Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Прекратите, Немме. Уж какая тут однозначная уверенность, мы же в рейде. У нас четкий приказ, а всё остальное… «витает», как вы изволили точно отметить. Сейчас остановимся на краткий привал, перескажете свои мысли господам офицерам. Личный состав имеет право знать о сложившейся обстановке. Только попрошу без лишних подробностей! Да куда ты опять, сдери тебе башку⁈ — Верн пресек очередную попытку водолюбивого лама.

Вечером лагерь разбили в чрезвычайно живописном месте. Склон покатыми широкими террасами спускался к озерному берегу, далеко в воду тянулась каменистая, тоненькая, словно специально выложенная «пирс-дорожка», в ее конце сидели крупные птицы этакого сурового бакланьего вида, смотрели на пришельцев с чрезвычайно недовольным, хозяйским видом.

Фетте пригрозил крылатым наглецам «маузером», те грузно поднялись в воздух.

— Это реальная пристань или странная игра природы? — с сомнением вопросил Вольц.

Оставив личный состав заниматься ламами и сбором топлива для костра, командир и начальник штаба спустились к «пирсу».

— Видимо, естественное образование, — сказал Вольц, пихая сапогом плотно лежащие камни. — Вручную уложить так не получится. Но красиво. Порой у природы намного больше вкуса, чем у нас. А что думаешь о словах нашего умника? Магия здесь действительно есть? Вот, допустим, в этой насыпи магическая составляющая присутствует?

— Наверное. Уж очень линия изгиба изящна. Видимо, магия есть везде. В смысле и здесь, и в Эстерштайне. Но, к счастью, мы с ней не очень-то пересекаемся. Существуем параллельно.

— Иными словами, магия — часть мира, часть природы, — кивнул Вольц. — Малоизвестная скромная часть, поскольку ее нет в наших учебниках, а статуи колдунов отсутствуют в Музеуме.

— Как выясняется, учебники по магии, возможно, и существуют, — проворчал Верн. — Но мы этого не слышали. И вообще мы — солдаты. Нас вот этот пирс должен интересовать с точки зрения наличия на озере лодок и иных десантных средств.

— Верно. За водой тоже имеет смысл понаблюдать.

В лагере заорали — Фетте вытирал шлем и грозил небесам, научный специалист хихикал и пригибался, ламы с опаской задирали морды. Над лагерем кружил злопамятный баклан.

— За воздухом тоже нужно следить, по дружище Фетте уже отбомбились, — ухмыляясь, напомнил Вольц.

Сердитый Фетте напялил сырой, не без труда отмытый шлем, взял ботаника и отправился на ближнюю разведку. Командир отряда закладывал котел.

— Нарушаем, — заметил Вольц, сгружая собранный хворост. — Старший по званию обязан надзирать над приготовлением пищи, но не участвовать в процессе непосредственно.

— Да вашу готовку жрать невозможно, — проворчал Верн. — Неужели «тюр-болтушка» — это так трудно? Нет, у Фетте недурно выходит, но вы с господином ботаником… откровенная порча провизии.

— Ничего подобного. У нас вполне съедобно, но экономно.

— Это да, вашей стряпни много не сожрешь. Ты пересчитал?

— Съестных припасов должно хватить до возвращения. В обрез, по минимальной норме. Ничего страшного, в крайнем случае, подстрелим какого-нибудь меткого баклана или замешкавшегося льва, — начальник штаба оглянулся. — Что-то шумно разведка возвращается.

Разведчики принесли картофель — наковыряли полный шлем и еще горсть. Клубни были некрупны, но это, несомненно, был именно картофель — вкусный и редкий овощ, столь ценимый в Эстерштайне, где почвы совершенно не подходили для картофелеводства. Собственно, картофельных клубней крупнее яйца лично Верну видеть не приходилось — такой продукт считался отборным, шел на рынке по марке за килограмм, только замковые обитатели и могли себе позволить.

— Вот она — удача! — в восторге тряхнул шлемом Фетте. — Такое лакомство, и полным-полно! Это озерцо начинает мне все больше нравиться.

— Варим, жарим, или печем? — немедля задал ключевые вопросы начальник штаба.

— Жарим! Быстрее будет, — сказал, пуская слюну, ботаник.

— Мудреете, господин Немме, — одобрил командир. — Но тогда продукт ужарится.

— Там еще много его растет, — указал в сгущающийся сумрак Фетте. — Роскошные заросли, прямо так рядками и идут, идут… Кто бы мог подумать — изобилие дикого крупного картофеля!

— Изобилие? «Рядками» — это грядками, так что ли? — Верн посмотрел на ботаника.

— А что здесь странного? — насторожился ученый. — Видимо, некогда эту культуру высадили здешние аборигены. Потом люди вымерли или ушли, а картофель одичал и растет. Вполне естественный процесс.

— Так грядками и одичал⁈

Личный состав смотрел на командира, явно не понимая, в чем подвох. Ну да, все городские, о жизни на фермах и в Холмах ничего не знают. Это Верну мама рассказывала о выхаживании тамошних крошечных огородиков. Там, конечно, не картофель растили, но всё равно.

— Это в том направлении? Двумя террасами выше? Я должен взглянуть, — сказал Верн. — А вы жарьте пока, но удвойте бдительность.

— Уже практически стемнело, — намекнул Вольц, передавая командиру «курц-курц».

— В случае чего, выдвинете мне на помощь резерв, — сказал Верн, вынимая из пирамиды свое копье.

Костер отдалился, сразу стало светлее. Вообще здесь — у Двойного — ночи были не только теплее, но и как-то прозрачнее. Верн отмечал это странное явление и в прежних рейдах, но сейчас это было намного очевиднее. Странный этот мир. Или это долина Ильбы так странна, а остальной мир в норме?

Найти роскошные картофельные заросли не составляло труда — кустики выделялись среди вольной дикой травы — посадка шла вдоль естественной террасы, рос благородный овощ не то чтобы рядками «по ниточке», но довольно аккуратно. Ну, до нынешнего вечера рос, сейчас-то часть грядки была взрыта, ископана и забросана выдранной ботвой, словно здесь взвод замковых саперов шуровал.

Верн прошел вдоль грядок. К сожалению, он не знал, как должны выглядеть настоящие картофельные плантации — на элитных фермах бывать не доводилось. Но явно не дикие эти кусты. Огород невелик, значит, людей немного.

— Ворье! Графители! — злобно сказали за спиной.

Верн стремительно обернулся, готовя копье и вскидывая «курц-курц». Как смогли подкрасться⁈

Никого…

Простор склонов, мерцающая под уже всплывшими лунами озерная гладь, оранжевое пятнышко костра — довольно близкое.

— Фертись-фертись, форюга. Мамке фсе скажу. Раздафит как клофа, тогда не пофертишься!

Верн обернулся еще резче, уже подозревая, что никого не увидит.

Верно: трава, зловеще замершие кустики картофеля, изломанная черта горного обрыва вдалеке…

— Фо, обофрался? — мстительно поинтересовался голос — довольно невнятный, с шепелявостью и странной манерой произношения, но при этом тонкий, не очень-то магический. Хотя кто его знает, как маги должны говорить. Вон — научный специалист имеет легкие магические способности, а тон у него… абсолютно не командный, несерьезный.

— Как тут не обосрешься? Неожиданно же, — пробормотал Верн. — Послушайте, тут недоразумение. Весьма прискорбное. Мои товарищи ничего не понимают в картофеле и его выращивании. Увидели, обрадовались, нахватали. Думали что дикий, ничейный.

— Картофка и ничейная⁈ Фот сказанул! Брехать нуфно уметь, — наставительно сказал шепеляво-гнусавый картофелевод.

— Да не растет у нас картофель. Редкость он. Откуда простым солдатам хитрости знать? Ошиблись.

— Нифиго, мамка фас жифо выучит. Фрицы прокляфые.

— Почему Фрицы? — растерялся Верн. — Меня вовсе не Фриц зовут. У нас в отряде Фрицев вообще нет.

— Фрете и нагло отмазыфаетесь, — не очень уверенно парировал голос. — Как же не фриц, раз картоху форуешь и огнефстрелом грозишь? Гофнюк!

Верн сунул «курц-курц» за ремень:

— Это я немного испугался. И вообще мы виноваты. Готовы за картофель заплатить. По столичным расценкам. Полновесным эстерштайнским серебром.

— Серефром⁈ Да видал я фаше серефро… — сердитый шепелявец употребил несколько слов, точного значения которых обер-фенрих не знал. Но догадаться вполне мог. Вообще складывалось впечатление, что за спиной не злобный карлик-маг и не сказочный картофельный цверг, а ребенок. Пусть и откровенно магический.