До чего же приятно просто вот так сесть в капитанское кресло!
Знаешь, что впереди опасные приключения, но от этого на душе легко и приятно.
А все почему? Да потому что ЧЕРТОВ ХОДДИМИР ОСТАНЕТСЯ ПОЗАДИ!!!
Боги, как же я устал от этого города!
Кармилла развалилась в кресле штурмана и проверяла готовность систем.
— Милый, неужели тебе не удалось убедить лейтенантшу отправиться с нами? Ах, это такая потеря! — она сделала трагическое лицо.
— Ты следи за приборами, милая. Не отвлекайся, — посоветовал я.
В командный отсек влетела счастливая кошка.
И сходу бросилась обниматься!
— Мы едем к морю! Кити-кити! Там будут рыбки! И песок! И волны!
— Нет, мы едем работать, — поправил я.
— А я могу работать и купаться одновременно?
— Нет.
— Ну почему парень в шляпе вечно такой строгий⁈
— Потому что вы слишком расхлябанные.
Ядвига заговорила из динамика:
— Внучек, все готово! Держи курс на юго-восток, и через три дня будем на месте.
Я кивнул, а Кармилла с предвкушением взялась за рычаги.
— Тогда поехали!
В этот момент на моем коммуникаторе раздался сигнал вызова.
Посмотрел на гаджет…
Лекса⁈
Я поднял бровь и принял вызов.
— Передумала? — спросил без прелюдий.
Ее лицо появилось на экране — решительное, но слегка нервное.
— Черт возьми… да.
— Где ты?
— У ворот.
Я усмехнулся и поднялся из кресла.
Кармилла склонила голову набок и улыбнулась.
— Ох, капитан… неужели у нас на борту все же будет настоящая любовная история?
— Заткнись.
— Как романтично…
— А я тоже хочу любовную историю, кити-кити!
От Волота до ворот ремонтной базы — около километра.
Можно спуститься на подъемнике и вызвать автобота.
Но я решил обставить все красиво.
Так что направился не к подъемнику, а к ближайшему люку.
Набросил на плечи лямки реактивного ранца, застегнул ремни.
Гул реактивного двигателя.
Короткий полет.
Приземление.
И ярко-голубые глаза Лексы.
Глава 10
Зверь и его добыча
Пыжик всхлипывал, уткнувшись мокрым лицом в грудь Лексы.
Та с отвращением пыталась отодрать его от себя.
— Сержант, если ты сейчас же не отцепишься, я тебя арестую!
— Но я же буду скучать! — он шмыгнул носом, оставив на ее футболке мокрое пятно.
— Именно за это и арестую!
Бегемот фыркнул и потянул Пыжика за шиворот.
— Не позорь мундир.
— Так я не в мундире! — парировал тот, но отлепился.
Я протянул руку, Бегемот сжал ее своей лапищей.
— Береги ее, — пробурчал он так тихо, что услышал только я.
Коротко кивнул.
Лекса хмыкнула и скрестила руки.
— Вообще-то, я просто отправляюсь в отпуск. Хочу отдохнуть на лучшем в мире курорте.
Я только улыбнулся.
Полицейская вздохнула, по-дружески обняла Бегемота.
— О моем рохле позаботься, — шепнула она так же тихо, как только что он сам.
— Пристрою куда-нибудь, — пообещал полковник.
Пыжик надулся.
Ему я тоже руку пожал.
Все распрощались, и я подошел к Лексе, активируя турбины реактивного ранца.
Девушка была одета в практичный спортивный костюм с рюкзаком за плечами.
Минимализм. Ничего лишнего.
Никаких ящиков со шмотками по триста кило.
Боже, как она прекрасна!
— Ну давай, позер, — усмехнулась полицейская.
И характер великолепный.
Я обнял Лексу чуть крепче, чем нужно — возмущаться она не стала. Вдохнул запах ее волос — что-то свежее, с оттенком мяты. Этот аромат резко контрастировал и масляным духом ремонтной базы.
— Не тормози, капитан? — ее руки обвили мою шею.
— Летим, лейтенант.
Турбины за спиной взвыли, и земля резко ушла из-под ног.
Лекса невольно ахнула.
По-настоящему, по-девичьи.
Ее пальцы впились в мои плечи, а тело прижалось так плотно, что я не сдержал улыбку.
Мы рванули вверх, поднялись над громадами Волотов.
Их корпусы блестели сталью. Тут и там сверкала сварка.
Солнце било в глаза и отражалось в броне. На секунду я ослеп — но мне и не хотелось видеть. Я чувствовал Лексу: ее учащенное дыхание, ее сердце, стучавшее в груди все быстрее, ее бедра, невольно обхватившие меня.
— Волк, какого черта мы поднялись так высоко!
Однако в ее крике прозвучало больше восторга, чем гнева.
Где-то внизу работали механики, а мы все набирали высоту. Люди превратились в далекие точки, в муравьев.
— Признайся, что тебе нравится!
— Ты псих!!!
— Ах так! — я резко подался вбок, и мы закрутились веретеном.
Ногти девушки впились чувствительнее.
А потом она засмеялась. Так искренне, как я никогда не слышал.
— Хватит жечь топливо! Волк!
Я поцеловал ее.
Прямо здесь, в небе, в потоках солнечных лучей.
Ветер свистел в ушах, а Лекса прижималась ко мне так крепко, будто боялась, что я уроню ее. Даже после всех событий она еще не раскрылась передо мной до конца.
Еще не полностью доверяла.
Она напряглась.
На секунду.
Потом — сдалась.
Ее губы разомкнулись под моими, пальцы расслабились, тело обмякло. Мы парили в воздухе, но в тот момент мне казалось, что падаем — стремительно, неудержимо, без шансов на спасение.
Ее дыхание казалось горячее, чем реактивная струя за спиной.
И, черт возьми, я не хотел спасаться.
Как и она, хотя наверняка продолжала врать себе.
— Ты… — сглотнула она.
— Я что?
— Нечестно играешь… — прошептала она, но ее губы снова нашли мои.
И это было дороже любого признания.
Мы кружились в воздухе, пока ранец не начал издавать предупреждающий сигнал.
Пришлось пойти на снижение, через десять секунд мы приземлились в тамбур-шлюзе.
Здесь было темно и прохладно.
Но я не разжал объятия, а поцелуй возобновился и стал жарче.
Мы врезались в стальную переборку, и весь отсек вздрогнул от удара.
Лекса резко выдохнула, ее глаза затуманились.
— Ядвига, отключи камеры, — велел я.
— Во всей избушечке? — сразу уточнил искин.
— Нет, только здесь.
— Вы, голубки, поворковать собираетесь?
— Просто выключи чертовы камеры! — прорычал я.
— Ладушки, внучек, не надо злиться на бабушку!
И смолкла.
— Забавный у тебя голосовой помощник.
— Отфор-р-рматирую, — снова прорычал я.
Провел языком по ее шее, чувствуя, как бешено колотится пульс.
Целовал ее кожу — горячую, без косметики.
Вернулся к губам и сразу же просунул язык в ее рот.
Никаких сомнений. Только голод.
Ее пальцы впились в мои плечи — не чтобы оттолкнуть, а чтобы не упасть.
Я прижал полицейскую сильнее, чувствуя, как ее тело отвечает мне — крепкое, подтянутое, знакомое до каждого изгиба. Ее дыхание смешалось с моим, ноги обвили мои бедра мертвой хваткой. Я чувствовал каждый ее мускул — напряженный, дрожащий, живой.
Я сорвал с нее спортивку — ткань с шуршанием соскользнула на пол.
Под ней — тонкая майка, вздымающаяся от частого дыхания.
Мои пальцы скользнули под ткань по ее коже — та вмиг покрылась мурашками.
— Ты дрожишь, — прошептал я.
— От злости, — выдохнула она, но ее тело прижималось к моему предательски откровенно.
Я хрипло усмехнулся — и впился поцелуем в ее шею.
— Засосы оставишь! — возмутилась девушка.
Рывок — и она осталась без футболки.
Моя рука скользнула под ее спортивные штаны — горячая, влажная плоть чуть сжалась от прикосновения. Два пальца сразу же вошли внутрь, и Лекса ахнула.
