Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

— Дмитрий Демьянович, хотите совет? — спросил я и, не дожидаясь согласия, проговорил: — На вашем месте я бы в самое ближайшее время рассказал её высочеству о произошедшем. Сам бы честно взял и рассказал. Не дожидаясь, когда она обо всём узнает.

— Фёдор Андреевич, вам легко такое советовать!.. — вздохнул Замочник. — Вы-то уедете, а вот мне с этими людьми выстраивать работу, поддерживать отношения… А у них гораздо больше возможностей испортить мне жизнь, чем у меня им.

В этом я сильно сомневался. Скорее всего, у Замочника просто не хватало смелости выступить против произвола СБ. Ну или против решений научного совета. Не хотел, так сказать, идти на конфронтацию…

К сожалению, такое даже в мире Андрея случалось. И часто сходило с рук всем участникам, если только они не нарывались на серьёзных людей. И вот тогда летели головы. Но причины карательных мер обычно не озвучивались широкой публике.

Если я правильно понимал, как тут распределяются обязанности, на Замочнике висело всё хозяйственное обеспечение: коммунальные службы, поставки припасов и научных материалов, ну и тому подобное. А значит, при большом желании он мог бы некоторым и питание урезать, и без туалетной бумаги оставить. В назидание, так сказать.

Другое дело, что отношения в этом закрытом мирке уже настолько перекосились, что при попытке исправить их сейчас Замочник, скорее всего, свёл бы счёты с жизнью.

Тремя выстрелами в спину и контрольным в голову.

Однако это всё были сложности их замкнутого мирка. Не моего. Кипящие в подземном городке бурные страсти могли меня удивить, шокировать, расстроить, разозлить — но не более того. Решать их — не моя курьерская работа. Своё дело я уже выполнил. И теперь хотел побыстрее решить вопрос с обороной точки от зверья. Чтобы затем спокойно вернуться в Ишим, к собственной жизни и нормальному миру.

Так что на слова Дмитрия Демьяновича я лишь плечами пожал. Единственное, что меня беспокоило — это безопасность жены, кота, цесаревны, Арсения и наших бойцов. Поэтому после обеда я решил самостоятельно донести сведения до союзников. Имелась у меня одна идея на этот счёт.

Обед нам, кстати, выдали весьма скромный. Суп, второе с гарниром, салат и компот. При этом обедавшие рядом сотрудники и порции получили больше, и добавку брали, сколько душе угодно. Нам же в добавке было отказано. На основании того, что у нас допуска нет.

На мой вопрос о том, будет ли цесаревна присутствовать хотя бы на ужине, Замочник, бледнея и потея, ответил, что, скорее всего, нет. А когда мы с Авелиной вернулись к нашим покоям, там, у двери, уже стояли представители СБ.

— Ещё не захотели с нами пообщаться, ваши благородия? — полюбопытствовал крутившийся у дверей Тенебровов.

— Нет, — отрезал я.

Нас впустили внутрь, дверь закрылась, и замок мигнул красным, предупреждая о блокировке. При этом защита Авелины продолжала действовать, прикрывая жилище. А значит, по всей видимости, замком управляли удалённо.

Войти к нам всё равно никто не мог, но могли открыть дверь. Мы с женой решили перебраться в спальню и запереться там. И если бы кто-то открыл дверь, он увидел бы только пустую гостиную.

Я, между тем, осмотрел комнату на предмет жучков и скрытых камер. Тщательно, обращая внимание на самые удобные места, которые подсказывала память Андрея. Авелина в это время молча плела что-то очень сложное, подглядывая в церу.

Спустя два часа мы стали обладателями нескольких подслушивающих устройств. Обнаружились они благодаря Авелининому плетению. И всё потому что работали на крохотных накопителях «теньки». А ещё, по результатам своей проверки, я нашёл и заклеил две камеры. Эти уже работали не от накопителей, а от общей сети.

Я только и мог, что поражённо качать головой. С точки зрения законов Руси, размещать в покоях дворян, тем более в спальне, такие устройства — практически финансовое самоубийство. Вернувшись на Большую землю, я мог бы засудить местных безопасников на такие астрономические суммы, что они за всё время работы здесь ни копейки больше не получат.

— Федь, а что вообще происходит? — поинтересовалась жена, когда стало ясно, что ничего больше найти мы не сумеем.

— Глупость происходит человеческая, — ответил я. — Попробую направить Тёму к нашим и передать через него сообщение…

Через двадцать минут мы уже втроём сидели на кровати с понурым видом. Тёма и вовсе расстроенно поник: вырваться за пределы покоев он больше не мог. Что-то мешало его попыткам переместиться.

И нет, будь мне по-настоящему только девятнадцать лет, я бы ни за что не поверил в происходящее. И даже в тридцать-сорок лет, без специфического опыта Андрея, подумал бы, скорее, на попытку ромейской диверсии. Странной и извращённой, но всё же.

Вот только дело было в другом. Я со своим ящичком взял и пошатнул этот маленький скучающий мирок. Нет, даже не так — я его со всей силы пнул. Система местного маленького мира вздрогнула от ужаса и реактивно ответила. Я поступил не так, как от меня ожидали. И тем самым очень обидел местных «божков».

А «божкам» постоянно нужно доказывать свою силу. Вот они и решили продемонстрировать её на нашем с Авелиной примере. Если бы была опасность, что мы, вернувшись на Большую землю, всё расскажем — может, и не решились бы на подобное.

Но был в их раскладе ферзь, который легко избавил бы их от последствий. Если, конечно, я и Авелина всё-таки сломаемся и пойдём на сотрудничество. И этим ферзём был менталист. Только этим можно было объяснить настолько вопиющую наглость.

Хотя если честно… После того, что недавно случилось в Стопервом, я всерьёз подозревал, что воздух Серых земель опасен для мозгов. Нет, конечно, и на Большой земле, бывает, люди сильно рискуют. И совершают глупые поступки — куда уж без этого? Но чтобы такая концентрация беззакония и плевков против ветра, как здесь…

С другой стороны, это же Серые земли. Ничейная территория. Иллюзия безграничной свободы. Так что, может, и нечему удивляться. Вон, даже сюда, в подземное научное предприятие Рюриковичей, этот вирус вседозволенности проник.

— Итак, нас тут заперли, а связи с нашими нет. И вообще связи нет… — закончив с размышлениями, резюмировал я. — Сдаётся мне, к цесаревне нас тоже в ближайшее время не пустят. А давить будут всё сильнее…

— Как именно? — хмуря брови, спросила жена.

В этот момент свет в покоях мигнул и погас. Кажется, служба безопасности обиделась на то, что мы нашли следящие устройства.

— Отключат воду, свет, вентиляцию, — перечислил я. — Перестанут кормить… Поить…

— Я наберу ванну, — побледнев, решила Авелина.

— А я попробую оставить заявку на ремонт освещения! — поддержал я идею, радуясь, что в моих вещах имелся небольшой НЗ. — Еда у нас есть, её хватит на неделю точно. И корма для Тёмы тоже. Вода, в крайнем случае, тоже есть. В бутылках. Надо продержаться до того, как цесаревна заметит наше отсутствие и вмешается. Ей-то отказать они уж точно не смогут.

Впрочем, я не был уверен, что не решатся. Они же тут на всю голову ушибленные, похоже… Владимир далеко, дикое зверьё — рядом. А менталист, если что, и у Рюриковны отдельные воспоминания подчистит. И судя по тому, что я слышал от служивого паренька — сделает это виртуозно. Никто впоследствии ничего не заподозрит, в первую очередь — сама Саша.

— Зато цесаревну можно отвлечь! — прерывая мои размышления, буркнула жена и вышла в сторону ванной комнаты.

Вода ещё шла, поэтому удалось набрать половину ванны. Мы бы набрали и целую, но в процессе создания запасов кран захрипел и прощально булькнул. Ну а отправить жалобу я не смог. Внутренний терминал не работал, а цера не могла подключиться к местной сети.

Ночью выключилась вентиляция, и в покоях стало душно… Ненадолго. Потому что я, вооружившись пособиями и справочниками, взятыми с собой, создал плетение, которое восстановило нормальный ток воздуха. Впрочем, это была временная мера. Я был уверен, что при желании эти мстительные идиоты перекроют нам воздуховод.