Крепостная Эльза (СИ) - Машкина Светлана

Я была не против сиропа и вкусной еды, но сейчас хочу знать — есть ли у меня шанс покинуть это гиблое место и как-то избавиться от печати?

— Мы граничим с Интанией, Даланаей, Куэско. Кстати, там давно нет крепостного права, мы, можно сказать, отстаём в развитии по сравнению с ними.

— Чем? Разве рабский труд — не самый дешёвый?

— Самый. Но далеко не самый эффективный. Зачем стараться сделать больше и лучше, если ты в любом случае получишь ровно столько, чтобы не умереть с голода?

— Но, я слышала, есть и зажиточные крестьяне.

— Есть, те, кто обладает уникальным даром от Сильнейшего. Но таких мало — единицы.

— И все они живут под угрозой быть проданными, — заметила я.

Мне нравился Генрих, но довериться ему окончательно я не могла. Всё-таки он продукт своей среды, хоть и отрицательно относится к рабству. Поэтому с главным вопросом зашла издалека.

— Генрих, но ведь изначально каждый человек рождается свободным. Рабом его делает печать. Как её снимают?

— Просто — прикладывают к ладони ещё раз. Только, знаете, Эльза — печать, она ведь не только на теле, она — в душе. Крепостные, как дети, они не могут жить самостоятельно.

— Ваши же живут.

— Думаете, всё сразу сложилось, как надо? Нет, лет пять, не меньше, народ трясло и кидало в разные стороны. Были даже те, кто решил в банды собраться и заняться грабежом. Да что у нас за тема, Эльза! Поверить не могу, что я разговариваю с барышней о таких скучных вещах.

Угу, тогда, может, о весёлом? О тряпках, платьях, украшениях, танцах и хорошей погоде?

В моей душе нет рабской печати, значит, я всё равно выберусь из кабалы. Только в какую сторону бежать?

— Расскажите мне про Интанию. Говорят, именно там зародился театр, — голосом мечтательной дурочки спросила я.

— Не думаю, — улыбнулся Генрих. — Но я там бывал, и не раз. Скорее всего театр зародился в Даланае или Куэско, а аристократы Интании делают вид, что не отстают от модных веяний. Что же, я буду рад вас развлечь.

Вот, теперь хорошо — теперь он видит перед собой обычную среднестатистическую городскую девицу. Красивую и любопытную.

Интания для побега мне категорически не подходила. Строгая, даже жестокая религия, требовала ежедневной общей молитвы и постоянных покаяний и постов. Страной правила королевская чета, очень религиозная и консервативная. За выход на улицу без шляпки женщину могли оштрафовать, за непослушание мужу назначить физическое наказание. За измену забивали камнями. Ведьмой могли объявить любую, на допросе с пристрастием у бедняжки не было шансов отказаться от обвинения. Казнили быстро и жестоко.

Нет уж, даже крепостной актрисой я чувствую себя более защищённой. В моём случае хоть собственность пожалеют.

Даланая и Куэско мне подходили больше — вполне, по местным меркам, прогрессивные страны. Особенно мне понравилось, что там женщина может не только иметь свой бизнес, но и сохранить имущество, принадлежащее ей до брака. И у нас, и в Интании женщине, если она не вдова, не принадлежало ничего — при заключении брака всё её имущество становилось собственностью мужа.

— Вдовы всё равно выходят замуж? — удивилась я.

— Да что вы! Бывает, конечно, когда старший в роду грозится отлучить от семьи, но в большинстве своём наши вдовы, имеющие возможность прожить самостоятельно, замуж больше не выходят.

Правильно делают, я бы тоже не вышла.

— Есть ещё Аврикия. Вам интерсно?

— Конечно!

Крепостных в Аврикии нет, но рабство существует. Часть местного населения промышляет пиратством, пленных другой веры продают на невольничьем рынке. Но, бывают случаи, когда продаются и свои — сами, без принуждения.

— Ну, как бы не совсем без принуждения, — усмехнулся Генрих. — Бывают ситуации, когда глава семьи может попасть в долговую яму. Тогда у него есть выбор — продать на несколько лет себя в работники и отрабатывать долги, или продать кого-то из семьи. Сыновей, разумеется, все берегут, а девочек ценят мало. Женщины там не имеют права голоса.

— Отец продаст дочерей? На какой-то срок?

— Навсегда, в этом случае нет временных рамок.

— Вы рассказываете страшные вещи, Генрих!

— Увы, я рассказываю вам чистую правду. Но не пугайтесь — Аврикия от нас очень далеко, за морем.

— А море? Море близко?

— Хотите отправимся туда прямо сейчас? Вы видели море, Эльза? Оно прекрасно!

Где-то рядом находится море? Но почему я ни разу не почувствовала характерного запаха водорослей, горячего песка, свежего морского бриза? Никто в моём окружении никогда не обсуждал морские прогулки, или хотя бы промыслы. Как можно жить близко от моря и не чувствовать его присутствие?

Последний раз я была на море несколько лет назад — я страшно соскучилась. Если это в самом деле недалеко, то, может быть, стоит согласиться? Мне ещё часа два можно безопасно гулять.

— Хочу. Но у меня мало времени, как только солнце начнёт садиться, я должна вернуться. Успеем?

Генрих кивнул:

— Тогда я применю некоторые свои навыки. Не бойтесь, закройте глаза и дайте мне руку.

Я колебалась. Какие навыки Генрих собирается применить? Впрочем, если я закрою глаза, не перекинет же он меня через плечо и не потащит ли в ближайшие кусты — тащить и с открытыми глазами можно.

Герних осторожно приобнял меня за плечи и вдруг подхватил на руки! Ну вот! А я ему почти поверила!

Рот и глаза я открыла одновременно — чтобы заорать и увидеть, куда он меня несёт. Внезапно мы словно взлетели, вспыхнул такой яркий свет, как будто на нас упало солнце, и Генрих прижал мою голову к своей груди. Спасибо ему, иначе, боюсь, я бы ослепла.

— Я же сказал — закройте глаза, — укоризненно заметил Генрих. — Всё хорошо, Эльза, не дрожите, словно заяц, которого поймали за уши. Мы на месте.

Я распахнула глаза и ахнула. Это было прекрасно! Бескрайняя синева моря сливалась с небом, волны бились о берег и тихо отползали, что-то недовольно шурша, ноги утопали в тёплом золотом песке. Мы с Генрихом шли босиком по прибою, держались за руки и наслаждались свежим, пахнущим водорослями и горячим солнцем, бризом. Жаль, что я торопилась — я бы с удовольствием провела на берегу весь день.

Назад возвращались так же — порталом, как объяснил Генрих. И, только открыв глаза, я поняла, что случилось нечто ужасное — солнце почти коснулось горизонта. Я опоздала!

Глава 30

— Эльза! Эльза! Что вас напугало? Что случилось?

— Быстро найдите мне транспорт! Телегу, бричку — хоть что-нибудь! Мне надо домой! Срочно! — заполошно причитала я. — Пожалуйста, пожалуйста, поторопитесь!

Генрих взял меня за руки и легонько сжал ладони:

— Эльза, не переживайте вы так! Знаете, что? Давайте я поеду с вами и всё объясню? Это моя вина! Я совершенно забыл, что при перемещении магическим порталом время сдвигается на два-три часа вперёд. Сможете ли вы меня простить?

Я-то смогу, но простят ли меня? Одна надежда на роль Джульетты Капустиной — скоро грядёт день икс, не будут же меня наказывать физически? Побитая Джульетта вызовет у зрителей много вопросов. Только боюсь, я знаю, что будет на следующий день после премьеры. Историю наказания Фелицаты я запомнила хорошо.

Повозка нашлась быстро. Генрих заплатил возчику, и тот обещал доставить меня с ветерком куда угодно, хоть на край света.

— Поехали, — я легонько толкнула его в спину.

Не хотелось называть место, куда я еду, при Генрихе. Сейчас он смотрит на меня с интересом и нежностью, поглаживает ладонь и осторожно сжимает пальцы. А как он посмотрит, если узнает — кто я? Свободный и небедный, будет ли он проявлять интерес к крепостной актрисе?

Возчик не подвёл — мы в самом деле ехали быстро. Солнце почти село, дорога погружалась в темноту, и я невольно вглядывалась в даль, надеясь поскорее увидеть стены поместья.

— Не волнуйтесь, барышня, немного осталось, — успокоил меня возчик. — Сейчас приедем!

— Как вы назад поедете? Не видно же ничего!