Фаберже 1 (СИ) - Хай Алекс

Он попытался отшвырнуть меня стихией ветра, но я остановил импульс. Пригодился старый семейный защитный артефакт.

— Какого чёрта вам нужно, Фаберже? — прошипел Пилин, сверкая глазами.

Он снова готовился использовать магию. Я почувствовал, как воздух вокруг стал гуще — Пилин концентрировал стихию земли. Седьмой ранг против моего пятого, неплохие шансы на победу у него были.

Но опыт — штука коварная. Я точно знал, как работают заклинания стихии земли, какую траекторию выберет атака и сколько времени потребуется на накопление силы.

Когда Пилин выбросил руку вперёд, посылая сгусток каменной пыли мне в лицо, я уже уклонился влево. Пыль просвистела мимо, оставив царапины на стене позади меня.

— Неплохо, — признал я, — но предсказуемо.

Пилин сменил тактику и попытался рвануть к двери, но это была уже совсем глупость. Один точный захват, поворот — и неудавшийся беглец оказался прижат лицом к собственному столу.

— Послушайте, Николай Павлович, — сказал я, слегка усиливая давление на его руку, — я пришёл поговорить. В ваших интересах меня выслушать. Полагаю, вы и так понимаете, что есть вещи куда хуже встречи со мной.

Я отпустил его и отступил на шаг. Пилин медленно выпрямился, потирая затёкшее плечо, и с опаской уставился на меня. В его глазах читался вопрос: что за чёрт этот Фаберже-младший и где он научился так драться?

— Садитесь, — кивнул я на кресло для посетителей. — Давайте поговорим как цивилизованные люди.

Пилин неохотно опустился в кресло, не сводя с меня настороженного взгляда. Я уселся напротив, расслабленно откинувшись на спинку. Контраст должен был его нервировать — он был напряжён, как струна, я же — спокоен, как удав после обеда.

— У вас большие проблемы, Николай Павлович, — улыбнулся я. — В одном из ваших недавних изделий обнаружились неактивные александриты. В том кулоне с сапфиром. А заказчик… скажем так, крайне недоволен таким качеством работы. Должно быть, вы его подставили перед уважаемыми людьми.

Лицо Пилина побледнело настолько, что я подумал, не хватит ли его удар прямо здесь. Он открыл рот, закрыл, снова открыл, но звуков не издавал. Картина, достойная немого кино.

— Откуда… — наконец выдавил он. — Откуда вам это известно?

Я криво усмехнулся.

— Вы думали, я такой же простодушный, как мой отец? Ради возрождения семейного дела я готов пойти на многое, Николай Павлович. На очень многое.

Пилин заёрзал в кресле, явно прикидывая, насколько глубоко он увяз. По его лицу было видно — человек понимал, что дела плохи. Очень плохи.

— Слушайте, насчёт александритов… — начал он жалобно. — Это недоразумение. Заказ нужно было сдать срочно, поставки опаздывали, и я ошибся. Не проверил должным образом… Я провёл предварительную проверку самоцветов, они показали слабый магический фон, и я посчитал, что этого будет достаточно для такого мощного сапфира, но…

Забавно. Пилин явно подумал, что я тоже замешан в этом деле.

— Николай Павлович, — перебил я, наклоняясь вперёд, — мне плевать на ваши александриты. Я пришёл по другому поводу.

Я придвинулся ближе, так что наши лица оказались на расстоянии вытянутой руки.

— Люди, с которыми вы имеете дело на чёрном рынке, ошибок не прощают. Особенно если они могут стоить им денег или репутации. За вами придут. Возможно, даже сегодня вечером. И вы знаете это, раз так отчаянно уничтожаете документы.

Пилин нервно сглотнул. На лбу выступили капельки пота.

— Я могу отдать вас бандитам. Но есть и другой выход, — продолжил я мягким, почти отеческим тоном. — Ваш единственный шанс спасти свою шкуру.

— Какой? — прохрипел он.

— Сбежать от бандитов… под стражу, — просто сказал я. — Потому что лишиться лицензии и отсидеть срок гораздо лучше, чем отправиться на дно Невы ногами в тазу с бетоном.

Я откинулся на спинку кресла, давая ему время переварить информацию.

— Видите ли, Николай Павлович, я точно знаю, что именно вы подставили моего отца. Это вы заменили камни в нескольких артефактах для императорской свиты. И ваша жизнь будет спасена только признанием этого факта. Решайтесь.

Пилин сидел, уставившись в пол. Шестерёнки в его голове работали на полную мощность, просчитывая варианты. Криминал с одной стороны, правосудие с другой. Выбор, прямо скажем, так себе.

Бывший закрепщик провёл дрожащей рукой по лицу.

— Вы… Вы хотите, чтобы я признался?

Я достал телефон, направил камеру на него и включил запись.

— Рассказывайте с самого начала, — сказал я деловито. — Как вы подставили Фаберже, что именно сделали и по какой причине. Каждую деталь, Николай Павлович.

Пилин смотрел на телефон как на ядовитую змею.

— Вы… вы обещаете, что это поможет? — спросил он наконец дрожащим голосом.

— Всё будет зависеть от того, что вы расскажете. Так что не сдерживайтесь.

Пилин ещё раз провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть последние годы своей жизни.

— Черт… — выдохнул он. — Ладно. Ладно, я скажу.

Он выпрямился в кресле, и на мгновение в его глазах мелькнул прежний профессионализм. Пытался держать лицо вопреки всему.

— Я, Пилин Николай Павлович, ныне основатель фирмы «Артель Пилина»… В прошлом десять лет проработал закрепщиком в ювелирном доме Фаберже… Я признаюсь в том, что намеренно заменил несколько самоцветов в артефактах, которые предназначались свите Его Императорского Величества…

— Зачем вы сделали это, Николай Павлович?

— Я… Мне нужны были камни. Поэтому я заменил часть самоцветов на слабые аналоги.

Я внимательно посмотрел в глаза Пилину. Брехал, как дышал!

— Уверены?

— Да.

— Быть может, вас кто-то надоумил? Предложил за это деньги или угрожал вам и вашей семье?

Глаза Пилина расширились от ужаса, но он замотал головой.

— Нет! Это всё я сам! Я занимался изготовлением артефактов для чёрного рынка, и мне не хватало нескольких самоцветов. Поэтому я вытащил семь камней из готовых артефактов и заменил их менее качественными. Я понадеялся, что за счёт общей массы камней в каждом изделии это будет незаметно и безопасно…

Я слегка покачал головой. Нет, Пилин многого не договаривал, но прямо сейчас вытащить из него больше не получится — мужик был смертельно напуган. И непонятно, что именно его пугало больше — месть бандитов или нечто иное.

Но главное признание я из него вытащил.

— Итак, Николай Павлович, вы утверждаете, что намеренно испортили артефакты для императорского двора тайком от руководителей проекта в ювелирном доме Фаберже? Глава проекта, Василий Фридрихович Фаберже, не был в курсе вашей аферы?

Пилин едва не всхлипнул.

— Конечно, нет! Никто из руководителей проекта не знал о том, что я сделал… Но я понимал, что рискую, поэтому сразу уволился, а накопленные средства позволили мне открыть собственное дело…

Ага. Это собственное дело прикрывало его тёмные делишки. Только недолго. Это же надо быть идиотом, чтобы так подставиться перед криминалом…

— Благоадрю за информацию, Николай Павлович.

Я выключил запись и убрал телефон. Информации было достаточно для запуска нового расследования.

— Что теперь? — спросил Пилин.

— Теперь я вызову сотрудника Департамента, вы поедете с ним и повторите всё это под протокол, — ответил я, поднимаясь с кресла. — Поскольку я уверен, что вам угрожает опасность, я останусь с вами до прибытия сотрудников ведомства. Я — Фаберже, Николай Павлович, и держу слово.

Пилин кивнул, понимая, что выбора у него не было.

Я снова взял телефон и набрал номер Ушакова. Время уже позднее, но для такого дела можно было и нарушить приличия.

Ушаков ответил на четвёртый гудок. Голос у него был усталый и недовольный.

— Саша? Что-то срочное?

— Ага, — ответил я. — Денис, сейчас я скину тебе одну запись. Ознакомься и приезжай на Большую Морскую, дом тридцать восемь. Артель Пилина. Желательно в сопровождении пары сотрудников.

— Что? — в голосе Ушакова появились нотки изумления. — Саша, ты вообще…