Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Ничего этакого, приличная местность, — сообщил Вольц по возвращению.

— Прекрасно. Займемся ужином и утверждением плана первоочередных исследований на завтра.

Ночь прошла спокойно. Кроме крупных ночных птиц, никаких даже относительных угроз отмечено не было. Стоявший под утро на часах Фетте доложил, что видел всплеск на озере от чего-то крупного — но рыба или речной ламантин, рассмотреть не смог. Шутя на тему знаменитых водных красавиц-Лорелей, экспедиционные рейдовики позавтракали и свернули лагерь.

— Отмечаю: «рассвет плюс 24 минуты. Начинаем движение по восточному берегу оз. Двойное — сообщил Верн, раскрывая 'жобе».

— Отмечай. Мы бодры и рвемся вперед, — заверил Вольц.

На миг встретились взглядами, начальник штаба чуть заметно дернул углом губ. Ага, напряжение никуда не ушло. Что-то будет. И лучше бы побыстрее, ожидание изнуряет.

Не происходило ничего внезапного. Отряд двигался вдоль берега. Обследовали развалины — банально сложенный из местного камня фундамент и остатки стен. Древние, видимо, еще Доприходной эпохи, свежих следов человека нет.

— Но дикобразов тут много, — отметил зоркий ботаник, — всё загадили.

— Вечером отметите изобилие помета в записях. Что здесь еще неожиданного с точки зрения науки? — уточнил Верн.

— Вот цветы какие-то. Одичавшие, но ранее, видимо, культурные, — с сомнением указал пальцем научный специалист.

— По-моему, это некая разновидность шиповника. Он из выродившихся роз зарождается. Хотя, может, и наоборот, — предположил образованный начальник штаба.

Верн укоризненно посмотрел на ученого — тот только развел руками. Ну да, Немме со своей пыльной библиотекой и дикие цветы — это как затыльник приклада и «мушка» — противоположные полюса жизни.

Отряд двинулся дальше, Верну пришлось воспитывать Брека — лам норовил забрести в озерную воду поглубже, ему нравилось охлаждаться. Но легкомысленные развлечения, грозящие порчей вьюка, в походе недопустимы!

Господа фенрихи вполголоса обсуждали возможности рыбной ловли. В снаряжение отряда входили уставной набор крючков и медных блесен, но пользоваться снастями никто толком не умел. Прошла в училище пара теоретических занятий на эту тему, но внимания данному походному искусству не уделялось. Рыба в русле Ильбы и озере Альстер считалась съедобной исключительно условно: и тепловой обработки требует самой тщательной, и вкус… как у того собаковидного мехохвоста. Морская рыба — иное дело, но ту, как известно, малыми снастями изловить практически невозможно, необходимы сети, лодки и немалый рыбацкий опыт. В Ерстефлотте подобными хитростями кое-кто владеет, а в Ланцмахте нет традиций. А между тем рейдовые запасы провианта заметно уменьшились.

Командира и упрямого Брека догнал научный специалист, по-свойски подпихнул лама в мокрую задницу и покосился на начальство.

— Слушаю, — кивнул Верн.

— Во-первых, должен сказать, что цветоводческая флористика — отдельная наука, и мне ее изучать было негде и не у кого, — сходу оправдался Немме.

— Флористика? В первый раз слышу.

— Это наука о заготовке цветов.

— Я понял. Еще что-то?

Немме замялся, глянул исподлобья:

— Верн, у вас в училище преподают общие знания о магии?

— Очень общие. При планировании операций типа крупных рейдов командному составу прикомандировывают специалиста по дикому оккультизму, но честно говоря, работы для подобных спецов мало. О шаманах тресго рассказывают немало небылиц, но те колдуны больше воздействуют на соплеменников. Так сказать, обрядовая и моральная поддержка племенных воинов. На практике сосредоточенный винтовочный огонь вполне успешно противостоит любой дикой магии.

— Я, собственно, не дикую магию подразумевал.

— А какую же? Слушайте, Немме, мы опять вступаем на скользкую почву. Конечно, я знаю, что ведутся многолетние исследования оккультных древних загадок, но они засекречены и не нашего ума дело. Ведь именно для этого и секретят исследования — дабы о них впустую не болтали языком, так ведь, а?

— Несомненно. Я так и знал, что вы зарычите. Но сейчас особый случай.

— Гм, ну ладно, я вас внимательно слушаю.

— Здесь есть магия. Весьма сконцентрированная. Я бы промолчал, но это однозначно важное обстоятельство. В смысле, важное для всех нас и результата рейда.

— А где «здесь»? — уточнил Верн.

— На берегах озера. Возможно, именно поэтому предыдущие разведки не возвращались. Понимаете?

— Пока не очень. Вы вообще магический опыт по какой линии имеете — по библиотечной или ботанической? Я про непосредственный уровень концентрации опыта.

— Какие уж тут шуточки, господин обер-фенрих⁈ Да, опыт у меня ничтожный, и способности низкие, но столь отчетливо магию я еще не ощущал.

— Чувствуют только чужеродный предмет в заднице, остальное ощущают. Извините, это я по инерции.

— А вы ведь тоже ее чувствуете, в смысле, ощущаете! — осенило не в меру догадливого ботаника, и он встал как вкопанный. — Верн, а кто ваш отец?

— Прекратите, Немме, вы военный ботаник или просто идиот? Причем тут мой абсолютно неведомый отец, я его знать не знаю. Верните мысли в строгий боевой порядок. Что вы чувствуете и почему уверены, что это именно магия? И ногами пошевеливайте, в любом случае мы при исполнении служебных обязанностей и время для привала еще не настало.

— Да, верно. Послушайте, я же дойч, как известно, все наши дети еще в раннем возрасте проходят проверку на чувствительность к магии. Это ведь очень редкие и ценные индивидуальные способности организма и психики.

— Гм, это далеко не всем известно, — кратко отметил Верн. — Но я понял. Продолжайте.

— У меня имеются некие способности, очень незначительные. Да, и в этом деле я тоже слабоват, — печально сказал Немме. — Но все же стоял вопрос о моем переводе в форт Нест. Но тут случился Белый мятеж, и я остался в Хамбуре. Видимо, это вышло даже к лучшему — я совершенно не хотел учиться в Закрытой школе…

Про форт Нест кое-что Верн, конечно, слышал. Укрепление к северо-западу от столицы, считается техническим-тыловым. По официальной версии там одно из отделений Центрального арсенала, естественно, все детали строго секретны. Гарнизон сплошь из эсэсов, ну, и сдери им башку, пусть секретничают, в Эстерштайне полным-полно секретных объектов, это все военнослужащие знают. Вот про Закрытую школу слышать не доводилось.

— Немме, давайте оставим в стороне подробности, о которых мне не нужно знать. Строго по ситуации — что вот здесь, у нас? Само озеро заколдовано или что-то иное?

— Господи, да как озеро заколдуешь⁈ Оно же огромно. Такая попытка и в принципе бессмысленна. У магии совершенно иные принципы воздействия….

— Господин ботаник, а давайте сейчас без принципов, — сквозь зубы предложил Верн. — Я чувствую некую близкую задницу, а вы меня еще больше путаете. Что за магия? Она нам угрожает? Поставлена ловушка? Каковы конкретные предложения по нашим оборонительным действиям? Сразу не отвечайте, подумайте.

Немме задумался, пытаясь сформулировать ответ. Верн древком копья призвал к здравомыслию лама, вновь вздумавшего освежиться. Идущий головным начальник штаба двигался спокойно, но явно прислушивался к разговору — изменившееся покачивание ствола «маузера» выдавало.

— Если последовательно… магия здесь везде, но как бы рассредоточенно… клочьями, — пробормотал ботаник. — Витает над берегом и водой, уж прошу прощения за поэтичность. И нас не рады тут видеть. Весьма не рады.

— Вот, сейчас стало понятнее. Хотя насчет «не рады», об этом можно и без всякой магии догадаться. Ланцмахту исключительно дома — в Эстерштайне — рады. Но кто здесь колдует и есть ли реальная ловушка? Лично у меня ощущение, что мы идем прямиком в капкан, — прошептал Верн.

— Нет, такого я не чувствую, — подумав, заверил ботаник. — Мне кажется, озеро уверено в своих силах. Нас уничтожат, как только…. Нет, я не знаю «когда что». Я вообще не уверен…