Флегморий - Красная (СИ) - Казаков Артем

— Покараулю, — усмехнулась Морок, и в её голосе прозвучало предвкушение.

Тишина продлилась чуть дольше, чем они планировали. Она обволакивала, как дым после рокового выстрела. Живая, напряжённая, словно само мироздание затаило дыхание.

Стуков едва заметно качнул головой — жест, отточенный годами невербальных команд. Детектив сорвался с места, не задумываясь. Локоть Алексея прочертил воздух — резко, без лишнего размаха. Волков парировал предплечьем, кость в кость, и тут же ответил встречным ударом в корпус.

— Резвость на высоте… — прошипел Охотник, отшатнувшись. — Влияние Тленника пошло на пользу.

— Много болтаешь, — бросил Александр, стиснув зубы.

— Я вся пылаю, мальчики, — Морок сладостно застонала в такт их движений, будто получала от происходящего нездоровое удовольствие.

Стуков не заставил себя ждать. Замах с правой чуть не застал врасплох — детектив еле успел пригнуться, но удар с левой всё же угодил ему в грудь. Боль, острая и жгучая, разлилась по телу, вынудив сжаться.

— Ещё? — Алексей сделал шаг назад, оценивая ситуацию. — Или хватит?

Волков промолчал, выпрямляясь и пересиливая последствия от попадания, а затем пошёл на противника. Сначала — медленный, почти тягучий удар. Охотник блокировал его легко, даже не напрягаясь. Второй оказался резче и впечатался в плечо. Третий, четвёртый, пятый, шестой… С каждым взмахом Александр ускорялся, словно тело забыло про боль. Кулаки впивались в лицо Стукова с пугающей точностью — скула, челюсть, переносица, подбородок. Фактически все усилия достигали цели и детектив не останавливался. Он теснил оппонента, по шажку, будто вбивая в незримую стену.

В какой-то момент Алексей ощутил давящее напряжение и решил закончить этот жалкий фарс. Охотник резко рванулся в сторону, уклоняясь от очередного удара, и в тот же миг сконцентрировал щепотку вневременной энергии в кулаке. Его рука, несущая в себе нечто древнее и неумолимое, на секунду вспыхнула тёмно-синим и со всей яростью врезала детективу в живот.

Попадание пришлось с такой чудовищной точностью, что тело Волкова согнулось. Изо рта вырвалось несколько алых капель. Колени глухо воткнулись в пол, но сознание не померкло — цеплялось за злость и отчаяние, хватаясь за ту самую искру, не дававшую сломаться.

— Повторюсь, — произнёс Стуков с ноткой разочарования. — Ты не потянешь… Ни при каких обстоятельствах.

Александр, через силу подняв голову, увидел невозможное, как и в прошлый раз — рядом с моргом. Ссадины и кровоподтёки на лице Алексея начали исчезать, словно время перематывалось назад. Кожа затягивалась, синяки проходили. Даже красные капли, только что сверкавшие на подбородке, бесследно всасывались в плоть.

Тем не менее, детектив уже вставал в полный рост. Медленно, прорываясь сквозь боль, хруст перегруженных суставов, хриплое дыхание. Он выпрямился, корча физиономию, и процедил:

— Знаю… Но вопреки всему… Я буду пытаться ещё…

Внезапно из глубины тоннелей раздался протяжный, леденящий душу вой.

— Самое время для окончания, — донеслось из клинка.

Мгновенье спустя сверху послышалось шебуршание. Худощавая тварь свалилась прямиком на Охотника — бесшумно, как тень, сорвавшаяся с потолка. Ни Стуков, ни Морок не почуяли её приближения. Вся станция пропиталась смрадом Воплощения Уныния, и этот гнилостный дух маскировал любое присутствие прихвостней Тленника.

Алексей дёрнулся в сторону, искривляя пространство, но мерзость с тёмно-синими глазищами не отпускала. Она вцепилась в него мёртвой хваткой, перемещаясь вместе с ним, подобно паразиту, неотрывно сидящему на шее жертвы.

Волков тут же достал пистолет и прицелился. Охотник исчезал и появлялся — снова, слишком быстро и хаотично. Для нормального выстрела не было подходящего момента. Одно неверное решение и пуля угодила бы не в монстра, а в Стукова.

Впрочем, Алексей, заметив оружие в руках Александра, самостоятельно разобрался с этой проблемой. Он материализовался прямо перед детективом — крайне близко. Дуло упёрлось ему в переносицу.

Волков не дрогнул. Молча направил ствол в рожу чудища и нажал на спусковой крючок. Раздался глухой хлопок. Кровь, мозги, осколки кости. Пуля вошла в глаз ублюдка, застряв где-то в черепе. Существо завизжало и рухнуло рядом с колонной, забилось в агонии, ковыряя когтистыми пальцами в глазнице и пытаясь выдрать инородный предмет — тщетные действия на подступах гибели.

Охотник, в свою очередь, стоял неподвижно. Лицо его было исполосовано глубокими порезами, но плоть уже затягивалась, будто время текло вспять. Он буравил Александра пристальным взглядом, вгрызался в него, измерял.

— Упустил отличную возможность, — сказал Стуков слишком уж спокойным голосом. — Стрельнуть… И покончить со всем этим.

Детектив не отвёл глаз.

— Набить твою тупую морду и убить тебя… Это две разные цели, — бросил Волков без дрожи и сомнений.

Алексей выдавил мимолётную ухмылку, исчез и возник около левитирующего меча.

— Я сдохну, если понадобится ради её спасения! — продолжил Александр и начал осматриваться в поисках лома. — Пожертвую собой ради того, чтобы вытащить её из этого блядства!

Охотник молчал с каменным выражением лица, но в глазах мелькало нечто необычное… Воспоминание о возлюбленной, имя которой он не произносил вслух уже длительное время. Стуков видел Алину в последний раз не в своих объятиях или в смехе, а в разрушительном для психики ужасе — в той самой тьме, откуда, как правило, не возвращаются. Алексей не смог спасти её тогда. Не сумел. И теперь перед ним стоял этот безумец, готовый кинуться в пламя за девочку, что балансировала на грани жизни и смерти.

— Возможно… — подумал Охотник. — Однажды мне пригодятся союзники. Сильные, волевые… Похожие на него… Или его дочь. Ведь они уже не просто люди… Они часть чего-то большего. И если я помогу им сейчас… Кто знает, что они смогут сделать для меня потом?

Он почти почувствовал вкус этого слова на языке — «долг» — но прежде чем Стуков успел открыть рот, голос Морока внезапно прорезал размышления.

— Алексей! — её тон был резким и раздражённым. В нём сквозило насмешкой, приправленной долей странного восхищения. — Мне всегда нравилось наблюдать за юношеским максимализмом, застрявшим во взрослых телах. Эти вспышки ярости, этот огонь в глазах, но…

Охотник медленно повернул голову, и его холодный взгляд скользнул по чёрному жерлу железнодорожного тоннеля. Там, из кромешной тьмы, торчал искорёженный вагон, из которого, словно гной из вскрытого нарыва, вытекала, казалось бы, бесконечная толпа. Они лезли через разбитые окна, вываливались из распахнутой двери. Перекошенные силуэты смешивались в единую пульсирующую массу. Воздух дрожал от гудения, напоминавшего то ли предсмертные хрипы, то ли смех умалишённых.

— Нужно или убить Тленника, — добавила сущность из клинка. — Или вырезать приближающуюся мерзость под корень, но что-то их очень многовато… Я немножко волнуюсь… За себя, конечно же!

Стуков замер на миг, затем его взор прилип к детективу. Тот как раз поднял окровавленный лом и судорожно сжал рукоять. В глазах Волкова разгорелось нечто первобытное — не страх, а слепая, отчаянная решимость. Он определённо был готов к смерти.

— Или… — Алексей произнёс слово тихо, но в нём слышалась нотка принятия неизбежной опасности.

Пространство перед Александром внезапно исказилось, перебрасывая его к двери служебного помещения. Детектив попросту не успел понять, как это произошло, и в следующее мгновенье ощутил руку Охотника на левом плече — именно он перенёс Волкова и сейчас стоял рядом, держа меч под углом, будто клинок был всего лишь продолжением его кисти.

Секундой спустя Стуков прижал ладонь ко лбу Александра. Глаза Алексея помутнели, и детектив почувствовал некое тепло, возвращающее состояние тела к норме.