Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

Глава 4

Из дневника мальчика Феди, написанного на неизвестном языке

Изучал вопрос менталистов. Результаты не понравились. Ментальный дар — штука опасная. Похуже всяких устройств и психотропных препаратов из прошлой жизни. Могут влиять на эмоции. Могут стирать или подправлять память. Могут внушить что-нибудь эдакое.

Ещё одна плохая новость. Как я сумел понять, базовый уровень ментального воздействия практически невозможно отразить. Воздействие менталиста на этом уровне настолько слабое, что не требует плетений. А значит, любая защита такое незначительное воздействие проигнорирует.

А ведь это влияние может привести к жутким последствиям. К примеру, сколько раз за свою жизнь человек оказывается в подавленном состоянии? Мне кажется, часто. Друзья или родные предали, жена ушла, близкий человек умер. Человек в такой ситуации и без того на грани срыва.

А тут менталист возьми, да усиль негативные чувства. Причём аккурат, когда человек по мосту над рекой топает. И что будет? Может случиться, что человек после такого репу почешет, через перила перелезет, ну и сиганёт с моста вниз. И для всех это будет самоубийством, а по факту ведь убийство. Вот только доказательств нет. Настолько поверхностное воздействие не оставляет следов.

Радует, конечно, что любой менталист находится под особым контролем государства. Но специализация у них всё равно читерская. Ну и да, я в прошлой жизни сам работал в контролирующей структуре. И скажу так, с пониманием специфики: невозможно такой талант на все сто контролировать. Профанация это, а не панацея. Захочет тебя менталист убить — убьёт без следов. Так-то…

Но даже если говорить не о базовом, а о серьёзном вмешательстве в голову — всё равно история неприятная. Да, к счастью, при серьёзном вмешательстве следы можно обнаружить. Однако ведь никто не сможет сказать, в чём оно заключалось.

Сходил я, к примеру, к мозгоправу, чтоб депрессию полечить, а он возьми, да и внуши мне с моста прыгнуть. Я и прыгнул. А расследование покажет только, что я ходил с депрессией к мозгоправу, и тот пытался мне помочь. Но, видимо, не смог.

Грустно это всё.

NB . Держаться от менталистов как можно дальше!

Всю ночь они предлагали нам сдаться. Примерно каждый час в покоях включался динамик, и очередной работник СБ делал предложение пообщаться. Мы не отвечали, само собой. Однако спать в такой ситуации было тяжело. Но и ломать динамик не хотелось. Всё-таки он оставался единственным каналом связи с внешним миром.

Вопрос со светом мы решили с помощью плетений. Теньки они расходовали не так много. А её хлопья просачивались через вентиляцию. Так что мы не были совсем уж намертво отрезаны от мира. Да, рано или поздно сядут и цера, и бесполезные пока трубки. Однако до этого было ещё далеко. Когда свет отключился, у всех устройств оставался полный заряд, а его они могут держать несколько дней. Ну а у меня в вещах ещё имелся запасной накопитель, с помощью которого можно заряд обновить.

Вопрос с тем, как поддерживать щит Авелины вокруг покоев, тоже был решаемым. Стоило мне обняться с женой так, чтобы мы слышали биение сердец друг друга, как, минуя все защиты, артефакт, хранившийся в Ишиме, присылал целое море энергии. А значит, и на этот счёт можно было не переживать.

Тревожило меня другое: у Тёмы не было лотка. А ходить, подобно двуногим, в унитаз он не захотел. Раньше-то дело решалось просто: фьють — туда, фьють — сюда. И всё, конечно же, по теням. А тут коту приспичило, а сходить было некуда. О чём он старательно мне намекал, подвывая на все лады.

Ну и скребя когтями пол в ставших нашей тюрьмой покоях. Царапины, кстати, оставались о-го-го. Не только паркет, но даже бетон поддавался. В общем, будь у нас штук десять Тём, выбраться было бы гораздо проще.

Но Тёма оставался единственным и уникальным. А мы — надёжно запертыми.

Вопрос с кошачьим туалетом всё-таки решили. Благодаря металлическому подносу, на котором стоял графин с водой и четыре стакана. Графин и стаканы остались на столе, а поднос, устланный бумагой, был пожертвован Тёме.

Впрочем, туалетная тема была актуальна не только для кота. Потому как если в кране нет воды, то и в бачке её, что логично, не будет. И чем, спрашивается, смывать? К счастью, тут снова помогли плетения из справочника, а конкретно — из раздела про воду. Вот теперь-то мы с Авелиной на практике прочувствовали всю важность учёбы. Мария Михайловна бы нами гордилась, наверно.

Взяв базовое плетение ледяного лезвия, я немного поиграл с основами, которые его составляли. А в итоге, получил очень удобное плетение ледяного шарика.

Четыре шарика заполняли бачок доверху. К сожалению, для питья такая вода не годилась, и это давно было известно двусердым. Она вымывала соли из организма, в результате приводя к сильному истощению. Хотя, конечно, и её можно было использовать для питья. Но только в самом крайнем случае.

Ещё одним слабым звеном в нашей обороне была вентиляция. Не знаю, имелись ли способы её перекрыть, но думаю, что да. Всё-таки закрыть доступ кислороду — очень действенный метод борьбы с пожарами. А значит, наверняка подобные механизмы были предусмотрены.

Ну а сама вентиляционная шахта оказалась слишком узкой. Туда не смог бы пролезть даже Тёма. Да и её стенки, кстати, были обработаны защитным составом от изменённых зверей.

В общем, мы были заперты в покоях и не могли их покинуть. А наши оппоненты не могли в них зайти дальше порога, где стоял щит Авелины. Баш на баш. Оставалось понять, что делать дальше.

Прорываться силой желания не было. Во-первых, я не хотел рисковать Авелиной. А во-вторых… Да, шансы у нас имелись. Не просто так наши дружины отправили на усиление местного гарнизона. Но, боюсь, реши мы использовать силу, «точка 101» рисковала остаться без бойцов. Ведь тревогу бы объявили обязательно. А рядовые охранники вряд ли знали о том, что нас незаконно удерживают.

Всё, что оставалось — это сидеть в покоях и ждать, когда до Саши дойдёт, что она давненько нас не видела. Я был уверен, что стоит цесаревне узнать о происходящем, и начнутся жестокие репрессии. Может, мы с ней и не самые близкие друзья, но как минимум — её люди. А так обращаться со своими людьми ни один дворянин не позволит. Слишком велик урон дворянской чести. Не оправдаешься потом.

Завтрак нам так и не принесли.

Это было ожидаемо. Если нельзя напугать духотой, отсутствием воды и электроэнергии, значит, надо ещё и голодом заморить.

— Еды хватит на восемь дней, если не экономить. И на пару недель, если экономить, — сообщил я Авелине, ещё раз пересчитав запасы.

— Думаю, за неделю оно всё как-нибудь само решится… — со вздохом заметила жена, бережно принимая в ладошки половину шоколадной плитки с орехами.

— Думаю, ты не учитываешь местного менталиста, о котором нам рассказывали! — нехотя напомнил я о суровой правде.

И отломил для погрустневшей жены ещё кусочек шоколада от своей порции.

Хорошо ещё, у кота собственное питание имелось. Запасы корма в Серые земли я взял немаленькие. И всегда держал, на всякий случай, при себе.

— У цесаревны наверняка защита от ментального влияния! — благодарно чмокнув меня и сунув за щеку кусок шоколада, сказала жена. — Даже родовой артефакт включает в свой щит подобный слой.

— А если действовать осторожно? — напомнил я. — Если не лезть в мозги напрямую, а просто подправлять эмоции?

— Не знаю… — вздохнула Авелина. — Я не так много читала про эту область родовых талантов.

Говорить, что я-то как раз в вопросе покопался, ещё в детстве, не стал. Честно говоря, в ранние годы вопрос ментального воздействия был мной изучен досконально. Во всяком случае, информация из открытых источников. И ещё тогда я пришёл к выводу: самый действенный способ борьбы с поверхностным воздействием — держать свои чувства в узде.