— Но я бы…
— Ты бы ничего. Потому что 92% твоих указов заблокировал бы городской совет, чтобы предотвратить анархию. Еще 7% отменил бы суд. Оставшийся 1% — это переименование цветочной клумбы у здания администрации в «Сад Сэши Великолепной».
Я невольно улыбнулся, а киборг продолжила:
— Ты думаешь, это конец? Нет, это только начало. Начало хаоса.
— Ха-аоса? — Сэша насторожилась.
— Да. Потому что городской совет бы тебя ненавидел.
— Но я же милая! Я котя!
— Милота не входит в политические расчеты. По статистике, 78% некомпетентных лидеров сталкиваются с попыткой смещения в первые шесть месяцев. В твоем случае — первые шесть часов.
Сэша прижала уши.
— Но… но они же меня выбрали бы!
— Выбрали бы, но сразу пожалели. Потом начали бы собирать голоса за импичмент. А пока идут дебаты, Ходдимир погрузился бы в неопределенность. Никто не знает, остаешься ли ты у власти. Никто не подписывает законы. Никто не принимает решения.
Вайлет сделала паузу, чтобы усилить эффект.
— Представь: чиновники перестают работать, потому что не уверены, чьи приказы выполнять. Бюджет не утверждается. Улицы не убираются. В магазинах заканчивается рыба.
— Р-рыба⁈ — Сэша аж подпрыгнула.
— Да. Потому что логистика рухнет. Анархия.
— Но… но я бы издала указ! Чтобы всем котам выдали по банке тунца!
— Указ бы проигнорировали. Потому что министры уже обсуждают, кто заменит тебя после голосования. А пока они спорят, в портах гниет груз, банки замораживают счета, а на площадях начинаются митинги.
Сэша сжалась, словно пыталась спрятаться от мрачного будущего.
— Значит, все плохо?
— Все бессмысленно. Ты бы даже не успела насладиться властью. Только проснулась — а тебя уже объявляют «временно недееспособной». Потому что верховный суд бы назначил экспертизу и привлек комиссию для твоего психологического освидетельствования. Отстранение от должности — меньшее, что грозило бы тебе по его итогам.
Кошка тяжело вздохнула.
— А я так хотела, чтобы в фонтанах было молочко…
— Президентство — это не фонтаны с молочком. Президентство — это тяжелая и очень скучная работа.
— Правда?
— Да, — кивнула Вайлет.
Сэша перевела взгляд на меня… И кинулась обниматься.
— Волк, спасибо! Спасибо! Оказывается, ты меня спас! Ура!
— Хэппи энд, — фыркнула Кармилла.
* * *
Толпа разошлась, а Хур-Хур отправился «осваивать кабинет» (читай: проверять, можно ли есть обои). Бегемот хлопнул меня по плечу:
— Ну что, капитан. Похоже, ты спас город во второй раз.
— Вот я не уверен.
— Да ладно, разве ты не доволен?
Я взглянул на Сэшу, которая уже договаривалась с президентским кондитером насчет первой партии мороженого.
На Кармиллу, которая шепталась с каким-то сенатором, явно выбивая себе должность.
На Шондру, которая молча смотрела на все это, но уголки ее губ дрожали.
— Доволен, — ответил я.
— Серьезно?
— Нет.
Я устало снял шляпу и провел рукой по волосам.
Седины у меня за последнее время сильно прибавилось…
Фуршетные столы облепили шушундрики и довольно урчали, празднуя победу.
Господи, что я наделал…
Ходдимир обречен.
Или нет?
* * *
Пивной ресторан мне нравился.
Вечерний воздух в парке был густым от запаха жареного мяса и хмеля.
Фонари, подвешенные между деревьями, отбрасывали теплый свет на деревянные столы. Шумно, но не крикливо — место для своих, где полицейские, ветераны и прочие «люди в погонах» могли расслабиться, не боясь лишних глаз.
Бегемот уже успел заказать четыре кружки темного, шашлык из кабана и порцию жареных крылышек. Лекса сидела напротив меня, сцепив пальцы на столе, а Джек мерцал зеленоватым светом под своими бинтами. Он не особо разговорчивая личность, так что его реплики доносились из синтезатора редко.
Пиво споровик не пил, но возражать не стал — стоит кружка перед ним, и ладно.
— Так вот, — Бегемот отхлебнул пива, облизал губы и заговорщически прищурился. — Приходит шушундрик в бар. Бармен спрашивает: «Что будете?» А тот в ответ: «Мазут. И чтоб с осадком».
Лекса фыркнула, а Джек спросил:
— Я не понял, в чем соль анекдота?
— А никто не понимает, — ответил полковник. — Шушундрики — штука новая, пойди их разбери!
Я усмехнулся.
— Ну хоть кто-то оценил, — Бегемот довольным жестом отправил в рот кусок шашлыка. — А то вы все какие-то кислые.
— Мы не кислые, — Лекса потянулась за своей кружкой. — Просто у нас уже неделю городом правит шар. Это как-то… неестественно.
— Да все не так страшно, — я отпил пива, чувствуя, как хмельная горечь растекается по горлу. — Хур-Хур хотя бы не обещал заменить лестницы горками. Да и в целом он справляется гораздо лучше, чем я ожидал.
— Пока что, — проворчала Лекса.
— Ну, если задуматься, — прошелестел Джек, — этот пушистый колобок правил своим народом несколько тысячелетий. Ни у кого на планете нет столько управленческого опыта, да еще в условиях жесткого выживания. Правда, теперь условия сильно изменились, но он быстро учится. И на официальных приемах уже не пытается угощать всех нефтепродуктами.
— Прогресс, — продолжила ворчать Лекса.
Где-то вдали смеялась компания за другим столиком, звенели бокалы.
Пивная пена оседала на дне кружки.
Я откинулся на спинку стула, наблюдая, как Джек мерцает в такт музыке из колонок.
— Ну что, светлячок. Как там твоя тигрица?
Зеленые искры вспыхнули ярче.
— Миса довольна. Она устроилась в массажный салон «Золотые лапы». Клиенты в восторге.
— Массажный салон? — Лекса подняла бровь.
Джек кивнул и ответил:
— Они делают акцент на… антистресс-процедурах.
— То есть она рвет спины богатеньким лоботрясам? — ухмыльнулся Бегемот.
— Если кратко — да.
— А Шагрив? — спросил я.
— Выписан. Сейчас помогает ей… успокаивать клиентов.
Я представил тойгера, угрожающе скрестившего лапы в углу массажного кабинета, и не смог сдержать смеха.
— Ну хоть нашел какую-то работу. Жалко, талант попадает. Джек, он же отличный механик. Ты бы помог ему устроиться, что ли.
— Ага, помогу. Ты же уже с документами ему помог. Инженерный диплом слепил.
Лекса прыснула:
— ДокУмент спецназ в деле?
— Я заказал установку Каспера во все полицейский участки города, — сообщил я. — Так что станет полегче.
Бегемот благодарно кивнул, а Джек покрутил кружку, расплескав немного на бинты и сообщил:
— Мы с Мисой заявление подали. Свадьба через месяц.
Я одобрительно хлопнул его по плечу, от чего часть искорок вылетела из-под бинтов.
Лекса покачала головой, допивая пиво:
— Ты серьезно, Джек? Ты — сонмище спор, она — плоть и кровь. Вы даже… ну… физически несовместимы.
Джек замигал быстрее.
— Лейтенант, неужели ты не знаешь, что такое платоническая любовь?
— Знаю, — фыркнула Лекса. — Но обычно это про поэтов и принцесс, а не про споры и тигрицу.
— Любовь не требует физического контакта, — голос из синтезатора звучал почти мечтательно. — Она — в моменте, когда ты видишь, как кто-то просыпается и улыбается тебе. В тишине между словами. В уверенности, что даже если весь мир рухнет — этот человек останется твоим островом.
Лекса прикусила губу.
Даже Бегемот перестал жевать крылышко.
Девушка отвернулась, но я успел заметить, как ее пальцы сжали салфетку.
— Красиво сказано, — похвалил я.
— Это не «красиво», — хмыкнул Джек. — Это правда.
Лекса вдруг встала.
— Я… пойду еще пива принесу.
Она почти бегом направилась к барной стойке.
Бегемот посмотрел на меня, потом на ее спину, потом снова на меня.
— Она что, только что…
— Да.
