. Прямо сейчас, или как можно скорее.

Тяжело дышал, глядя на руки – пальцы мелко подрагивали, как в первые дни. Как бы там ни было, хоть силы и прибавилось, кузнечное дело – адская работа, требующая не только выносливости быка, но и точности ювелира. Размял гудящие кисти.

Ощущение было двояким – в принципе, мог бы проработать так весь день, но к вечеру буду полностью вымотан, без сил на тренировку или планирование. Нужно продолжать «Закалку», что‑то подсказывало, что на третьей ступени смогу гораздо меньше думать об усталости.

Ну и самое главное – партнёр, молотобоец.

Бросил взгляд в сторону двери с тоскливой надеждой, что вот‑вот появится Брик, ведущий крепкого парня, но дверь была неподвижна. А ведь человека нужно будет ещё и обучать… Начал в полной мере осознавать то огромное количество задач и сложностей, которые нужно решить, чтобы наладить работу в кузне. А ведь от меня уже ждали: нож для жены Свена, иглы и ножницы для Гретты, целая куча деталей для новых мехов…

Да уж, нужно просто набраться терпения, работать и поменьше рефлексии.

Встал и открыл дверь, чтобы впустить в душное помещение немного свежего воздуха. И замер. Солнце почти скрылось за тёмной громадой Драконьих Зубов. Наступала ночь, заливая мир синими чернилами. Налетел порыв холодного ветра – к вечеру стало совсем зябко.

Захотелось есть. Решил, что хватит пока походов в таверну, нужно готовить самому, экономить каждый медяк.

Посмотрел по сторонам, ища глазами маленькую фигурку Брика, но мальчишки нигде не было. Сердце ёкнуло, а не сдаст ли сирота меня Боргу, испугавшись или соблазнившись лишней монетой?

Вздохнул, бросил последний взгляд на проваленную работу и решил на сегодня прекратить. Убрал испорченную поковку в ящик с металлоломом, затушил угли в горне.

Напоследок проверил тайник за ящиком с инструментами – мешочек с монетами был на месте, лучше перенести их в дом и спрятать в сундук Гуннара. Так надёжнее.

Взяв мешочек, запер кузню на засов и направился в дом.

Первым делом припрятал всё своё добро. Крышка сундука со скрипом поднялась, я опустил мешочек с монетами на самое дно, под стопку шерстяных одеял, и с глухим стуком закрыл, повернув ключ в замке.

Затем принялся за еду. Сначала – огонь, подошёл к очагу, уложил поленьи, чиркнув огнивом, поджёг растопку – пламя заплясало, бросая отблески на стены.

Пока очаг разгорался, провёл ревизию запасов. В одном из мешков нашлась перловая крупа, в другом – сушёный горох. На полке стоял глиняный горшочек с солью – настоящая роскошь – и связка лука. Главной находкой оказался кусок копчёной свиной грудинки, завёрнутый в тряпицу и подвешенный к потолочной балке.

План родился сам собой.

Налил в котелок воды из ведра, которое принёс утром, и подвесил над огнём. Пока вода закипала, отрезал от грудинки несколько ломтей, мелко нарезал и бросил в котелок. По комнате поплыл мясной аромат.

Пока жир вытапливался, наполняя воду золотистым бульоном, почистил пару луковиц и бросил туда же. Затем – по паре горстей перловки, гороха и щепотку соли.

Сидел на табурете у огня, помешивая варево. За стенами выл ветер, а здесь было тепло и пахло едой. Наконец‑таки словил то самое ощущение дома.

Когда каша загустела, снял котелок с огня и наложил полную миску. Кусочки мяса, разварившийся горох, мягкая перловка, и всё это в наваристом бульоне.

В дверь судорожно застучали, я вздрогнул. Мысли зашевелились – кто бы это мог быть в поздний час? Может, Брик?

Встал, подошёл к двери и отодвинул тяжёлый засов. Открыл, на пороге стоял тот, кого и предполагал увидеть, но не один.

Рядом с низеньким силуэтом пацанёнка возвышалась фигура – парень, на вид лет двадцати, по местным меркам – взрослый мужчина. Но что‑то в лице и ничего не выражающих глазах выдавало в нём скорее большого ребёнка. Светлые усики над пухлой верхней губой и растрёпанные, мокрые волосы, прилипшие ко лбу. Широкое лицо и складки на бычьей шее. Огромного пуза не было, но вся фигура очень плотная и коренастая. Мышц под мокрой рубахой не было видно, но очевидно, что руки огромны.

Парень смотрел, наклонив голову, а рот был приоткрыт так, будто паренек завис где‑то в мыслях, пытаясь осознать что‑то очень сложное. Взгляд был устремлён прямо на меня, немигающий и пустой, и от этого становилось не по себе.

– А, привет, Брик, – сказал мальчишке, но буравил глазами этого здорового детину.

– Вот, Кай! Это Ульф! – хвастливо и гордо заявил малец, показывая на гигантского спутника.

– Привет, Ульф. Я Кай, – протянул руку.

Тот медленно перевёл взгляд на ладонь, посмотрел на так, будто видел человеческую руку впервые в жизни, и никак не отреагировал. Затем уставился на меня изучающим взглядом.

– Я так понял, ты нашёл мне помощника, да, Брик? – спросил у пацанёнка, в глубине души надеясь, что ошибся.

– Да! – ещё более задорно выкрикнул Брик. – Правда, огромный⁈ И силы у него – во! – Мальчик показал худой кулачок. – Повезло, что его в ополчение не забрали!

Да, этот Ульф и вправду казался крепким – казалось, был создан для того, чтобы спать с молотом в обнимку. Вот только какой‑то странный, и честно говоря, немного пугал. Неизвестно, чего от такого можно ожидать. Я кивнул.

– Ну… проходите внутрь. Познакомимся. Заодно и каши поедите, как раз сварганил.

Сделал шаг в сторону, пропуская гостей внутрь. Глазёнки Брика, едва тот увидел дымящийся на очаге котелок, чуть не вылезли из орбит. Казалось, только страх и остатки воспитания сдерживали его от того, чтобы тут же не наброситься на еду. Пацанчик прошмыгнул внутрь, с восторгом осматривая убранство дома, задержал восхищённый взгляд на висящем на стене топоре, а затем плюхнулся на один из трёх табуретов и шумно и нетерпеливо вздохнул.

А Ульф всё ещё стоял на пороге и глазел на меня. Заметил, как тонкая струйка слюны стекла из уголка его приоткрытого рта прямо на подбородок. Но то была слюна не от аппетита.

– Ульф, не стесняйся, проходи тоже, – чуть настойчивее сказал громиле.

– Ульф! Он хороший, не бойся! – ободряюще крикнул Брик из глубины комнаты.

Парень посмотрел на меня чуть внимательнее и неуклюже шагнул внутрь. Движения неповоротливые, словно двигался квадратный шкаф на ножках. Ульф прошёл в комнату и, как и Брик, остановился у топора, разглядывая тот в упор.

Я закрыл дверь, взял с полки ещё две глиняные миски, зачерпнул из котелка полную миску для мальчишки, который, казалось, сейчас проглотит ложку от нетерпения. Для детины наложил порцию побольше и, расставив миски на столе, кивнул:

– Угощайтесь.