Фаберже 1 (СИ) - Хай Алекс

— Благодарю за поддержку, ваше сиятельство, — ответил отец. — Позвольте представить моих детей. Александр, Елена.

Мы с Леной поклонились. Князь окинул меня оценивающим взглядом:

— А, молодой Фаберже. Слышал о вас. Говорят, вы проходили обучение в Швейцарии? И что скажете о европейской артефакторике?

Я улыбнулся.

— Признаюсь, отечественная школа видится мне более перспективной.

— Нисколько не сомневаюсь, — княгиня улыбнулась. — Расскажите мне о коллекции, молодой человек. Я очень заинтересована…

Я проводил их к витринам, начал объяснять концепцию. Княгиня слушала внимательно, задавала умные вопросы. Князь кивал, поглаживая усы.

В дверях появилась графиня Шувалова.

Пожилая дама лет семидесяти, с острым взглядом из-под седых бровей. Опиралась на трость, но шла твёрдо. На шее — жемчуга, в ушах — бриллианты и александриты. Известная собирательница артефактов, одна из самых влиятельных женщин высшего света.

Она даже не стала здороваться с нами — сунула приглашение в руки Лене, прошла прямо к витринам, достала лорнет и принялась изучать изделия.

— Интересно, — пробормотала она. — Весьма интересно.

Она посмотрела на меня через лорнет:

— Вы молодой Фаберже?

— Александр Васильевич, к услугам вашего сиятельства.

— Интересно придумано, — она ткнула тростью в витрину. — Умно. Практично. Но не теряется ли при этом индивидуальность? В чём смысл покупать это коллекционеру?

— Вероятно, столь искушённому коллекционеру вроде вас — смысла нет, — честно ответил я. — Смысл этого проекта в том, что каждый маг собирает набор под себя. Однако наш Дом славится эксклюзивными изделиями, и мы можем создать уникальный браслет в рамках этой системы. Например, как для графини Самойловой.

Она хмыкнула и принялась искать девушку глазами.

— Пока впечатляет… Я хочу увидеть эксклюзивный браслет.

Следующим вошёл барон Штиглиц — толстый румяный мужчина с молодой женой. Баронесса была лет на тридцать младше супруга и сверкала бриллиантами, как новогодняя ёлка.

— Василий! — барон хлопнул отца по плечу так, что тот качнулся. — Знал, что вы вернётесь! Знал! Фаберже не ломаются!

Жена барона уже кружила по залу, ахая от восторга:

— Боже, как красиво! Эти зеркала! Эти люстры! Эти… о, артефакты!

Она бросилась к витринам, как ребёнок к витрине с игрушками.

Барон засмеялся:

— Моя Алёнушка обожает блеск. Готовьтесь, Василий, она половину скупит!

Начали прибывать купцы.

Абрикосов — сахарный магнат и владелец половины кондитерских в Петербурге. Медведев — текстильщик, его мануфактуры производили лучшие ткани в империи.

Они остановились у входа, обмениваясь рукопожатиями с отцом, и я краем уха услышал их разговор:

— Слышали про историю с Пилиным? — спросил Абрикосов. — Оправдали Фаберже.

— Ну так он и невиновен был, — Медведев пожал плечами. — Подставили человека. Хлебниковы, наверное. Их стиль.

Я остановился у витрины, сделав вид, что проверяю комплект артефактов. На деле же я превратился в одно большое ухо.

— Хлебниковы, кто же ещё, — Абрикосов понизил голос. — Они всегда так. Сазикова развалили и выкупили подешёвке, с Верховцевым так же поступили… Теперь за Фаберже взялись.

— Но не вышло, — усмехнулся Медведев. — Василий — крепкий орешек.

Они прошли к столу и взяли по бокалу шампанского. Я отошёл от витрины, сделав зарубку на память. Хлебниковы, значит…

Хлебникова я помнил ещё в свою первую жизнь. Толковый купец был Иван Петрович — талантливый мастер, деньги умело вкладывал, сколотил состояние с нуля. Любили его и при императорском дворе. Одна беда — неодарённый был, не мог работать с артефактами. Да и магов в то время было сильно меньше, так что сосредоточился Хлебников на простых изделиях.

Выходит, потомки его дело не развалили. Наоборот — приумножили капитал. Вот только, судя по всему, действовали грязно.

Самойлова появилась рядом со мной, ведя за собой троих молодых людей с телефонами в руках.

— Александр Васильевич, позвольте представить, — она улыбалась. — Дарья Волконская, Максим Елисеев, Анна Трубецкая. Ведущие светские блогеры Петербурга.

Я поприветствовал всех троих.

Волконская — молодая княжна лет двадцати пяти, в модном платье, с идеальным макияжем. Она уже снимала видео, водя телефоном по залу.

— Боже, какая роскошь! — щебетала она в камеру. — Ребята, вы это видите? Дворец Белосельских-Белозерских! Презентация Фаберже! Я одна из первых надену этот восхитительный браслет!

Максим — сын купца Елисеева, одетый как модель с обложки журнала. Галстук-бабочка, жилет, начищенные туфли. Он тоже снимал всё подряд, но не транслировал презентацию, а отправлял видеосообщения.

— Мам, жаль, что ты не пришла, — говорил он в телефон. — Такого уровня мероприятие! Скажи. Какие самоцветы хочешь — и я куплю тебе полный набор…

Трубецкая — специалист по ювелирке, её аккаунт был посвящён драгоценностям и артефактам. Она уже стояла у витрины, снимая крупным планом наши изделия.

— Посмотрите на эту работу, — комментировала она. — Знаменитое качество Фаберже. Камни низшего порядка, но какая огранка! Обратите внимание на закрепку — это то, что отличает по-настоящему качественное изделие от поделки…

Самойлова довольно кивнула мне:

— Они взорвут медиапространство, уж поверьте мне. К утру вся золотая молодёжь Петербурга будет знать о презентации.

Журналисты прибывали толпой. Человек двадцать с блокнотами, камерами, диктофонами. Они сразу разделились на две группы.

Первая — толпилась у витрин, фотографируя артефакты, задавая вопросы. Вторая — оккупировала фуршетный стол.

Я проходил мимо двух журналистов, которые набивали тарелки канапе с икрой.

— Наконец-то нормально покормят, — тихо сказал один другому.

— Ага, — согласился второй, хватая устрицу. — На прошлой презентации у Хлебниковых одни бутерброды давали. И шампанское только особым гостям наливали. А здесь пустили как нормальных людей…

Я усмехнулся. Журналисты — народ простой. Относись хорошо — напишут хорошо.

Зал постепенно наполнялся. Гости прогуливались по залам, рассматривали витрины, общались, пили шампанское.

Атмосфера была немного странной. С одной стороны — светская, элегантная, все улыбались и поздравляли. С другой — чувствовалось напряжение. Все уже узнали о сегодняшнем нападении. И гадали, что будет дальше.

Виктория появилась рядом, шепнула:

— Александр Васильевич, через десять минут начало. Гостей набралось больше ста пятидесяти. Но вы не переживайте — у нас хороший запас по еде и напиткам.

Я кивнул:

— Отлично. Начинаем вовремя.

Она исчезла, отдавая распоряжения официантам.

Я огляделся. Зал был полон. Аристократы, купцы, блогеры, журналисты — все здесь. Все ждали.

Отец стоял у входа в Зеркальный зал, поправляя галстук. Лена проверяла что-то в планшете. Самойлова разговаривала с Катериной.

Виктория хлопнула в ладоши:

— Дамы и господа! Прошу всех в Зеркальный зал! Презентация начинается!

Гости потянулись к дверям.

И в этот момент двери зала снова распахнулись.

Глава 25

В зал вошёл мужчина лет пятидесяти — высокий, статный, с седыми висками и безупречной осанкой. Дорогой костюм сидел на нём как влитой. Запонки — с бриллиантами. Часы на цепочке — золотые, массивные. Перстень с печаткой на левой руке.

За ним, оставаясь у входа, застыли двое охранников. А на шаг позади принял услужливую позу молодой человек в очках и с планшетом в руках — явно ассистент.

— Это Хлебников! — шепнула мне Лена.

Человек, который владел половиной ювелирного рынка империи. Крупнейший производитель неартефактной ювелирки, серебряной посуды, столовых приборов…

У меня в памяти всплыл случайно подслушанный разговор двух купцов. И вот он, глава старой династии, лично пришёл на нашу презентацию.

Это было либо жестом уважения, либо демонстрацией силы.