Он указал на мерцающие нити:
– Эти связи соединяют кровь Радналов с магией клана драконов. Именно поэтому нарушение договора действительно может повлиять на магические способности всего вашего рода. Это не просто угроза – это реальный механизм, встроенный в саму структуру контракта.
Я почувствовала, как внутри всё холодеет:
– Значит, Латор не блефовал. Он действительно может... забрать мой дар?
Дион кивнул, его лицо было серьезным:
– К сожалению, да. Точнее, не он лично, а старейшины клана, действуя сообща. Они могут активировать обратный механизм договора, и магическая связь, которая питает ваш дар, будет разорвана. С непредсказуемыми последствиями для вас лично.
Он замолчал, словно не решаясь продолжать.
– Какими последствиями? – прямо спросила я.
Дион сделал неопределенный жест рукой:
– В легких случаях – просто утрата магических способностей. В тяжелых... когда магия глубоко интегрирована в саму суть человека... последствия могут быть фатальными.
Я сглотнула, пытаясь осмыслить эту информацию:
– А что насчет Тиара? Латор утверждает, что наша помолвка недействительна из-за этого древнего договора.
– В этом он тоже прав, – подтвердил Дион. – По древним законам Атала, драконьи контракты имеют приоритет над обычными человеческими соглашениями. Особенно контракты, связанные с магией крови. Ваша помолвка с ринтаном Валмором не имеет юридической силы.
Я откинулась на спинку кресла, чувствуя, как последние надежды тают. Латор действительно загнал меня в угол. Каждое его слово было правдой, каждая угроза – реальной.
– Значит, у меня нет выбора? – тихо спросила я. – Я должна согласиться на его условия?
К моему удивлению, Дион улыбнулся – тонкой, едва заметной улыбкой:
– Я не говорил и этого, ринтана Раднал. Драконьи контракты могут быть практически нерушимыми – но у каждого правила есть исключения. И у каждого замка – свой ключ.
Слова архимага зажгли во мне искру надежды – первую с момента разговора с Латором. Я подалась вперёд:
– Какие исключения? Какой ключ?
Вместо ответа Дион поднялся и подошёл к одной из парящих в воздухе книг. Та послушно опустилась в его руки, страницы сами перелистнулись до нужного места.
– Прежде чем говорить о возможных решениях, – начал он, изучая древний текст, – вы должны глубже понять природу связи между драконами и людьми с магическим даром. Особенно в случае вашей семьи.
Он вернулся к столу и положил книгу передо мной. На пожелтевших страницах я увидела изображение человека, стоящего между двумя драконами – один золотистый, другой серебристый. От драконов к человеку тянулись странные светящиеся потоки, входящие в его тело через макушку и стопы.
– Это древнейший из известных рисунков, иллюстрирующий первичный обмен магии между нашими видами, – пояснил архимаг. – Люди получили часть драконьей магии не просто как дар, а как симбиоз. Мы... изменились под её воздействием.
Он сделал паузу, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Затем медленно закатал рукав левой руки, и я снова увидела то, что заметила при нашей первой встрече – серебристую чешую, покрывающую его кожу от кончиков пальцев до локтя.
– Я тоже когда-то заключил сделку с драконами, – его голос стал тише, почти интимнее. – Обмен знаниями... с непредвиденными последствиями.
Я не могла оторвать глаз от его руки. При ярком свете лаборатории чешуя выглядела ещё более нечеловеческой – каждая чешуйка идеальной формы, они перекрывали друг друга как у настоящей рептилии, образуя естественный защитный покров.
– Что... что произошло? – спросила я, не в силах сдержать любопытство.
– Я был молод и жаден до знаний, – Дион смотрел на свою руку почти с нежностью. – В горах на севере я нашёл древнее драконье святилище. Книги, артефакты, кристаллы, хранящие память тысячелетий... Настоящая сокровищница знаний. Я хотел изучить всё, забрать то, что мог.
Его глаза затуманились, словно он смотрел сквозь годы в прошлое:
– Но святилище охранялось. Не стражей, а древней магией. Никто не мог войти в него и взять что-либо без разрешения хранителей. Я предложил сделку старому дракону – своё служение в обмен на знания.
– Вы стали служить дракону? – я не могла скрыть удивления.
Дион усмехнулся:
– Не так, как вы думаете. Это было не рабство, а партнёрство. Я помогал в исследованиях, переводил тексты, работал с артефактами. Дракон делился со мной знаниями, которые были накоплены его родом за тысячи лет. Это было... опьяняюще.
Он провёл человеческой рукой по чешуйчатой:
– Но драконья магия начала менять меня. Сначала это были мелочи – повышенная температура тела, странные сны, способность видеть в темноте. Потом появилась первая чешуйка. Одна, потом ещё одна. Я был так поглощён знаниями, что не придал этому значения. К тому времени, когда я осознал, что происходит... было поздно.
– Это необратимо? – я смотрела на его руку с новым пониманием.
– Да, – просто ответил он. – И постепенно процесс продолжается. Очень медленно, но неуклонно.
Дион закатал рукав, снова скрывая свою драконью особенность:
– Драконы – древние существа, их магия старше человеческой цивилизации. Она может давать великую силу, но всегда берёт что-то взамен. Именно поэтому драконы так редко делятся ею с людьми. Они знают, что человеческая природа... хрупка.
Я невольно коснулась своих рук, словно проверяя, нет ли на них чешуи:
– А мой дар? Дар Радналов? Он тоже приведёт к... изменениям?
Архимаг задумчиво посмотрел на меня:
– Возможно. Но не обязательно в такой форме. Изменения могут быть едва заметными – увеличение продолжительности жизни, устойчивость к болезням, обострённые чувства. Или более существенными – как в моём случае. Всё зависит от интенсивности и формы контакта с драконьей магией.
Он подошёл ближе и внимательно вгляделся в моё лицо:
– Я заметил необычную реакцию вашего дара на драконий металл. Он откликается на вашу магию слишком... охотно. Словно узнаёт вас.
– Латор говорил что-то похожее, – неохотно призналась я. – Что драконий металл "знает" кровь Радналов.
– Не только металл, – тихо сказал Дион. – Сама драконья магия реагирует на вас иначе, чем на других людей. Я заметил это, когда изучал созданный вами артефакт.
