Кулинарная книга попаданки (СИ) - Вальд Тая

Я подала её в глубокой миске с маленькой деревянной ложкой и кружкой травяного чая.Поставила перед эльфом и отошла, чтобы не мешать ему.

Он взял ложку. попробовал.

А потом затих. Опустил плечи. И вдруг закрыл глаза, прижав ладонь к сердцу. И мне стало понятно, он что-то вспомнил. Не еду даже, а кого-то, кто ему эту кашу готовил. В детстве, может быть.

— Спасибо, — сказал он через минуту. — Вы… вы спасли меня.

— Нет, не я, — улыбнулась я. — Это всё каша.

Он рассмеялся. Очень тихо, но по настоящему.

Я вытерла руки о полотенце и взглянула на зал: в окнах отражался свет, где-то пели птицы, и аромат фиалок ещё витал в воздухе. Я знала: такие гости не задерживаются надолго. Но каждый оставляет после себя маленький след. И я счастлива, что смогла стать частью его пути, хотя бы на один завтрак.

8

Эльф, чью душу удалось согреть одной-единственной миской каши, всё ещё держал ложку в руке, когда колокольчик над дверью в кафе снова зазвенела. На этот раз весело, звонко, будто кто-то легкомысленно толкнул её бедром, не заботясь вообще ни о чём. В кафе буквально вбежала парочка — светлая, солнечная, как само лето.

Парень был высокий, с вьющимися каштановыми волосами, усыпанными пыльцой — то ли с луговых трав, то ли с волшебных кудрей его возлюбленной. На нём была рубашка с распахнутым воротом и жилет, испещрённый вышивкой с ягодами малины и крошечными золотыми лисами. Его спутница была как солнечный зайчик в теле девушки: в лёгком платье из ситца с рисунком мелких цветов, с буйными рыжими кудряшками, с веснушками на покрасневших щеках и широченной улыбкой, которую невозможно было не подхватить. Они стояли в дверях, переглядывались, хихикали, словно им по семнадцать, и они влюблённые школьники.

— Привет! — бодро сказала девушка. — А у вас тут можно просто… просто посидеть и побыть счастливыми?

— Конечно, хорошее настроение и счастье в нашем кафе приветствуется, — засмеялась я.

Они устроились у окна, совсем рядом с эльфом, который уже закончил кушать и сейчас просто смотрел в чашку чая, будто не желал покидать тёплый островок моего кафе.

Я снова обратилась к своей волшебной книге.

«Для двоих влюблённых. Смешать тепло, хруст, запах детства и немного пряного ожидания», — писала она. А ниже появился рецепт:

«Горячие воздушные булочки с корицей и кремом из сливочного сыра и ванили. Подаются с карамелизированными грушами и ореховой крошкой. А ещё — сливочно-мятный напиток в одном большом стакане и двумя трубочками.»

Я почувствовала, как губы мои сами собой расплываются в улыбке. Ну конечно, булочки. Они всегда навивают мысли о тёплом счастье.

Тесто я поставила подниматься заранее, ещё с утра, и теперь, когда оно распухло под тканью, пряное пахнущее дрожжами и ванилью, я отщипнула куски, раскатала и посыпала корицей, перемешанной с тёмным сахаром. Свернула в рулетики, разрезала и разложила на противень, смазала желтком и поставила в печь. А пока они подрумянивались, взялась за груши — спелые, чуть мягкие, с медовым ароматом. Я обжарила их на сковороде в сливочном масле с мёдом и каплей лимонного сока, чтобы они чуть схватились карамельной корочкой, но остались сочными внутри.

Крем я готовила отдельно, взбила сливочный сыр, сливки и ваниль до тех пор, пока масса не стала похожей на облако с привкусом счастья. Булочки вынула, остудила, смазала кремом, сверху положила горячие груши и посыпала ореховой крошкой. На это всё капнула каплю апельсинового сиропа, чтобы добавил изюминку блюду.

Тем временем кувшине уже плескался напиток, настоявшееся молоко с мятой, взбитое до пены и подслащённое липовым мёдом. Я добавила туда немного растёртой клубники, и напиток стал розовато-молочным, как рассветный туман.

Когда я поднесла всё это к столику, парочка смотрела друг на друга, держась за руки, уткнувшись лбами, будто даже воздух между ними был лишним. Они подняли глаза на поднос и ахнули.

— Это для нас? — выдохнула девушка.

— Для вас. И про вас, — кивнула я.

— Вы… вы умеете слушать наши сердца, — с восхищением прошептала она.

Они ели, смеялись, кормили друг друга кремом с ложечки, и пили из одного кувшина. И казалось, само кафе стало чуть ярче, светлее, как будто кто-то открыл шторы и впустил солнечный день внутрь. За соседним столиком эльф отставил чашку, поднялся, кивнул мне и ушёл. Лёгкий, как тень, но уже не такой одинокий.

Я стояла за стойкой и улыбалась. Тепло разливалось внутри, то ли от горячего шоколада, что я только что отпила, то ли от того, как уютно и правильно всё вокруг складывалось. Внутри кафе пахло корицей, шоколадом, розовой водой и свежей выпечкой. Где-то в углу тихо потрескивали свечи в изогнутом подсвечнике — Карапузий настоял, чтобы у нас обязательно были свечи «для уюта», и я не спорила. Ветерок из распахнутого окна нес запахи цветов, а над дверьюснова звякнул колокольчик и я, привычно вытирая руки о фартук, повернулась к новому гостю.

И вот тут… я замираю. На пороге стоял кто-то… странный.

Он был высокий. Очень высокий, выше даже Орина, а это уже ого-го. Шляпа с широкими полями почти скрывала лицо. Мантия цвета сажи до пола, а на поясе болтались какие-то флаконы, мешочки, даже маленький котёл. Он вошёл, не торопясь, словно ступал по земле впервые за много лет. Под шляпой мелькнули глаза — фиолетовые, внимательные, завораживающие.

— Добрый день, — я улыбнулась. — Проходите.

Он слегка склонил голову и, не говоря ни слова, направился к самому дальнему столику у окна. Сел. Вытащил из-за пазухи маленькую книгу и перо, и стал в неё что-то записывать, будто бы и не замечая, что вокруг кипит жизнь.

Я подняла брови, и тут же зазвенел голос Карапузия откуда-то из кухни:

— Осторожно с ним, Настенька! Это хроноплёт!

— Кто? — переспросила я шёпотом.

— Волшебник, работающий со временем. Один из немногих. У него вечный завтрак. Или вечный полдник. Или вечная тоска по вкусу, которого уже нет.

Звучало конечно странно, но я кивнула и открыла свою книгу.

Она долго оставалась пустой. Настолько долго, что я начала волноваться. А потом… на странице вспыхнули огоньки, всплыло слово «воспоминание». И под ним рецепт.

Я никогда не слышала ни о чём подобном. «Слоёное облачко». Ни тебе теста, ни понятных ингредиентов. Только загадки. Книга написала: « Возьми один момент из детства, один запах лета, немного засахаренных лепестков фиалки, ложку сиропа из белого винограда, и две лёгких мечты. Осторожно смешать, не разрушив ни одного воспоминания. Подавать с рюмкой медового настоя и кристаллизованной мятой».

Я встала посреди кухни, закусив губу. Что это вообще значит?

Но я повар. Я справлюсь даже с таким!

9

Сначала я взяла мед, сироп, сливки, совсем немного взбитого белка, но не до плотных пиков, только чуть-чуть, чтобы вспенилось. Я добавила лепестки розы, которые Карапузий принёс мне вчера, и немного ванили. Всё это я тщательно перемешала — медленно, по кругу, в одном направлении, как нас учили в кулинарной академии. Потом вылила в стеклянную формочку, и поставила в прохладную часть кладовки, где дул сквозняк из особого каменного проёма — как мини-холодильник.

Через десять минут я достала облачко — оно и правда выглядело как взбитый воздух, чуть подсвеченный изнутри. Осторожно выложила его в глубокую керамическую чашку, капнула медового настоя рядом, и посыпала тонко крошенной мятной карамелью.

Я поставила блюдо перед хроноплётом и замерла. Он поднял голову, посмотрел на меня, потом на чашку. И… улыбнулся. Совсем чуть-чуть. Но я видела, его глаза стали мягче. Как будто в них на миг отразилось воспоминание о детстве. Или тёплый июльский вечер. Или чьё-то счастливое «останься ещё немного».

Он взял ложку, попробовал. Затем кивнул. Опять же, чуть заметно.