Системный Кузнец IV (СИ) - Мечников Ярослав

А затем — шаги. Тяжёлые, как толчки подземных плит при землетрясении. Каждый звук ударял по перепонкам молотом.

Шаги затихли подле меня.

Кое-как, прилагая усилия, поднял голову.

Ржавый Монстр стоял надо мной, перекрывая свет и кузнецов. Огромная тень. Титан, будто вылезший из недр земли, смотрел сверху вниз, как на недобитую тварь, делающую последние вдохи. Казалось, мужику достаточно небрежного движения ноги, чтобы стереть меня в порошок.

Я чуть изогнул шею, пытаясь заглянуть за него — за массивным сапогом увидел…

Старик валялся на земле, как сброшенный мешок с зерном — безжизненная и бесформенная туша. Ноги вывернуты под неестественным углом. Мысль о смерти Гуннара билась в дверь сознания, но я не пускал её. Этого не может быть, просто не может. Старик жив — сто процентов жив, просто… просто он лежит и…

Судорожно сглотнул, пялясь на неподвижное тело — видел стоптанные сапоги мастера, грязные штаны, огромное пивное пузо, которое не вздымалось. Лица не видел — только застывшие выражения мужиков в полутени, которые смотрели и, казалось, тоже не дышали.

Вновь с трудом поднял голову вверх, встречаясь с глазами Брандта.

— Я предупреждал тебя, парень, — произнёс гигант тихо.

В голосе могильный холод и какое-то извращённое сожаление — не о том, что убил человека, а о том, что теперь ему, возможно, придётся разгребать последствия. Наказание? Изгнание? Гнев барона? Я не знал — не мог с уверенностью сказать, что происходит в голове у этого психа.

Но неужели это… моя вина?

Мысль резанула острым ножом. Нет, старик сам сорвался, спровоцировал, но эти слова… «Я предупреждал»… Значит, если бы не я, если бы не дерзость, не эта чертова «революция»… Гуннар был бы жив.

Мысли путались, но камень холодил руку, а Ци Земли остужала сердце, сковывая эмоции броней. Огненная ярость была заперта, поэтому не чувствовал ни гнева, ни страха — только холодную пустоту и невозможность осознать, понять и принять.

— Смерть старика будет всегда на тебе, парень, — проговорил мужик очень медленно и весомо, вбивая каждое слово как гвоздь в крышку гроба старика. — Всегда на тебе. Живи с этим.

Мне не хотелось ничего отвечать — не было ни сил, ни слов, ни мыслей.

Лишь собрал остатки воли в кулак, оперся о колено и поднялся. Сначала на одну ногу, потом, пошатываясь, на другую. Брандт стоял передо мной стеной, массивная грудь вздымалась, как огромные меха. Я поднял голову и взглянул в глаза зверю — тот не пошевелил ни одним мускулом на лице, смотрел с ледяным безразличием.

А затем вдруг раздался громкий, булькающий кашель, похожий на лай старого пса.

Тут же по цеху пронеслись изумлённые ахи. Мужики засуетились за спиной Брандта, но я ничего не видел за тушей оружейника

— Гуннар! Гуннар, старик! — радостно и испуганно зашелестели голоса. — Живой… Живой, как есть!

— Давай, держись! Возвращайся! Дыши, старик, дыши!

Я замер, не веря ушам — всё ещё смотрел на Брандта, не смея отвести взгляд, тот глядел так же непроницаемо, а затем… лицо расползлось в издевательской улыбке, обнажив огромные зубы.

— Обосрался, щенок? — вкрадчиво спросил Брандт.

Наклонился ко мне.

— Неужели ты думал, что я стану рисковать всем? Своим местом? Расположением барона? Ради того, чтобы прикончить бессмысленное существо? Или чтобы просто наказать тебя?

Мужик рассмеялся, но без звука, только плечи тряслись.

— Ты — ничто. Пустое место. Грязь под моим ногтем. Но… грязь, в которой может быть крупица золота.

Голос стал жёстким.

— Ты поможешь мне создать Звёздную Кровь, вывернешься наизнанку, сожжёшь себя дотла, но найдёшь способ сварить этот проклятый сплав.

Оружейник придвинулся ещё ближе — почувствовал зловонное дыхание, в котором буквально ощущался вкус гнили, и прошептал мне на ухо:

— А затем… присвою всё себе. Всю славу. Всё, что ты сделал, и убью тебя. Медленно и больно. Ты нужен барону, как и мне, только для одного — сделать Звёздную Кровь. А потом ты канешь в бездну. Сгинешь, как и твой папаша. Никчёмный червь. А если ты ничем не сможешь нам помочь… то станешь не нужен ещё раньше. И тебя сошлют в нижние штольни, или отправят назад, в мёртвый Оплот, кормить своим тощим телом жуков. Ты меня понял, маленький мальчик Кай?

Затем мужик выпрямился, мгновенно нацепил маску строгого начальника.

— ЧТОБЫ ОСТАВШИЕСЯ ТОПОРЫ БЫЛИ У МЕНЯ СЕГОДНЯ К КОНЦУ СМЕНЫ! — гаркнул на весь цех, даже не оборачиваясь к мужикам.

А потом ткнул пальцем в меня.

— А ты… проконтролируешь это. А завтра, с рассветом, отправишься со мной наверх, в Горнило Мастеров. Можешь взять с собой ручного тролля-молотобойца и ещё пару криворуких, если считаешь, что тебе кто-то понадобится.

Брандт помолчал секунду, наслаждаясь шоком, а затем отодвинул с пути небрежным движением плеча, как сломанный табурет. Я отшатнулся, едва не упал, но устоял на ногах.

Гигант прошёл мимо и начал подниматься по ступеням. Стоял и слушал, как удаляются тяжёлые шаги во тьме прохода, ведущего из кузни.

Голову старика Гуннара осторожно приподняли и положили на колени старому кузнецу из «третьей группы». Тот озабоченно всматривался в лицо мастера, приоткрывал веки. Изо рта старика текла мутная пена пополам со слюной, мужик был бледен, и шарил вокруг несоображающими глазами, пытаясь понять, где он.

А я не чувствовал ничего — ни жалости, ни радости. Только тяжёлые мысли ворочались в голове, перемалывая произошедшее.

Первое, что пришло в сознание с кристальной ясностью: этот монстр блефует, играет. Как и сейчас — Брандт лишь сделал вид, разыграл спектакль. Унизил, запугал до полусмерти, но в итоге сохранил жизнь старику — выверил силу с ювелирной точностью. Так и угрозы: что ждёт смерть, что сошлют в штольни, что я нужен только как инструмент… Всё это — чтобы деморализовать и сломать волю. Или, наоборот, подстегнуть злостью.

Всё, что монстр говорит, нужно пропускать через сотню фильтров — не верить ни одному слову.

Огненная Ци была отрезана и заперта, и без её яростного давления мышление стало холодным и твёрдым.

Теперь нужно найти время и хорошенько подумать — провести полную ревизию всех навыков и способностей, что свалились на меня за эти дни. Может, о каких-то возможностях я просто забыл? Или не понял их сути? Нужно составить план — алгоритм действий для каждой ситуации, опираясь не на удачу, а на расчёт.

Хватит эмоций. Говорил себе это много раз, но снова и снова срывался, захлёбываясь в обиде Кая и в собственной горячности. Ведь тот факт, что бросился в огонь спасать ребёнка, не думая о себе, говорит о многом… Я импульсивен.

Что ждёт в «Горниле»? Что будет на самом деле, когда (и если) смогу создать эту Звёздную Кровь? Брандт попытается меня убить, возможно, но видел своими глазами, как барон смотрел на оружейника, как отчитывал его — вряд ли тот играл на публику. Ульрих фон Штейн не доволен Брандтом.

Значит, нужно искать выход на барона напрямую — нужно, чтобы тот видел мой прогресс, чтобы ОН оценивал мои успехи, а не Брандт, который будет доносить до фон Штейна то, что выгодно ему. Нужна «крыша», защита. А что за человек этот барон, насколько тот жесток или справедлив — буду судить потом, когда выживу.

Я стоял неподвижно, глядя на толпу мастеров, суетящихся вокруг Гуннара. Бросаться к старику сейчас нет смысла — о нём позаботятся, воды принесут, главное — жив. Рисковал мужик знатно… Видимо, взыграла старая кровь, когда вспомнил про предка, когда фон Штейн похвалил…

Барон… Тёмная лошадка — как лихо перевернул всё представление о себе одним появлением! Как парой фраз завоевал авторитет у озлобленных работяг. Чёрт возьми… даже моё уважение смог поднять — сила притягивает, но здесь тоже не стоит спешить с выводами — в этом мире у каждого есть второе дно.

Глубоко вздохнул, чувствуя, как холод камня проникает в лёгкие. Игра продолжается, и теперь я начинаю разбираться в её правилах.

Увидел, как Гуннар приоткрыл один глаз — взгляд был мутным, затуманенным, но мужик искал меня. Я подошёл к распростёртому телу старого мастера и опустился на корточки.