Системный Кузнец. Трилогия (СИ) - Мечников Ярослав

Мать хрипела, захлёбываясь рыданиями.

– Помогите… Агнет… доченька… помогите!

Трясла бездыханное тело девочки, и её русая голова безвольно моталась из стороны в сторону. Милое ангельское личико было умиротворённым – совсем не реагировала.

– Духи… духи, верните её… пожалуйста…

Инстинкт спасателя завопил: проверить пульс, дыхание, начать реанимацию, но я знал – это не обычная смерть, а действие той фиолетовой мглы.

Я почти не дышал. Сердце колотилось где‑то в горле, а ужас поднимался изнутри, заставляя тело неметь.

Женщина начала озираться по сторонам в слезах, взгляд метался, будто ища помощи у тёмных углов дома. Вдруг она наткнулась на моё лицо в мутной плёнке окна.

Она замерла и перестала дышать – в безумных от горя глазах застыл вопрос: «Ты жив, почему не она?»

Хотелось что‑то сказать, но нет слов, которые могли бы помочь.

Я просто молчал, а затем, не в силах выносить взгляд, отвёл глаза и отошёл от окна. Просто встал в тени теперь невидимый для неё, осознавая полное бессилие.

Киан, стоявший поодаль, тоже опустил голову и отвернулся.

В этот момент тишину разорвал властный рёв, прокатившийся по деревне откуда‑то со стороны ворот.

– ОТКРЫВАЙ! ИМЕНЕМ БАРОНА ФОН ШТЕЙНА!

Глава 21

– Киан! – окликнул молодого воина, который в напряжении смотрел в сторону ворот.

Тот медленно повернулся – лицо как натянутая тетива, а в глазах холодная ярость. Парень очевидно ненавидел их всех: и солдат, что стучали в ворота, и самого барона, что прислал их теперь, когда было уже слишком поздно.

– Никто… никто не знает, что я практик, – голос мой дрогнул. – Ну… как никто… я к тому, что…

Я не знал, что сказать, перед глазами уже рисовалась картина: люди барона забирают меня, передают Торгриму или… ещё что похуже.

– Не дрейфь, – резко оборвал Киан. Голос охотника был сухим от бессильного гнева. – Ты – сын Арвальда, – добавил уже тише и мягче. – Никогда об этом не забывай.

В словах услышал не просто напоминание, а обещание невидимой защиты. Духи предка позаботятся обо мне? Или что тот вообще имел ввиду?

– ИМЕНЕМ БАРОНА ФОН ШТЕЙНА, ПРИКАЗЫВАЕМ ОТВОРИТЬ ВРАТА ВЕРЕСКОВОГО ОПЛОТА! – вновь пронёсся над опустевшей деревней властный голос.

– Твари, – прошипел Киан сквозь зубы. – Так бы и перерезал всех, одного за другим. Вспомнили наконец.

Парень снова посмотрел на меня, в глазах блеснул яд.

– Вот увидишь, – молодой охотник говорил, а тело его дрожало от сдерживаемой ярости. – Пожаловали они на помощь – скорее пришли, чтобы забрать что‑нибудь – что ещё осталось.

И тут ветер переменился – подул мягко, будто укрывая невидимым одеялом. Киан замер и закрыл глаза.

– Южный… – сказал охотник очень тихо, вдыхая воздух в себя.

И в этот момент остро понял: хоть я и был в теле Кая, хоть во мне и жили его эмоции и привязанность к этому месту, всё‑таки не был до конца местным. Настоящий дом остался на другой планете, в стране, о которой здесь никто никогда не услышит. А вот для Киана это место сакральное – его земля и корни, и этой ночью над ней надругались, а до этого ещё раз, когда забрали мужчин и мастеров – Киан вернулся на руины.

– Ты в порядке? – спросил у охотника.

Тот медленно открыл глаза, которые, казалось, слипались от усталости и тепла.

– Да, – выдохнул. – Пойдём к вратам, нужно их впустить – нет выбора.

И не дожидаясь меня, пошёл по тесной улочке, усыпанной скукоженными трупиками жуков.

Тем временем деревня начинала просыпаться. Отовсюду доносились голоса – стоны, кашель, неверящие возгласы. Жители словно выныривали из глубокого сна. Где‑то были слышны отчаянные рыдания, стоны боли – многие, очнувшись, обнаружили, что потеряли своих, а многие так и не проснулись. Деревня оживала, если это можно было так назвать.

Пошёл за Кианом по утоптанному в ходе бойни снегу. Алые пятна крови смешивались с белыми хлопьями и чёрной слизью, налипая на башмаки. Сил почти нет – шёл так, что, казалось, вот‑вот упаду. Всё, чего хотелось – добраться до горна, прислониться к его теплу и просто дышать и не думать. Только чувствовать, как огонь снова наполняет меня.

И тут вспомнил: Брик, Ульф – проснулись ли они? Сердце тревожно забилось от мысли. А Свен? Он очнулся?

Ускорил шаг, будто пытаясь убежать от этих мыслей, но те не отступали.

Киан вышел на главную улицу и уверенно направился вниз по склону. Я его нагонял. Походка молодого охотника была твёрдой – казалось, оправился от страшного ранения, а может, умел хорошо скрывать свою боль.

Бежал, почти поравнявшись с ним. Видел, как приближаются массивные врата частокола, и не знал, что меня там ждёт. Как объяснить всё, если будут задавать вопросы? А главное, как сдержать себя, чтобы не выплеснуть в лицо этим «спасителям» своё отвращение к правителям Каменного Предела, бросившим народ на произвол судьбы?

– Григор… Григор… – на обочине, рядом с растерзанным телом мужчины, сидела на коленях женщина. Она не плакала, а выла без остановки, качаясь из стороны в сторону и глядя то на изуродованное лицо мужа, то куда‑то в небо.

А мы продолжали идти.

– ИМЕНЕМ БАРОНА!..

– Да заткнитесь вы уже, – прошипел Киан сквозь зубы.

– ОТКРОЙТЕ ВРАТА!

Теперь шли плечом к плечу и подошли к деревянным створкам – они давно потемнели от времени, отсырели, и от них местами отвалились целые куски древесины. Некоторые доски покрылись зелёной плесенью.

Чёрная жижа здесь была повсюду – всё, что вытекло из сотен трупов падальщиков, стекало вниз по склону и скопилось перед воротами, превратившись в отвратительную лужу. Киан, не раздумывая, сделал уверенный шаг прямо в неё, даже не обратив внимания.

Перед воротами не было никого живого – мужчины, что сражались здесь, лежали неподалёку, наполовину съеденные.

– Помоги, – бросил Киан, упираясь плечом в одну из створок.

Я подошёл к другой. Нам нужно сдвинуть с места обледенелый деревянный засов, что запирал ворота изнутри – он рассчитан на усилия четырёх человек, к тому же, сейчас, когда все застыло от влаги и прошедшего мороза, процесс требовал ещё больших сил. Ци уже не осталось – мышцы взвыли от напряжения. Мы навалились всем телом, упираясь ногами в грязную землю.

– Давай! Ещё! – прорычал длинноволосый.

С громким скрипом и треском, который пронёсся по всей деревне, засов медленно пополз в сторону. Когда вышел из пазов, мы, тяжело дыша, упёрлись в сами створки.

С протяжным стоном одна из них поддалась, а за ней и вторая.

Ворота отворились.

Перед нами стояло человек двадцать – на лошадях, закованные в сталь, мужчины казались существами из другого мира.

Впереди, прямой и неподвижный, сидел в седле капитан Родерик – глава «Каменных Грифонов». Рядом с ним – огромный бородатый воин, тот самый, что приходил забирать Гуннара. Я наблюдал за ним тогда, и сейчас мужик вызывал ещё большее отвращение.

Эти двое были контрастом друг другу: Родерик – утончённый, аристократичный, с длинным носом – истинный римлянин. А второй – будто дикий викинг: нечёсаная чёрная борода, заплывшее лицо, говорящее о том, что пьёт каждый день своей жизни – это, видимо, не мешало ему быть отменным воином. Очевидно, та ещё паскуда.

За ними стояли другие всадники. Их лошади, породистые и высокие, нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Здесь были и рыжие, и белые, и чёрные, как сама ночь. Один из воинов держал высоко поднятое знамя – серое полотно, на котором изображён грифон, вцепившийся когтями в каменную гору.

Заметил ещё кое‑что – на боках лошадей, на сёдлах, на доспехах некоторых воинов была кровь, и не только она – тёмные, маслянистые пятна, которые слишком хорошо знал. Следы битвы – значит, воины тоже столкнулись с тварями по пути.

«И какого чёрта им теперь здесь нужно?» – пронеслось в голове.

Киан, отворив ворота, молча отошёл в сторону, пропуская солдат. Парень не смотрел на них, но я видел, как напряглись плечи, как трудно ему сдерживать себя. Показалось, что резкий порыв ветра, ворвавшийся в деревню вместе с открытыми створками, был его собственным яростным выдохом. Последовал его примеру и тоже отошёл, вставая рядом.