Системный Кузнец IV (СИ) - Мечников Ярослав

Закончив, посмотрел на кучу одежды и тихо выругался. Идиот — совсем забыл про сменное бельё, и где здесь стирают тоже не спросил.

«Ладно, Дима, отставить панику. Тебе просто нужно поспать», — скомандовал себе.

Натянул ботинки на мокрые ноги. Пропитанную потом рубаху повязал вокруг бёдер как полотенце, подхватил остальные вещи и быстрым шагом направился в сторону казармы.

Тёмные коридоры проскочил тенью, надеясь не встретить никого. Холодный сквозняк обжигал влажную спину, но внутри грело «Внутреннее Пламя». Добравшись до своего угла, я с кряхтением забрался на верхний ярус.

Грубое суконное одеяло показалось мягче пуха. Соломенный тюфяк принял уставшее тело — уже привык к спартанским условиям, да и в прошлой жизни, на учениях или лесных пожарах, приходилось спать и на земле, и на камнях. Избалован комфортом не был.

Но сейчас, когда насыщенный день наконец закончился, лежал в темноте чистый, согретый, и чувствовал покой. Огненная Ци тягучей лавой разливалась по венам, и я физически ощущал, как она питает не только мышцы и кости, но и дух — залечивала микротравмы, успокаивала нервы.

Внезапно поймал себя на мысли: ничто в этом мире не может меня сломить. Я выжил при падении Оплота, пережил встречу с Брандтом, нашёл своё место в этой горе. Всё складывается удачно — жестоко, трудно, но удачно.

Лежал, глядя в каменный потолок, слушая раскатистый храп собратьев — кузнецов и молотобойцев — и верил, что всё будет отлично.

Под ритм чужого дыхания и собственного сердцебиения веки налились свинцом — не заметил, как провалился в сон без сновидений.

Глава 10

— СМЕНА!!!

Рёв, похожий на удар в гонг, взорвался прямо возле уха. Я дёрнулся всем телом, чуть не свалившись с верхней полки, и сел, дико озираясь — сердце колотилось где-то в горле. Где я? Пожар? Обвал?

Пазл в голове складывался со скрипом. Каменные своды… запах пота и гари… шум… Так. Я в Чёрном Замке, в «Кузне». Я — Кай, сирота… Я — кузнец.

Глаза привыкали к полумраку. Казарма оживала. Вокруг меня начиналось ленивое шевеление — мужики, кряхтя, поднимались с кроватей, заправляли одеяла, кто-то скреб щетину ножом. Тусклый свет редких ламп выхватывал из тьмы отдельные фрагменты: сутулые спины, шрамы и татуировки.

Дыхание никак не хотело выравниваться — чёрт, как же крепко спал! И как мало… Тело, кажется, только-только начало расслабляться, а его уже снова зовут в бой. Спать хотелось нестерпимо, хоть бы ещё часа три-четыре… Правая рука не болела, но внутри ощущалась ноющая пустота и зуд — верный признак того, что ночью шёл процесс регенерации.

«Может, мне не нужно сегодня на смену?» — пронеслась в голове мысль. Йост ведь говорил отдыхать…

Свесился с края койки, заглядывая на нижний ярус — пусто. Одеяло Ульфа было нетронутым и аккуратно сложенным.

Вот же дьявол… Молотобоец работал всю ночь!

Меня кольнуло беспокойство — что ему теперь скажут? Отпустят отсыпаться или заставят пахать дальше, с дневной сменой, выжимая все соки? Детина, конечно, двужильный, может работать сутками на одной каше, но не хотелось бы, чтобы паренек перегорел в первый же день.

Я тяжело вздохнул, прогоняя остатки сна, и сел, свесив ноги. Нет, нужно работать — это моя смена. Вряд ли меня теперь будут ставить в ночь — то была разовая акция, проверка на прочность. Теперь должен занять своё место у наковальни.

Потянулся и произошло чудо — мышцы, ещё секунду назад свинцовые от усталости, мгновенно разогрелись — Огненная Ци, дремавшая в " Горне", словно жидкий огонь, растеклась по нервным окончаниям, выжигая сонливость и наполняя тело рабочей энергией.

Усталости как не бывало — я был готов.

Ну что же, — подумал. — Пора ковать железо, пока горячо.

Натянул свежую рубаху, которую приготовил с вечера, и легко спрыгнул со второго яруса. Вокруг суетились мужики, гремя пряжками ремней и обуваясь. Нужно срочно понять местный распорядок: когда кормят, когда строят, когда ведут в забой.

На соседней койке копошился коренастый мужик среднего роста — лицо напоминало морду уставшего бульдога: обвисшие щёки, глубокие складки у рта, печальный взгляд из-под тяжёлых век с огромными мешками. Седые волосы с обширной залысиной были всклокочены. Мужичок заправлял одеяло и что-то непрерывно бормотал под нос — кажется, проклятия в адрес всего сущего.

— Доброе утро, — тихонько окликнул его.

Мужик замер, держа угол одеяла в руках — с нескрываемым раздражением повернул голову в мою сторону.

— Чего тебе? — буркнул тот.

— Я тут новенький, — постарался изобразить дружелюбную улыбку. — Подскажите, что сейчас происходит? Нас поведут есть, или сюда притащат? Просто я в неведении — никто толком ничего не объяснил.

«Бульдог» помолчал пару секунд, словно взвешивая, достоин ли я ответа, а затем вернулся к своему занятию, разглаживая складку на одеяле.

— Просто жди, — бросил мужик через плечо. — Сейчас явится Крысолов, зазвенит ключами и объявит построение в трапезную.

— Ага, понял, спасибо, — кивнул, почесав затылок. Огляделся по сторонам — Гуннара нигде не видно — видимо, старик уже ушёл или спит в другом углу.

— А что вообще делать нужно будет? — решил не упускать шанс и ещё немного подонимать соседа, пока тот не ушёл. — В смысле, я так понимаю, здесь массовое производство… — осёкся, поняв, что говорю слишком современно, но лучше выразить мысль не смог. — Кто раздаёт задания? Кому отчитываться?

Мужик вздохнул так, словно каждое моё слово добавляло ему год каторги. Наконец, выпрямился, отряхнул руки и развернулся ко мне, сложив руки на груди.

— Слушай сюда, новенький, — заговорил он менторским тоном, в котором сквозила усталость. — Всё просто. Сейчас пожрём — и на развод к главному проходу. Там уже бригадиры решают, кого куда. Если ты «приписанный» — топаешь к своему мастеру и пашешь, пока колокол не ударит или пока не сдохнешь. А если «вольный», без привязки… — окинул меня скептическим взглядом, — то тебя кинут затыкать дыры, где люди выбыли или где заказ горит. Могут на гвозди посадить, могут на уголь, а могут и сразу к горну, если руки прямые. За нормой следят Йост или Бык — смотря в какую смену попадёшь. Сделал меньше — лишился пайки. Сделал брак — получил плетей. Сделал хорошо… — криво усмехнулся, — ну, значит, завтра тебе норму повысят. Вот и вся наука. Понял?

«Да, тяжёлый случай», — подумал, глядя на мужика — тот явно сломлен жизнью, давно смирился со своей участью заводного автомата и потерял всякий вкус к ремеслу.

— Более чем, — кивнул. — И что, неужели никак нельзя проявиться? Всё-таки хорошую работу от плохой отличить довольно просто…

Попытался улыбнуться, стараясь наладить контакт — всё-таки мы товарищи по цеху, братья по оружию… Но «Бульдог» лишь прохрипел что-то невнятное, похожее на «идиот», и, не оглядываясь, пошаркал по своим делам.

Что ж… Ладно, и на том, как говорится, спасибо.

Вспомнил про свой ручник — молот, который сделал ещё в Оплоте. Нужно будет обязательно использовать его в работе. Сомневаюсь, что в общем котле выдают инструменты лучше, чем мой, идеально сбалансированный под мою руку.

Я двинулся вдоль рядов коек, чтобы забрать инструмент из ящика, и тут взгляд зацепился за знакомую фигуру.

Мастер Гуннар сидел на краю своей койки, сложив огромные руки на коленях, и неподвижно смотрел перед собой. Борода растрёпана, лицо посерело, глаза были красными и воспалёнными, будто старик не спал всю ночь, а взгляд — пустым, обращённым куда-то внутрь.

Я резко остановился. Гуннар шелохнулся, словно почувствовал моё присутствие, но голову не повернул.

— Мастер Гуннар… — тихо окликнул его.

Плечи и руки мужика мгновенно напряглись, став твёрдыми, как скала — в воздухе повисло напряжение. Может, не стоит сейчас лезть с разговорами? Он взрослый и гордый мужик — не могу же бегать за ним, как нянька с горшком.

Но видеть его таким раздавленным больно било по сердцу. Всё-таки успели породниться, что ли — жаль старика. Только вновь почувствовал вкус жизни, настоящего ремесла, только начал выбираться из скорлупы — и вот, на тебе — снова чёрная яма апатии.