Рассказ Таты об Эрнете снова всколыхнул приглушённые любопытством переживания. В груди глухо заныло, и я поспешила вернуться к чтению, стараясь воспринимать одни слова и игнорировать вспыхивающие чувства.
'И только в таком сочетании не погибали ни Виктор с Вероникой, ни сам лорд Хантли.
Возможно, я слишком близко к сердцу принимаю его судьбу, потому что чувствую себя виноватой из-за случившегося с Элеонорой. Но при этом не могу не испытывать досаду на то, что человек настолько далёкий от понимания истоков нашего дара, так тонко чувствует желания и замыслы Ошура, хотя сам не осознаёт этого. В своём роде он сделал для служения нашему богу больше, чем иной признанный последователь. К тому же его руками наш бог наказал предавших его'.
С этим было сложно поспорить. Да и не хотелось. Я оценила, сколько ещё осталось до конца письма, и понадеялась, что не всё там про Эрнета.
'Итак, я связала все ваши нити воедино и закрепила ключевые пересечения силой своего дара, отдав его полностью. За ошибки пришлось дорого расплачиваться, но я ни о чём не жалею — давно на душе у меня не было так спокойно.
Осталось только попросить у тебя прощения за неприятности, которых ты могла бы избежать, если бы я не вмешалась в ход этой истории. Твоя судьба сложилась бы совсем по-другому, но при этом ты не смогла бы принять решение с открытыми глазами, если бы жизнь не столкнула тебя людьми, находящимися выше по положению и способными навязать свою волю. Как это произошло со мной и императором'.
Перед глазами возникло лицо орущего на меня Гудиса Панса. Не думаю, что император кричал или угрожал Тате, но он явно умел настоять на своём. И вряд ли его недовольство было менее опасным, чем немилость мэра Рейвенхилла.
'И сейчас мы подходим к моему предложению, о котором ты просто не могла не догадаться… Амелия, хочешь ли ты стать императорским оракулом?
Подумай об этом хорошенько. Откажешься — и твои новые способности, которые, знаю по себе, уже успели заворожить, уйдут. Но если согласишься, то столкнёшься со сложностями и ответственностью другого порядка, с давлением и необходимостью искать компромиссы, с неизбежностью выбора и соблазнами, которые даст твоё положение'.
* * *
Вопрос застал врасплох, хотя, конечно, всё к тому шло. Я отложила письмо и потёрла лицо. Разом навалилась усталость, заставляя опустить плечи и тяжело вздохнуть. Честно говоря, я совершенно ничего сейчас не хотела, тем более решать. Хотела лечь спать, проснуться и узнать, что всё это просто сумбурное ночное видение. Что не было бала и письма от Таты, что мне не надо уезжать из Рейвенхилла, что мэр сам собой куда-то делся, а Хантли вдруг поверил в существование настоящих гадалок. Но это был не сон.
Я откинулась на подушку и уставилась в потолок. Саюши обвила лодыжку хвостом и едва заметно вибрировала, не вгоняя в сон, но убирая тревогу.
Если я соглашусь, то начну работать с императором, который, судя по всему, достаточно жёсткий и требовательный человек. И если я сегодня отступила перед господином Пансом, смогу ли отстоять свою позицию перед правителем целой страны? Сомневаюсь.
Не зря же Тата жила в Рейвенхилле, а не в Брейвиле. Может, это как раз связано с тем, чтобы избежать лишнего внимания и давления? Или просто так принято у императорских оракулов?
Да и смогу ли я строить такие же планы как тот, что раскрылся на страницах письма? Получается, никто не знал личность заговорщика, только того, кто сможет предотвратить переворот. А потом и этот человек был исключён из схемы…
Я старалась мыслить максимально абстрактно, не погружаясь в историю Элеоноры, Филиппа и Эрнета, и это даже отчасти получалось. План представился системой уравнений с четырьмя неизвестными, которыми нас мучили в старших классах. Было не понятно, как Тате удалось их решить. И я сомневалась, что сама способна сделать что-то подобное. А вот Хантли наверняка смог бы. Ещё лучше он умел отстаивать собственное мнение. И почему я, а не он, должна стать императорским оракулом. О, у Эрнета это вышло бы гораздо лучше.
Представший перед глазами образ Хантли-предсказателя был настолько фантастичен, что я даже забыла обо всех сомнения и захихикала. Но мысли быстро вернулись к задаче, поставленной передо мной Татой.
Положа руку на сердце, я не хотела. Хотя, возможно, это говорили усталость и разочарование. Уроки жизни, полученные за последние месяцы, не то чтобы заставили сдаться, но показали, что я действительно слишком мало разбираюсь в интригах, политике и стремлениях власть имущих. Что сама того не понимая, перехожу дорогу людям, с которыми не стоит связываться. И если всё обобщить, то получалось — большой город не для меня. Надо было остаться в Фаренли, разменять дар на гадание о хорошем муже и посвятить жизнь семье. Может, нити Ошура предсказали бы мне встречу с Хантли, не зря же нас предназначила друг для друга Ина? И тогда между нами не стоял бы мой дар. Разве это не было бы идеальным решением всех проблем?
Нет! Я резко села и снова взяла письмо в руки. Вспомнилось, как тесно было в родном городе, как хотелось размаха, как я радовалась тому, что могу использовать дар с гораздо большим размахом. И я что, серьёзно сейчас думаю о том, чтобы вернуться? Не могла я тогда остаться в Фаренли и отказаться от своего предназначения. И сейчас не смогу. Ни ради спокойствия, ни ради любви, ни тем более в поисках лёгкой жизни. И вернуться домой не смогу, особенно если это приведёт к потере части способностей.
Я снова вспомнила чувство, которое испытала, рассматривая нить нерождённого ребёнка Леры и Девеника. Я заглянула так далеко, ощутила такую безбрежность и сложность жизни, что лишиться этого было сопоставимо с добровольной слепотой.
Определённо, вернуться в Фаренли — посадить себя в клетку, познав настоящую свободу. Ещё и лишившись зрения.
Неужели Тата (или Ошур) специально поставила меня в ситуацию, когда надо бежать из Рейвенхилла, но путь назад отрезан? Когда единственный возможный вариант — согласиться на предложение и уехать в Брейвиль? До бала я бы точно отказалась и осталась здесь, побоявшись ответственности и лишних проблем. Но сейчас…
Сейчас я всё ещё боялась её, прекрасно осознавала все сложности, понимала, насколько жёсткой придётся стать, чтобы не наделать ошибок самой и не дать наделать их другим, но… Но я со всей очевидностью поняла, что и назад не вернусь. Это попросту не моя судьба.
Я перевернула страницу, решив дочитать письмо, а потом ещё раз подумать о предложении. Но на следующем листе оказалась всего пара фраз.
'Я знала, что ты примешь правильное решение. Письмо, которое надо отправить в Брейвиль, лежит в ячейке на имя Таты Мадини в том же банке, где поверенный открыл для тебя счёт в июне. Код доступа — твой день рождения. Кстати, я присоединяюсь ко всем пожеланиям, которые ты скоро получишь.
Спасибо тебе, Амелия. И прости, что пришлось впутать тебя в свои проблемы'.
Я недовольно фыркнула. Не очень приятно, когда тобой управляют. Даже захотелось назло сделать всё иначе, но я подавила раздражение, решив, что подумаю об этом завтра.
'П. С: Совсем забыла напомнить, что предсказатель только видит поступки людей, но не определяет их. Каждый действует по собственной воле и может изменить будущее, совершив всего один нетипичный для него поступок. Ты всё ещё можешь отказаться. И я буду рада любому твоему решению
П. П. С.: не забудь прочитать спецвыпуск «Вестника»'.
Спецвыпуск читать совершенно не хотелось. Чтобы увидеть там что? Миг моего позора? Я отлично помнила, как все газеты трезвонили, что я шарлатанка, опираясь всего на один фальшивый документ, а сейчас… Сейчас лавина обвинений в раскрытии личной информации грозила захлестнуть целиком, не оставив от моей репутации камня на камне. Почему Тата хочет, чтобы я это прочитала? Ещё один урок, который надо усвоить на пути к должности императорского оракула? Необходимость принять последствия сделанного выбора? Что ж… Наверное, я к этому готова. Или нет?
