Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

— Кофий ему распакуйте! — приказал Булочников безопаснику. — Пусть кофий хоть вёдрами пьёт! А вы давите Седовых Покровских! Как хотите, так и давите! Но через три дня они должны всё подписать! А ты, Борьков, попробуй во сне внушить цесаревне и этому её спутнику, что она у своей дружины всё проверила. И теперь обещала принять участие в дебатах.

— Вы вообще понимаете, о чём просите, Пётр Семёнович? — охрипшим голосом уточнил Борьков.

— Я-то понимаю, о чём прошу! А вот ты не понимаешь, во что мы все вляпались! — отрезал Булочников. — Если оно вскроется, это даже не каторга… Это очень медленная и мучительная смерть. И наша с вами, и наших близких и родных, и даже, ять вашу за ногу, дальних родственников!.. Всем по первое число достанется, ясно?

— Ясно, — мрачно кивнул Борьков.

— А значит, дело своё делай хорошо, Саша! — добил его Булочников. — Иначе твою ненаглядную троюродную бабушку, ради которой ты в это дерьмо вляпался, всё равно прибьют!

— Есть ещё одна трудность, Пётр Семёнович! — подал голос безопасник.

— Ну что ещё?

— Кормить их как? — Тенебровов указал на цесаревну и Булатова. — Лекарь не с нами, вы сами знаете.

— Медсестру привлеките… Мартову эту! Она давно на крючке, — поморщился Борисов. — Пусть капельницы им поставит, что ли…

— Следы же останутся!.. — зашептал, всё больше бледнея от ужаса, Борьков.

— За следы не переживай! — отрезал Булочников. — Следы уберём как-нибудь. Есть у нас один человечек со слабеньким лекарским даром.

— А ну стоять! — рявкнул начальник смены, целясь в идущих к нему мужчин.

Эти двое выглядели не так, как должны бы люди в этих местах. Городские шубы, невысокие зимние ботинки… И шапки, служившие больше украшением, чем способом не отморозить уши.

Но самыми неприятными были шрамы на правых щеках. Они как бы намекали на вероятные проблемы. И под ложечкой у начальника смены тревожно засосало.

— Стоим, судари! — вежливо отозвался один из этих двусердых, самый щеголеватый и аккуратный. — Руки поднимать? Или так можно постоять?

— Стоять нельзя! — убедившись, что имеет дело с залётными щёголями, вновь приободрился начальник смены. — Разворачивайтесь и уходите! Это закрытое предприятие! Вам отсюда к югу надо, вся зачистка там проходит!

— А мы не хотим уходить! — вмешался в разговор второй незнакомец, скорчив недовольное лицо. — Ты, боец, Гаврилова мне сюда позови! Я с ним говорить буду!

— Не положено! — вновь занервничав, отозвался начальник смены.

Дело в том, что главу СБ он позвать никак не мог. Этот самый глава им лично был препровождён в камеру внутреннего околотка. Конечно, глава тоже, как и эти, был со шрамом… К счастью, на складе хватало наручников, которые блокировали чёрное сердце. Всё-таки половина учёных была мечеными.

Однако само то, что два пришлых откуда-то знали Гаврилова, наводило на мысли. И мысли эти были нехорошими. О том, что запросто этих городских щёголей не развернёшь.

Вот только деваться было некуда. И начальник смены решил играть до конца.

— Не положено! — рявкнул он, упрямо сжимая губы.

— Боец, ты не понял! Для меня нет слова «не положено»! — отозвался недовольный, пока его приятель что-то тому шептал, явно пытаясь успокоить.

Что именно этот щёголь говорил, начальник смены не услышал: слишком тихо. Но для себя решил, что на своём будет стоять до конца. Двусердые или нет, а в крайнем случае можно срезать их очередью с артефактными пулями. Терять-то, в любом случае, нечего.

— Не положено, и всё! — рявкнул он упрямо. — Разворачивайтесь и проваливайте!

— Боец, будь добр, скажи: а ты кому служишь? — вежливо спросил тот щёголь, кто заговорил первым.

— Служу в службе безопасности Государственного Научного Предприятия… — заученно забубнил начальник смены, после чего осёкся и буркнул: — А дальше вам не положено знать!..

— Служишь ты на «точке 101». А это Государственное Научное Предприятие Накопителей Теневой Энергии им. И. А. Славословова, — сбил невидимую пылинку с рукава своей шубы первый гость. — Знаешь, что слово «государственное» означает?

— Ага! То, что ты разворачиваешься и на хрен идёшь! — устав от препирательств, окрысился начальник смены.

И окончательно пришёл к выводу, что всё-таки пристрелит этих двоих.

— Нет, сударь. Означает оно, что служишь ты государю нашему и самодержцу всея Руси. А мы, значицца… — первый гость указал на себя и своего недовольного спутника. — … люди государевы! И, получается, отказываешь ты не нам. Отказываешь ты государю. В посещении, между прочим, его же предприятия.

— Ты демагогию свою брось! — рявкнул, постепенно зверея, начальник смены. — А ну-ка развернулись и упердели отсюда! На жопной тяге! Оба!

— Бубен, ты же сказал, что вопросов не будет? — первый гость повернулся ко второму, недовольному, и нахмурился.

— И не должно было быть, — ответил второй, который Бубен. — Гаврилова я предупреждал о возможном посещении. И государь должен был распоряжение оставить.

А затем он повернулся к начальнику смены и заявил:

— Слышь, боец! Тащи сюда Гаврилова! Живо! Или кого-нибудь, кто его подменить может! Нас сюда, можно сказать, сам царь направил!

— Да насрать мне, кто вас сюда направил! — зарычал в ответ начальник смены. — Я тут решаю, войдёте вы или нет! И я уже решил, что вы разворачиваетесь и проваливаете!

— Что? — лицо недовольного вытянулось, что начальника смены сильно порадовало, но вот дальнейшие слова этого Бубна заставили его напрячься. — Тебе на царя… Что ты сказал?

— Царь далеко! — смутился начальник смены. — А мне приказы… Эй!..

И этот был последний его вскрик. В следующий миг неведомая сила подхватила его и подбросила в воздух… А затем обрушила на бетонный пол. Последнее, что услышал умирающий служака, был треск костей и рвущейся кожи… Его кожи…

А его подчинённые так ошалели, увидев расправу над старшим, что не начали сразу стрелять. Они смотрели на бывшего командира… Точнее, на то, что осталось от их командира… И пытались как-то осмыслить это… Ну или хотя бы уместить у себя в головах…

Ведь от их командира осталось буквально мокрое место. Вообще-то, когда угрожают, обещают и его не оставлять… Но всё это воспринимается иносказательно. И никто из сотрудников службы безопасности и подумать не мог, что мокрое место — не оборот речи, а самое настоящее явление. В которое за секунду превратится их командир.

— Бубен! — возмутился первый гость.

— А, ну да!.. — второй выудил из кармана металлическую пластину с изображением метлы и собачьей головы, а потом начал громко и чётко угрожать: — Слово и дело, изменники и ублюдки! Слово и дело, я пришёл!

Глава 5

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Самое сложное было разобраться с дверью. Открыть её сами мы не могли: я уже пробовал как-то, приложив ключ-пропуск. Ну а навыками взлома электронных замков никто из нас не владел, даром что я вырос в глухом углу. Зато у нас с Авелиной хватало теньки и всяких разных заклятий. А если учесть, что дверь в наши покои не была бронированной…

В общем, сдалась она почти мгновенно.

Дело было так: мы с Авелиной сплели самые горячие плетения, которые только могли, ударили в район замка… И даже не ожидали, что получим такой результат, какой получили. Дверь начала просто стекать на пол тёмной лужей. Потому что была, как оказалось, пластиковой. И надо сказать, на волне такого быстрого успеха мы растерялись. Сильно растерялись.

Впрочем, не мы одни. Разве что Тёма не сплоховал. Радостно мяукнув, перепрыгнул через горячий пластик и скрылся где-то в тени. А вот бойцы службы безопасности, стоявшие за дверью, тоже были, как и мы, удивлены и растеряны.

И всё же они начали стрелять первыми. Правда, их пули лишь бессильно вязли в артефактном щите. Ну а мы с Авелиной, придя в себя, обрушили в ответ все плетения, которые могли вырубить, но не убить противника.