Крепостная Эльза (СИ) - Машкина Светлана

В каркас платья надо было залезать, как в перевёрнутую корзину без дна. Привязать его к себе и натянуть парочку нижних юбок, на них — платье или парадную юбку. Ко всем прочим неудобствам он был довольно тяжёлый и мешал передвигаться, а уж придерживать каркас в реверансе — вообще цирковой трюк. Сидишь себе в полусогнутом состоянии и изящно держишь руками тяжёлый подол!

Госпожа Дарина прошлась пару раз мимо нас, придирчиво окидывая взглядом каждую.

— Фелицата, ниже подбородок! Акулька, держи спину, сколько раз можно повторять? Эська, не качайся!

Как тут не качаться, когда уже нет сил держаться? Если госпожа Дарина продолжит над нами измываться, я точно завалюсь на бок.

— Терпите, — словно прочитав мои мысли, сказала учительница. — Вы — женщины, женская доля — терпеть.

Чтобы не упасть, я собрала в кулак всю свою волю. Нет уж, дорогая вдовушка, в мою цивилизованную голову ты такие постулаты не вложишь!

Когда, наконец, нам разрешили встать, по залу пронёсся тихий стон облегчения — не я одна могла упасть на бок.

Гадкая Фелицата, хоть я и демонстрировала покорность, от меня не отстала. Наверное, ей надо было кого-то мучить, чтобы чувствовать себя счастливой. Хотя как можно быть счастливой в рабстве?

Пакости были мелкие, но обидные. То я находила свою рубашку с туго завязанными узлом рукавами, то на кровать кто-то вылил воду. За обедом Фелицата или одна из её подруг-подпевал могли толкнуть меня под локоть или незаметно отодвинуть скамейку, чтобы я грохнулась на пол. Один раз я нашла свою ложку вымазанной в глине, в другой — кто-то наспал колючего речного песка в обувь.

Моё терпение, и без того не ангельское, быстро заканчивалось. Не знаю, как скоро бы я решилась на открытый конфликт с мерзавкой, но всё решил случай.

На уроке хороших манер мы учились правильно есть десерт. Десерт, к моему огромному удивлению, нам принесли из господской кухни. Настоящие булочки, украшенные кремом и кусочками засахаренных фруктов. Мы чинно сидели за столом, пока Акулька, с подносом в руках, разносила угощение. От желания съесть эту вкусность я едва не подпрыгивала. Когда я в последний раз ела нечто подобное? В другом мире, где была сама собой, а не вещью. До сих пор жалею, что, следя за фигурой, старательно считала калории. Сколько вкусностей я могла съесть и не съела! Как же, я боялась поправиться, набрать лишний вес, потерять фигуру и не поместиться в любимые модные джинсы.

Ну не дура? Как будто нельзя было потом пойти в магазин и купить джинсы на размер больше!

Госпожа Дарина, в центре стола, внимательно наблюдала за нашим поведением.

Правую сторону стола Акулька прошла без приключений, а когда перешла на левую, я заметила, как Фелицата переглянулась со своими подружайками. Неужели они что-то задумали? Нет, в это трудно поверить — на глазах у госпожи Дарины никто бы не решился на подставу.

Плохо я знала Феньку-Фелицату! Учительница не заметила, зато мне было отлично видно, как подружка Фелицаты вытянула из-под стола ногу и наступила сзади на подол Акульки, а вторая легонька пнула Акульку под колено.

Летела моя соседка красиво: с визгом, криком, с треском порванной ткани и брызгами крема в разные стороны.

— Криворукая! — закричала Фелицата, которой на голову угодил шлепок крема. — Накажите её, госпожа! Она специально упала, чтобы мне не досталось лакомства!

— Ах ты, гадина! — не выдержала я, вскакивая со своего места.

Булочку я так и не попробовала — размазала её по роже Фелицаты. Та громко заверещала, как перепуганная свинья. Подружки моей врагини не растерялись и бросились на меня, одна потянула за рукав, вторая вцепилась в волосы.

Я тоже не растерялась. Серьёзным бойцом я никогда не была, но постоять за себя приходилось, особенно в детстве. Дать кулаком в нос и пнуть я очень даже умела. Двузубую вилку откинула в сторону — нет, ну мы же не какие-то уличные хулиганки, приличные девы, господские актрисы.

— Прекратить! — рявкнула преподавательница.

Наверное, окрика ей показалось мало, поэтому нас быстро и болезненно раскидали в стороны двое дородных слуг.

— Кто зачинщик? — рявкнула госпожа Дарина.

— Она! — хором ответили Фелицата и её подружки, указывая на меня пальцами.

— Неправда! Вы сговорились заранее, чтобы Акулька булки уронила! — горячо возразила я.

Акулька, перепуганная и бледная, так и лежала на полу, неловко раскинув ноги. Девушка прижала ладони к лицу и глухо рыдала. Ну, Фенька-Фелицата, доигралась ты! Хочешь войнушку в крепостных рядах? Получишь, я обещаю.

— На конюшню! Всех, и эту тоже! — распорядилась госпожа Дарина, кивнув на мою соседку.

Меня, Фелицату и двух её подружек вытолкали в спины из комнаты. Акульку пришлось тащить под руки — от страха девушка не могла идти самостоятельно.

— По пять ударов, — крикнула нам в след учительница.

Не успела я подумать, много это или мало — нас же, кажется, всерьёз собрались выпороть, как Фелицата с подружками завыли в голос, а Акулька тихо осела на деревянные ступени.

Глава 20

Мне стало по-настоящему страшно, когда с нас, со всех пятерых, стянули верх платья. Потом каждую привязали за руки к толстому, кое-как обработанному, столбу. По двое с разных сторон. Занозы больно впились в нежную кожу под локтем, и я почувствовала, как навернулись слёзы.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — причитала Фелицата. — Простите меня! простите, добрая госпожа!

Её подружки тоже орали в полный голос. Мы с соседкой молчали. Акулька — потому, что находилась в прострации, я — потому, что никак не могла поверить в происходящее. Они что, в самом деле будут бить нас розгами по голой спине?

За что?

Я плохо представляю, что такое розга, вроде бы тонкий гибкий прут. Ничего подобного в конюшне я не видела. Зато два крупных, как молотобойцы, слуги, сняли со стены плети. Длинные узкие косички из жил были собраны в одну рукоятку. Да они же кожу со спины снимут этим приспособлением!

Нас с Акулькой привязали к одному столбу с двух сторон.

Нет, ну не может же весь этот кошмар быть правдой? Наверное, это всё-таки сон, какой-нибудь очень долгий и не изученный наукой. Или кома? Могла я впасть в кому, когда тонула? Потом меня спасли, я лежу в палате интенсивной терапии и никак не могу очнуться. Вдруг сейчас очнусь, наконец?

Учительница-мучительница что-то бубнила о наших должностных обязанностях, а точнее, о том, как должно вести себя взятым в театр девицам, но я не слушала, стараясь максимально расслабиться. Где-то я читала, что в таких ситуациях нельзя напрягаться — хуже будет. Где — не помню, но совет запомнила. Может быть, мне поможет чужой опыт? Я же всё-таки не деревенская девка, у меня и жизненного опыта, и моральной силы побольше.

Не помог. Первый удар ожёг спину огнём. Словно сотня горячих верёвок прожгла меня до самых рёбер. Плечи, спину, поясницу… Я забыла про силу воли и жизненный опыт и заголосила не тише остальных.

— Остановить экзекуцию! — резко приказал знакомый голос. — Вы, дамочка, по какому праву чужих людишек колотите?

Как бы больно мне не было, но повернуть голову смогла. Вольтан! Лорд Вольтан! Спаси нас, умоляю! Я от первого удара едва не умерла второй раз, а ведь Дарина, чтоб ей на том свете черти сковородку погорячее нашли, назначила целых пять. Не зря девки выли!

— Актрисы наказаны за своё неподобающее поведение, — госпожа Дарина вежливо приветствовала Вольтана поклоном.

— Что натворили? — уточнил он.

— Подрались, и тем сорвали урок. За что получат по пять ударов.

— Пять? — искренне поразился лорд. — Пять плетей за глупость? Они же девки, мелкие, хрупкие, дурные совсем. Недавно за скотиной ходили и хлебали тюрю из одного чугунка, нынче вы их грамоте и манерам учите. Представляете разницу? Там, небось, та ещё каша в голове! За сорванный урок хватило бы с них и по затрещине.

Добрый ты, конечно, лорд, но и на том спасибо. Всё-таки затрещина — не плеть.