Системный Кузнец IV (СИ) - Мечников Ярослав

Позволил парню поднять себя. Голова закружилась, искорки перед глазами разрослись в созвездия, но устоял, тяжело опёршись здоровым плечом о грудь молотобойца.

— Кай… Кай… — зашептал тот мне в ухо. — Пошли отсюда… Ульфу тут не нравится. Тут плохо. Тут плохие… Очень плохие.

Я поднял на него глаза — огромный детина смотрел сверху вниз, во взгляде было столько детской мольбы, что стало не по себе.

Сглотнул, но слюны не было — горло пересохло, словно наглотался песка.

— Ульф… старина… — прохрипел, глядя в глаза молотобойцу. — Мы не можем уйти.

— Не… можем? — его нижняя губа задрожала.

— Нет. — Постарался сказать так твёрдо, как только мог. — Не переживай — это всё ненадолго. Слышишь? Ненадолго. Я… я наберусь сил — вылечу руку, и смогу тебя защитить. Но сейчас… сейчас нам нужно немного потерпеть.

Аккуратно взял паренька за грудки левой рукой, притягивая ближе.

— Слушай меня внимательно. Твоя задача простая. Ты — крепкий, ты — сильный. Знай: я всегда рядом. Чтобы ни случилось, я здесь. Но Брандт… этот рыжий мужик… всё, что он тебе скажет, ты должен делать. Просто делай — без вопросов, без споров. Делай так, будто это я тебя попросил. Понял?

Ульф моргнул, переваривая.

— Тогда он от тебя отстанет. Просто работай — покажи ему свою силу. Покажи, какой ты на самом деле смекалистый, как ты всё понимаешь с полуслова, а я буду рядом присматривать за тобой, и как только немного тут всё налажу, как только разберусь с этим… мы снова будем работать вместе — только ты и я. Хорошо?

Перевёл дыхание, чувствуя, как силы покидают.

— Помни, Ульф. Кай — друг, он тебя не бросит. Ладно?

Говорил порывом, вкладывая в слова душу — было важно, чтобы здоровяк почувствовал поддержку, чтобы знал: даже в этом аду у него есть стена, на которую можно опереться. Нас могут разлучить, поставить в разные смены, загнать в разные углы, но мы всё равно будем командой. Главное сейчас — адаптироваться, прогнуться, но не сломаться, а сохранить себя.

Здоровяк глядел с щенячьим доверием. Я кивнул, подтверждая, что каждое моё слово — правда.

— Ладно. Кай. Ладно, — наконец выдохнул молотобоец. — Ульф будет слушать. Ульф будет делать. Так, будто это Кай его просит.

Парень говорил серьёзно, словно самый послушный ребёнок в мире, дающий обещание старшему брату.

— Хорошо, Ульф… хорошо, —положил здоровую левую руку ему на плечо и ободряюще похлопал.

Дыхание вырывалось хриплыми толчками, трясло как в лихорадке, холодный пот заливал глаза. Каждое движение отдавалось в повреждённой руке жгучей болью — горела, словно Брандт влил в неё яд.

— А сейчас… — сделал усилие, чтобы голос не дрожал. — Сейчас нам нужно понять, что делать дальше. Рэггл сказал, склады там. — Кивнул в сторону тёмного проёма. — Давай перетащим туда наши вещи, разберёмся с этим… А потом пойдём в кузню. Не работать, нет. Мне… мне нужно просто подышать огнём. Огненной Ци — так быстрее восстановлюсь.

— Кай сильный! — вдруг неожиданно громко и радостно заявил Ульф, расплываясь в широченной улыбке. — Ульф видел! Плохой человек испугался! На чуть-чуть, но испугался, когда Кай огнём задышал!

Паренек даже засмеялся своим странным, но заразительно добрым смехом, подпрыгивая на месте.

— Хыы-хыы-хыы…

У меня тоже сквозь пелену боли проступила слабая улыбка, стало чертовски приятно — детина заметил и оценил. Молотобоец не видел поражение, а видел силу. И правда — сам подумал о том, что это круто — смог противостоять гиганту! Ещё недавно, в Оплоте, прежний Кай не то что сопротивляться, он бы в обморок упал от одного вида этого монстра, а я заставил его напрячься, показал зубы.

— Спасибо, Ульф… — прошипел сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как пот градом катится по спине. — Спасибо, старина. Мы ему ещё покажем, вот увидишь.

— Покажем! Покажем! — обрадовался Ульф, пританцовывая.

— Только тс-с-с! — приложил палец к губам, резко меняя тон. — Пусть это будет нашим секретом. О том, что мы планируем — никому. Понял?

Здоровяк мгновенно изменился в лице. Веселье исчезло, сменившись выражением предельной серьёзности и важности тайны.

— Понял-понял, — быстро затараторил тот, прижимая огромную ладонь к груди. — Ульф — могила. Секрет.

— Та-а-ак… А это у нас кто ещё такие? — раздался визгливый голос, похожий на скрип двери.

Мы с Ульфом одновременно повернули головы — в одном из боковых проёмов, ведущих в глубь коридоров, стоял мужичок. Определить возраст было так же сложно, как возраст старого пня — абсолютно лысый, круглый как бочонок с салом, с тройным подбородком, переходящим в шею. Кривые жёлтые зубы торчали из-под верхней губы, как колья старого забора — нос длинный и острый, и на самом кончике красовалась волосатая бородавка. А ещё… я прищурился сквозь боль… да, точно — на левом ухе не хватало мочки, словно кто-то откусил.

Мужик был настолько потный, что казалось, только что вышел из парной. Одежда соответствовала неопрятному виду: засаленная холщовая рубаха и лёгкий фартук с множеством кармашков, из которых торчали огрызки карандашей, какие-то бумажки и даже куриная кость.

Мужичок проковылял к нам на коротких ножках, при каждом шаге звеня огромной связкой ключей на поясе.

— Пополнение? — снова взвизгнул тот, нахмурив редкие бровки. — Из беженцев?

Лысый не стал ждать ответа.

— Койки свободные остались только те, дальние. Вон там, видите, где сральник? Там и укладывайтесь.

Мужичок тараторил так быстро, что слова сливались в кашу — уже резко развернулся, окидывая цепким взглядом нашу поклажу.

— А это всё ваше барахло? Понавезли-то, понавезли… Куда я это всё дену? Ладно, тащите за мной, покажу угол.

Посеменил к проёму, я за ним даже не успевал — голова гудела, картинка перед глазами плыла. Ульф подхватил меня под локоть, помогая не упасть.

Вдруг мужик остановился, резко развернулся и уставился на нас.

— Ну чего встали-то? Говорю же, за мной!

Вдруг прищурился, склонив голову набок как любопытная птица.

— А ты, парень, что-то плох совсем. Бледный, как смерть. Рука болит?

Он подошёл ближе, вглядываясь с любопытством учёного, изучающего новую лабораторную крысу.

— Вот те раз… Калека, что ль? Нахрена тебя сюда такого притащили?

— Это Плохой ему сделал! Плохой! — не выдержал Ульф, голос дрогнул от обиды.

— Ульф! — прошипел я, бросив на здоровяка строгий взгляд.

Тот резко опустил голову, поняв, что сболтнул лишнего.

— А-а… Покалечил уже? — протянул мужичок, и в визгливом голосе вдруг просквозило что-то похожее на понимание, и даже тень сочувствия? Или, скорее, злорадства по отношению к тому, кто это сделал. — Поня-ятно… Значит, Брандт тебя поприветствовал. Ох, паренёк… У нас тут пайки калекам не положены. Если в себя не придёшь и к горну не встанешь — так и сдохнешь с голоду. Такие уж правила.

Хмыкнул и снова смерил меня взглядом, уже более оценивающим.

— Тебя как звать-то, горемыка?

— Кай, — кряхтя, выдавил, борясь с приступом тошноты. — А вас?

Мужик расплылся в широкой улыбке, ещё больше обнажив жуткие зубы.

— А я — Крысолов, так тут все кличут. Но ты… — сделал паузу, и глазки хитро блеснули. — Ты и Гансом можешь звать — не обижусь.

Лысый проговорил так мягко, почти заигрывающе, словно мазал масло на хлеб — я аж поморщился. Скользкий тип.

— Ясно, Ганс, — кивнул, стараясь не выдать отвращения. — Очень приятно.

— Кладовщик я тут. Комендант казарм, так сказать, — с ноткой гордости уточнил Крысолов, выпрямляясь, насколько позволял живот. — По всем бытовым вопросам — ко мне. Койку починить, одеяло выдать, паёк…

Мужик подошёл ещё ближе, вторгаясь в личное пространство — от него пахнуло отвратительной смесью гнилых зубов, кислого вина и испорченного желудка.

— А ещё… — Крысолов понизил голос до шёпота, — сплетни, слухи, тайны «Кузни»… За лишнюю медяшку — сочтёмся.

Кладовщик улыбался так мерзко и скользко, что вызывал отторжение на физическом уровне. Хотелось оттолкнуть его и помыть руки, но вдруг меня озарило — информация! В этом змеином гнезде информация — единственное оружие, которое пока есть. Знать, кто с кем враждует, где достать ресурсы, чего боится Брандт — это стоит любых медяков.