Тьма. Том 8 (СИ) - Сухов Лео

Но именно они и были нашим тормозом — их не для гонок делали. Это по асфальту трактор может километров до пятидесяти гнать, если очень надо. А по рытвинам и колеям, да с набитым людьми прицепом, больше сорока не выдаст, как ни старайся.

Когда проходили долгий изгиб дороги, я сумел разглядеть: в самом хвосте плелись несколько грузовиков с цистернами, где везли топливо. И, собственно, как я понял, это были все оставшиеся запасы Болотистого. Так что нам ещё повезло: хватило и баки залить полностью, и с собой прихватить.

А вскоре дружинники опустили тент, спасаясь от встречного потока воздуха у самых бортов. В кузове сразу же стало ощутимо теплее. И это даже не поток тёплого воздуха из кабины помог, а просто количество набившихся в кузов людей. Но долго наслаждаться теплом нам не пришлось.

Мы едва миновали очередной островок леса, когда разведчики сообщили о засаде. Из-за деревьев, слева от нас, хлынула чёрная река. Не разрозненные стаи, а именно река — сплочённая организованная орда.

Десятки и сотни тварей. Кабаны размером с медведя, чьи клыки блестели, как сабли. Прыгучие, похожие на помесь рыси и паука, твари с шестью лапами. Что-то мохнатое и низкое, что не удавалось разглядеть в глубоком снегу.

«Изменыши» ударили одновременно по всей длине колонны. И целились они в стыки между машинами, пытаясь разорвать на части нашу механическую «змею».

Края тента по бокам снова взлетели, и воцарился форменный хаос. Строчили автоматы, трещали пулемёты. Я видел, как один из кабанов с разбегу врезался в борт грузовика впереди. Машина завиляла на снегу, но устояла. Наш шофёр отчаянно просигналил, предупреждая соседей.

В ход пошли плетения и гранаты. Где-то позади из кузова строчил один из пулемётов, снятых со стен «Последнего Рубежа». С пулемётами, правда, всё было очень печально. К ним попросту не хватало боезапаса. В Болотистом патроны были не бесконечными, а ночью мы их изрядно растратили.

А тут ещё один из местных грузовиков начал заваливаться набок. Что неудивительно после того, как в него врезалось что-то большое, злое и мохнатое. Следующая за ним машина резко вильнула, пытаясь уйти от столкновения, благо ширина «дороги» позволяла…

Но не успела.

Я даже привстал, переживая за то, чем дело закончится. Мы ещё до отправления договорились, что остановок не будет, особенно если рядом зверьё.

К счастью, остальная техника в колонне сумела объехать столкнувшихся.

А пассажиры опрокинувшихся грузовиков, кому повезло не вывалиться под колёса, не получить травм и просто выбраться — бежали рядом с колонной, протягивая руки, чтобы им помогли забраться. И им помогали! Жаль, успели помочь не всем. Многие так и не забрались, попав вместо этого на зуб к зверью.

Казалось, эта стычка будет длиться вечно, но снова выручила скорость. Точнее, постоянная скорость. Да, на коротком отрезке многие звери могли догнать технику. А вот на длинной дистанции даже «изменыши» уставали. Так что часть зверей мы перебили плотным огнём, а часть просто не успела за набирающей скорость колонной.

Уезжали мы от них, оставляя на снегу десятки тёмных тел. И, к сожалению, не только звериных. Хотя человеческих жертв было, конечно, не в пример меньше.

— Кажется, пронесло… — выдохнул кто-то из бойцов.

И я был бы с этим согласен, но повезло не всем. Пассажирам двух упавших грузовиков — точно нет. Да и у нас, на самом деле, имелись нерешаемые сложности. Боеприпасы уходили с катастрофической скоростью. Мы могли остаться без патронов, не проехав и половины дороги.

Ещё через час пути случилось то, чего многие боялись. Один из старых грузовиков в хвосте, перегруженный людьми, не выдержал и заглох. Его водитель отчаянно крутил стартер, но мотор лишь прощально хрипел и надсадно чихал.

Проезжавшие мимо грузовики замедлялись, позволяя людям перебраться в свои кузова. Но мы и так ехали, как селёдки в бочке. И хотя лично я был готов ужиматься сколько угодно, но понимал: рано или поздно людей сажать будет просто некуда.

И что делать? Цепляться на транспорт снаружи? Долго не провисишь, тем более, на холоде. А чем больше перегруз техники, тем быстрее она выйдет из строя. Работники мастерских об этом предупреждали: далеко не все машины смогут проползти полторы тысячи километров. И что прикажете в этом случае делать?

Вопросов у меня было много, а вот ответов — не особо. Что-то около нуля. Если, конечно, не забывать о человечности. А вот о ней забывать мне категорически не хотелось.

И чем глубже в Серые земли мы погружались, тем важнее это казалось. Как молоточком стучало в голове: не забыть среди зверей, что ты человек, и не забыть, что отличает тебя от них. Эффективных, голодных и ведомых чьей-то злою волей.

Мы ехали молча, каждый был погружён в свои мысли. Монотонное покачивание, холодные струйки воздуха, проникающие под тент… И однообразный пейзаж, который я, впрочем, из прикрученного в центре кресла видел лишь изредка.

Дружинники сидели на полу: в нашем кузове столько мест не предусмотрели. Тоже не самая удобная поза, особенно когда людей набилось много. У меня и в кресле-то всё тело затекло за несколько часов. Я решил, что потом договорюсь с кем-нибудь из бойцов постарше: пусть он несколько часов отдохнёт в моём кресле, а я немного сменю позу и ноги вытяну.

Одно на этом фоне радовало: звериных нападений пока что больше не было.

Первую остановку сделали после полудня. Прожорливые броневики требовали долива топлива, да и многим грузовикам не помешала бы дозаправка. Колонна встала на краю болот, дружинники и местные ополченцы высыпали из кузовов, заняв позиции по краям нашей импровизированной дороги.

Не сказать, что это было сильно нужно для безопасности. Вокруг открытое пространство, и если какое-то зверьё не спряталось под снегом, то любую опасность увидели бы издалека. Тем более, солнцу, бледному и холодному, было далеко до заката. Оно только начинало клониться к западу, окрашивая снег в сиреневые, почти фиолетовые тона. И мир вокруг в этом призрачном свете казался нереальным, как будто застывшим.

Откуда-то спереди приехал Бархан на снегоходе. Разведчик был укутан в тёплую одежду, откуда сверкали только очки, защищающие глаза и верхнюю часть лица. Я его даже не сразу узнал, пока он не заговорил.

— Барин! — крикнул он, перекрывая гул работающих моторов. — Это тут, неподалёку, мой отряд нашёл гнёзда! К северу отсюда, всего в трёх километрах!

— Да как ты это место отличил-то? — удивился я.

— Привык! — хмыкнув, отозвался тот. — Всегда подмечаю ориентиры.

— А как вообще выглядят гнёзда в Серых землях? — спросил я.

— Такие шары, несколько штук, слипшиеся кучкой, как мыльные пузыри. Ну… Сейчас!.. — Бархан наклонился, скатал снежок, а затем повторил действие и сцепил два снежка вместе. — Вот как-то так… Только шариков больше. Каждый метров по пять-шесть. Цвета грязной глины, поверхность бугристая. И вокруг них всегда туман стелется: густой, молочный. И, кстати, не всегда безвредный. Бывает, что ядовитый. Сделаешь вдох — и всё, лёгкие выжжет, кашлять кровью начнёшь через минуту.

— Спасибо, понял! — поблагодарил я, не став объяснять причину своего интереса.

А разведчик не стал её уточнять. Кивнул и умчался вперёд, к голове колонны.

Гнёзда… В инструкции для пограничников было много разновидностей гнёзд. Но вот такие, слепленные из шариков, встречались чаще всего. Нередко из скопления шариков ещё тянулся конус, который изрыгал в небо тучи Тьмы. Те самые, что надёжно скрывали солнце, очень нелюбимое отродьями.

Но здесь-то Тьмы не было! Это аксиома, незыблемый фундамент, на котором строилось всё наше знание о Серых землях. Здесь — лишь изменившийся, одичавший мир, а ещё много теньки и мутировавшая фауна. Откуда здесь тогда эти гнёзда?

Обычное совпадение? Нет, таких совпадений не бывает. На несколько очагов Тьмы в Евразии было всего три области Серых земель. Что, если Тьма здесь всё же есть, но в другой, скрытой форме? Как, например, какая-нибудь спящая болячка?