Хозяйка старой пасеки 2 (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

— А я против закона поступить не могу. Закон же говорит: «Буде кто на своей земле обнаружит бродящий чужой скот, обязан о таковой находке не позднее семи дней довести до сведения местного полицейского управления или волостного правления. Содержание же найденного скота до явки его законного владельца возлагается на нашедшего или назначенного им поверенного, сроком не менее четырнадцати дней со дня заявления о находке».

Я потеряла дар речи. То есть мне эту чужую скотину еще и кормить? А доить эту прорву скота кто будет, я? И если исправник скажет, что я и молоко буду обязана стеречь до явления хозяина скота, я его в этом молоке собственноручно утоплю!

Стрельцов выразительно посмотрел на меня, я прикусила язык. Кое-как дождалась, пока пастух, не переставая причитать, вместе с Гришиным отгонит это стадо достаточно далеко, чтобы нас не было слышно, и спросила:

— Кирилл Аркадьевич, я не собираюсь мешать вам работать, но не могли бы вы объяснить, зачем мне ждать законного владельца, если он… то есть она известна? Почему нельзя было вытурить мужика вместе со стадом, сопроводив добрым словом?

Исправник снова сделал официальное лицо.

— «Владелец, явившийся за имуществом своим в означенный срок, обязан уплатить нашедшему шестую часть стоимости всего стада за причиненные сим бесчинством убытки, а равно и возместить все издержки, понесенные на содержание сего скота по таксе, установленной местным начальством. В противном случае скот подлежит задержанию до полной уплаты всего взыскания». — Он улыбнулся и добавил совсем другим тоном: — Вы все еще хотите вытурить мужика вместе со стадом?

Я не выдержала — рассмеялась.

— Вы неподражаемы! Это же надо уметь так виртуозно обращаться с законом!

— Я просто соблюдаю его, — с достоинством ответил он, однако судя по порозовевшим скулам, мои слова были ему приятны.

— Но не наживете ли вы врага в лице председателя дворянского совета?

— Я — нет. Виктора Александровича избрали и, скорее всего, переизберут через год не за красивые глаза и не за богатство. Когда мы вернемся, я составлю акт об обнаружении чужого скота на ваших землях и помогу вам написать уведомление…

Он осекся.

— Прошу прощения, кто-то потревожил мою охранку возле вашей пасеки. Договорим позже.

Конь рванул с места, оставив меня ошарашенно смотреть ему вслед.

— Если позволите, Глафира Андреевна, я бы предложил вам завершить дело, которое мы начали, — осторожно сказал Нелидов. — Как вы справедливо заметили, не стоит мешать господину исправнику работать. Я сяду на козлы.

— Да, вы правы, — выдавила я.

Хотя на самом деле больше всего мне хотелось выпрячь лошадь и рвануть следом… до первой кочки, потому что ездить без седла я не умела. Да и хороша бы я была в юбках на мужской посадке!

— Жаль, нельзя поехать с ним, — сказала Варенька. — Я бы хотела посмотреть, как Кир расправляется со злодеем. И написать в книгу, конечно.

Я вздохнула и решила промолчать.

Больше никого, покушавшегося на «бесхозные» земли, мы не обнаружили. Я так и не решила, кому с этим повезло больше — мне или потенциальным нарушителям, на которых я бы с удовольствием сорвалась, выплеснув тревогу за Стрельцова. Бесполезно было убеждать себя, что он боевой офицер, да и на должности своей не первый год и наверняка знает, что делает. Тревога не отпускала. Я выдохнула, только когда экипаж въехал во двор. Стрельцов вышел на крыльцо, видимо, услышав топот копыт.

— Ну что там? — бросилась к нему Варенька.

— Пустые хлопоты. Кто бы это ни был, разрушить мое заклинание он не смог или не захотел. И, разумеется, не стал дожидаться, пока я вернусь.

— Хорошо, — вырвалось у меня.

— Что тут хорошего?

Я залилась краской.

— Хорошо, что вы не пострадали.

Он улыбнулся.

— Похоже, вы не слишком высокого мнения о моей способности справляться с опасностями.

Я мысленно зарычала. А может, и не мысленно, потому что он тут же сменил тон:

— Я тронут вашей заботой.Уверяю, опасности не было.

Я ожидала, что он спросит, кому так мешает моя пасека, но Стрельцов не стал продолжать разговор. В самом деле — мы были не одни. Кроме управляющего, который был в курсе моих дел, рядом маячил землемер. И болтушка Варенька. Придется отложить разговор на потом — если Стрельцов вообще захочет разговаривать, а не отделается снова тайной следствия.

Иван Кузьмич вылез из коляски.

— Глафира Андреевна, с вашего позволения, я займусь документами. Нужно составить межевой акт и акт о восстановлении границ. Нужно будет, чтобы его подписали и вы, и нарушившая сторона. — Он хмыкнул. — Впрочем, не помню ни одного раза, когда нарушитель согласился бы подписать. Так что, возможно, не стоит тратить время на поездки к соседям.

— Правильно, не дурак же он расписываться в собственном преступлении, — фыркнула я. — Большое вам спасибо, Иван Кузьмич.

Я повернулась к Стрельцову.

— Вас не затруднит сделать уведомление, о котором вы упоминали? Насчет чужого скота. Я хочу нанести визит Софье Александровне.

К слову, она тоже не была на похоронах. И не ответила на мое письмо насчет пресса. Возможно, подобные вещи здесь решались лично, а возможно — просто не захотела. Что ж, вот и узнаем.

— Я подготовил, пока ждал вашего возвращения, осталось только подписать. И я намерен сопровождать вас.

Он сказал это таким тоном, что сразу стало ясно: спорить бесполезно. Но почему-то мне и не хотелось спорить — вдруг Савелий караулит где-то у дороги? Не знаю, что ему от меня надо, но явно ничего хорошего.

А если не врать самой себе, то мне просто нравится компания исправника.

— Вы устали с дороги, — все же попыталась возразить я.

— Как и вы, — пожал он плечами. — Однако вы не велите распрячь лошадь, значит, намерены отправляться немедленно.

Я посмотрела на солнце. Похоже, действительно придется ехать немедленно, пропустив обед. Живот тут же протестующе заурчал. Я покраснела. Варенька хихикнула, мужчины сделали вид, будто ничего не заметили.

— Что значит «немедленно»? — громогласно поинтересовалась Марья Алексеевна. Тоже, видимо, услышала, что мы подъезжаем, и теперь стояла в двери, уперев руки в бока.

— Что я слышу? Не успела приехать, опять куда-то мчишься? А обед? Явишься к соседке с урчащим животом — что она подумает? Что ты к ней поесть явилась? Или что ты совсем обнищала и голодаешь? Марш за стол! — Она обвела взглядом присутствующих. — Это и всех остальных касается.

Я не стала спорить. В чем-то Марья Алексеевна была права, и полчаса ничего не решат. Когда я снова вышла на крыльцо, Гришин уже сидел на козлах, а Стрельцов держал в поводу своего коня.

— Разве вы не поедете со мной? — удивилась я.

Он не менее удивленно посмотрел на меня.

— Поеду. Иначе велел бы расседлать Орлика.

— Я думала, что вы сядете в экипаж.

Его брови взлетели на лоб. Впрочем, исправник быстро взял себя в руки.

— Боюсь, это было бы в высшей степени неуместно. Не стоит давать злым языкам повод утверждать, будто между нами нечто большее, чем деловые отношения.

— Как благородно с вашей стороны напомнить мне о злых языках. — Я очень старалась удержать сарказм в голосе — не получилось. И все же лучше сарказм, чем слезы, едва не навернувшиеся на глаза от фразы «деловые отношения». — Тогда не буду утомлять вас поездкой. В конце концов, сопровождение барышни по ее делам не входит в наши деловые… в смысле, в ваши должностные обязанности.

Его лицо окаменело.

— Вы ошибаетесь. Учитывая, что я здесь, чтобы раскрыть убийство вашей тетушки, а вы…

— Подозреваемая, — огрызнулась я.

— … уже несколько раз подвергались нападению со стороны одного из подозреваемых, — продолжил он, словно не услышав меня, — в мои должностные обязанности входит защита вас от очередного возможного нападения.

Он подал мне руку. Я мысленно прокляла местные юбки — в джинсах я бы впрыгнула в коляску мгновенно, но в этом ворохе тканей пришлось принять помощь. Даже сквозь кожу перчаток прикосновение обожгло, и я торопливо отдернула пальцы. Стрельцов взлетел в седло, Гришин тронул поводья.