— Но зачем они это делали? — спросил он, и в его голосе звучала та же смесь неверия и гнева, что бушевала во мне. — Какой смысл?
Тарвин откинулся на спинку стула.
— Об этом стоило бы поинтересоваться у ваших господ, что послали вас на верную смерть, — сказал он. — Торесфаль ни перед чем не остановится, чтобы добиться своих целей. Драконат жаждет захватить наши земли и поработить нас. Но они не могут сломить наш дух. У них не хватает сил. Драконы вымирают как вид. А наша решимость только крепнет. И они не придумали ничего более действенного, чем подорвать нашу безопасность изнутри. Полагаю, на своей земле они просто ставили эксперименты с неживунами. Заодно разжигали ненависть простых торесфальцев к мирендальцам.
Я открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Разум отказывался принимать это. Если Торесфаль, наше собственное правительство, обманывало нас, использовало нас, как пешки в своей игре, то как теперь верить кому бы то ни было? Я посмотрела на Тарвина, его суровое лицо не выражало ни капли сочувствия, но в его словах была логика, которую я не могла отрицать.
— Если наше правительство нас обманывало, — тихо сказала я, чувствуя, как голос дрожит, — как теперь нам верить вам?
Ксавир хмыкнул, его шрамы дрогнули в усмешке, но Тарвин поднял руку, заставляя его замолчать.
— А разве вы уже не получили достаточно доказательств того, какие подонки занимают престол Торесфаля? — вопросил он.
Я прикусила язык.
Да, всё так и было. Я видела, как зелёное облако поднялось из разбитого сосуда, как мёртвая овца превратилась в торгалла, как её пустые глаза загорелись жутким мертвенным светом. Я видела страх в глазах Санны, чувствовала, как моя собственная душа разрывается от стыда и ужаса. Мы везли смерть. И даже не подозревали об этом.
Мысли закружились вихрем. Как я могла быть такой слепой? Как могла верить, что всё, что мы делаем, — имеет какой-то смысл и не несёт опасности? Я вспомнила слова Митроила, его холодный, уверенный голос, его обещания раскрыть правду о моём ребёнке. Но в то же время я уже знала, что этот нелюдь способен на ложь — он обманывал всех насчёт Рога Первого Дракона. И также безжалостно манипулировал мной, играл на моём горе, как на струнах. А я, глупая, поверила. Поверила, что он даст мне ответы, что он поможет мне найти моего малыша...
Но теперь понимала: всё это была ложь, ловушка, чтобы заставить меня служить их целям. И Райли… Он тоже был частью этой паутины. Мы оба были пешками, которых бесчеловечно использовали. Но как я могла знать? Как мы оба могли раскусить эту ложь, если она была соткана так искусно, что казалась правдой?
Я вспомнила свою прошлую жизнь, свою боль, свои потери. Тогда я тоже доверяла — доверяла своему жениху, верила в любовь, в семью, в будущее. И всё рухнуло. А теперь я снова доверилась, снова поверила — и снова оказалась в ловушке. Но на этот раз всё было ещё хуже. На этот раз я не просто потеряла надежду на семью. Я чуть не потеряла Райли, Санну, саму себя. Я чуть не предала тех, кто стал мне дорог, и чуть не погубила собственными руками сотни, тысячи невинных жизней простых мирендальцев.
Господи, какая же я дура! Зинаида Герасимовна, заслуженный педагог, женщина с опытом, и так легко попалась на удочку! Но с другой стороны… Откуда мне было знать? Я ведь ничего толкомне видела в этом мире, как и моя предшественница, Киора. Я прожила шестьдесят пять лет, я учила детей, закатывала банки, справлялась с бедами. Но этот мир… Этот мир был другим. Здесь всё было пропитано ложью, интригами, жестокостью. Здесь даже богиня, Целлиана, предупреждала меня, что я останусь одна, что мне придётся полагаться только на себя. И я не справилась.
Я подняла глаза на Тарвина, чувствуя, как внутри загорается что-то новое — не страх, не отчаяние, а решимость. Я не знала, можно ли доверять этому человеку, но я знала одно: я больше не хочу быть слепой. Я хочу знать. Хочу понять. И хочу защитить моих близких.
Тарвин, будто почувствовав перемену во мне, слегка наклонил голову.
— Что вы знаете об истории своего государства? — спросил он.
Я посмотрела на Райли, он кивнул, и мы начали говорить — почти хором, дополняя друг друга, как настоящая семья. Как те, кто прошли через огонь и всё ещё держатся вместе.
— Когда-то Торесфаль и Мирендаль были единой Империей Драконат, — начала я, повтряя слова, которые некогда звучали для Киоры на уроках истории в Доме Целлианы. — Но потом в государстве случился переворот. Власть захватили чужеземцы с Дальних Земель Моркендаль. Они убили дракария Тиморда Влассфора V и много лет правили на троне.
Райли продолжил:
— За это время драконья кровь сильно перемешалась с кровью моркендальцев, из-за чего драконы стали рождаться всё реже и реже. Но затем драконокровные снова забрали свою власть, а моркендальцы бежали за Мятежные Горы, где основали новое государство — Мирендаль. Их предводителем стал Дарвен Несгибаемый. Он был первым пратарием Мирендаля.
Я кивнула, подхватывая:
— Им удалось при побеге захватить артефакт — рог Первого Дракона, с помощью которого они и творили свою чёрную магию, в том числе неживунов.
Райли кашлянул, добавляя:
— Хотя… нам уже стало известно, что рог Первого Дракона всё ещё в Торесфале. Он у Сынов Пламени, под контролем Великого Митроила.
Мы замолчали, и в шатре повисла тяжёлая тишина. Ксавир хмыкнул. Один из солдат у входа коротко рассмеялся, другой покачал головой, будто мы рассказали детскую сказку. Тарвин смотрел на нас со смесью жалости и презрения.
— Я слышал эту байку бесчисленное количество раз, — сказал он наконец, в голосе чувствовалась усталость, будто бы ему давно надоело повторять одно и то же. — Каждому торесфальцу затуманили разум этой чушью. Хотите узнать, как было на самом деле?
Я кивнула, не задумываясь. Райли тоже наклонил голову.
— Да, милорд, — сказал он. — Расскажите.
Тарвин откинулся на спинку стула, его пальцы постукивали по столу, будто он собирался с мыслями. Потом он кивнул Ксавиру, и тот шагнул к столу, положив перед лордом свёрнутый пергамент. Тарвин развернул его, и я увидела, что это была какой-то рукопись, испещрённой мелким, но чётким почерком.
— Это копия летописи, — сказал Тарвин. — Настоящая хранится в Ларемизе, столице Мирендаля, у пратария Эйдана Несгибаемого, сына Дарвена Несгибаемого. Слушайте внимательно.
Он начал говорить, и его слова падали, как камни в бездонную пропасть, разбивая всё, что я знала о мире, в котором оказалась.
— На самом деле драконы никогда не жили на территориях Мирендаля и Торесфаля, — начал он. — Драконы прибыли из Дальних Земель, из Моркендаля, и захватили власть. Основателем Империи стал род Влассфор, и они брали себе в жёны простых женщин насильно, потому что у драконов не было своих женщин. Долгое время люди, коренные жители этих земель, существовали в бесправии. Пока не появился Дарвен Несгибаемый, сильный лидер повстанцев.
Я слушала, затаив дыхание, чувствуя, как рушится всё, во что я верила. Тарвин продолжал, его голос был ровным, но в нём чувствовалась сдерживаемая ярость:
— Государственный переворот случился, и артефакт, рог Первого Дракона, действительно был захвачен. Но между предводителями драконов и людей постепенно возник мир. Фактически государство стало содружеством двух стран. На престоле в Торесфале продолжали править драконы, но уже другой династии — Блоффор. Блоффоры хотели оставить Мирендаль отдельным государством, но Сыны Пламени мечтали возродить Империю.
Он сделал паузу, его глаза впились в нас, будто проверяя, слушаем ли мы. Я кивнула, не в силах отвести взгляд. Райли сидел неподвижно.
— У последнего Блоффора родилась только девочка, дочь Вайдерия, — продолжил Тарвин. — Её выдали замуж за Годфера Влассфора. У них родился сын, Ронар, сильнейший дракон. И в ночь его рождения Сыны Пламени организовали покушение. Мальчика и Вайдерию убили. Годферу сказали, что это дело рук повстанцев. Он женился на Дардэлле. Однако их сын, Тирам, не унаследовал достаточно драконьей крови. Он не умеет перевоплощаться в дракона.
