Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Тот использовал ее исключительно на Алексиасе, но Медей воспользовался шансом сделать подлянку злой распустехе.

— Прошу, продекламируйте ее во время следующего ужина! Как можно скорее! Мир должен знать своих поэтов в лицо!

Аристон улыбнулся. Сначала робко, неверяще, а затем все более широко, радостно, с истовой благодарностью и нежной признательностью. В этот момент он отпустил Медею все прошлые грехи, за которые держал на него обиду.

— Клянусь Геликом, я превзойду самого себя!!! — проревел тренер в своды полупустого зала.

Судя по тому, с каким ужасом смотрела на них Колхида, виршеплет из водонагревателя оказался не лучше, чем генератор названий. О чем все коллеги давно и прочно осведомлены на собственном опыте. Память отродья подтвердила сказанное. Аристон оказался настолько плох, нет, ужасен, чудовищно бездарен, что даже деликатные наставники чуть ли не прямым текстом говорили, нет, просили, умоляли его прекратить.

Впрочем, самого Медея антиталант тренера к сочинительству нисколько не трогал. Лишний повод посмеяться да побесить окружающих.

— Что вы творите, наставник Медей, зачем вы его распаляете⁈ — зашипела она на него, когда Аристон ударился в самовосхваления.

Медей только невинно пожал плечами. Он и сам точно не знал, почему ему так нравится доставать окружающих. Некая форма мести за полгода беспомощной, медленной смерти? Попытка оставить след своего существования? Неизжитые детские комплексы? Поди разбери.

Остаток ужина прошел весьма уныло.

Колхида демонстративно фыркала, отворачивалась от его опухшей физиономии и грязной одежды (блин! вот зачем он шел к себе в комнату!), после еды провела уничижительный монолог, где повторила разнос его «отвратительного, недостойного высокого звания наставника поведения».

Как будто отродье хоть раз это самое звание оправдывал. Вон, водонагреватель тоже сидел с открытым ртом, а потом фыркал в свою тарелку с мясом.

Медей вздохнул. Очередная проблема, которую он нажил себе сам.

И почему никак не получается сидеть тихо? Отродье продержалось целых три года, а он едва неделю провел и умудрился выбесить рыжую дурынду сильнее, чем его предшественник.

«Найди себе мужика, стервозина! И доставай его!»

Иногда Медей думал, насколько Колхида могла стать добрее, если бы автор новеллы, в дополнение к другим анахронизмам, открыл местным жителям радости тега: «страпон и женское доминирование». Возможно Академия даже могла лишиться своей прекрасной наставницы… после пары десятков секс-скандалов, но тут цель определенно оправдывает средства.

Особенно, если этих самых средств не хватит на вазелин. Озабоченные студенты, ваша жертва не будет забыта!

Наконец, медленная пытка жратвой закончилась и он мог удалиться в комнату. Остаток времени до сна, Медей тупил в стену да лениво размышлял о небесных кренделях. Например, почему отродье не знает ни одного заклинания для внутренней магии, вроде пассивного усиления тела? Он прочел о ней в свитке для воинов: детям аристократов такое дают уже в десять лет, однако прошлый Медей не озаботился даже поиском подобного, хотя возможности имелись.

Придется новому хозяину тела озаботиться его состоянием, раз уж у старого не дошли руки, не дотянулись ноги, случилось воспаление хитрости или какие еще моменты ксенобиологии помешали рукожопому наставнику изучить основы местного выживания?

Второй вопрос: что представляют собой местные ментальные науки — его внутренний космос, где Медей кликает по клавишам, тот плакат про самовнушение, точка телепорта, к которой нужно подключаться телепатически. Третий вопрос казался самым актуальным: как же классно трясутся у Колхиды сиськи и расцветает румянец на лице, когда она тяжело дышит от гнева. За последним размышлением его и застал сон.

— Пора-а-уа-а, просыпа-уа-ться, — решил он, когда коварный солнечный луч стал пытаться выжечь ему веки.

Утро выдалось ленивым. Он проснулся рано. Обнаружил, что до завтрака еще много времени, а вчерашняя одежда все еще воняет на теле. Пришлось брести в купальню и превращаться в стонущую от удовольствия лужицу. Потом немного легкого чтения очередного бесполезного свитка из закромов отродья и время завтрака.

А что у нас после завтрака? Правильно, бой Давида с Голиафом, где последний настолько силен и злобен, словно тренировался в Освенциме на местной диете. Благо, хоть мыла в таких местах всегда завались. Гигиена — это очень важно.

Настроение солнышком зашло за горизонт.

«Так. Надо придумать, как завалить местного кабана так, чтоб он мне сам потом сказал: "грац!» Безмолвные заклинания не вариант никак: будут трясти, как союзники немецких специалистов, пока не отдаст технологию.

Ну их нафиг, все равно история не изменится. Максимум, Академия Эвелпид, в лице всех своих рвачей, прикрутит к передовым разработкам ноу-хау пылевого взрыва, а потом взорвет Хиросиму и Нагасаки. Автор добавит потом, как сайд-стори. Не-ет! Босоногий Гэн проклянет меня! Так что думай дальше.

Может, правда кастануть обычный, словесный пылевой взрыв, как против дерева-обманщицы? Как там ее? Сквернавка? И выдумают же, черти".

Не, не пойдет. Гадость в лице наставника Аристона не будет молча ковырять в носу, пока он соизволит прочесть все свои заклинания. Любимый (потому, что единственный) более-менее отработанный навык отродья Гинн Алу Сфагиазе? Да хрень полная! Особенно против воина.

Пришлось идти листать тетрадку предшественника в поисках заклинаний, которые он сто процентов знал и успел отработать хотя бы минимум. Кроме Великой Четверки: Гинн, Алу, Вард и Кведья, он знал:

Виндр — базовая стихия воздуха.

Эльдр — базовая стихия огня.

Лёгр — базовая стихия воды.

Брёта — заклинание отмены.

Твир — заклинание удвоения (усиление эффекта).

Трир — заклинание утроения (усиление эффекта).

Фьёльд — обязательное для Твир и Трир, закрепление усиления.

Саман — заклинание объединения стихий.

Фуни — заклинание электрических искр, которые считают просто искрами.

Сфагиазе — специальное заклинание агрессивного выстрела.

Фрам — ползучая атака.

Гуннр — агрессивная атака.

Трум — просто вспышка света, вкупе со слабым толчком.

Типа Гинн, только половина заряда уходит в свистоперделку. Даже для светошумовой гранаты не использовать: слабенькое. Разве что безмолвным…

«И мы опять вернулись к той же проблеме! Тьфу! Что там еще осталось?»

Мальм — специфическое заклинание металла. Само по себе ничего не значит.

В связке с Вард — придает щиту металлический оттенок. В связке с Алу — укрепляет стихию персональным для каждого образом. Что с ним делать — непонятно. Выглядит максимально тупым выбором для отродья, у кого и так металл в стихиях.

«А нахрена он вообще его учил? А, думал: плюс на плюс даст двойной плюс. И кастанул с Алу».

Медей чуть не покатился со смеху, когда память мудака выдала ему презабавнейший ряд слайдов.

«Да будет Алу Мальм!» — говорил придурок.

«Ну, держи», — ответила магия.

А потом песчинки слиплись в один рыхлый комок, точно песок после дождя, и больно ударили по ноге отродья эдакой сырой магической гирей. Хм. А если

— Алу Вард!

Привычное облако металлических песчинок. Он не стал использовать безмолвное заклинание.

— Алу Вард Фрам!

Песок покатился вперед.

Медей дождался, пока он начнет обволакивать вешалку под верхнюю одежду, а затем

— Алу Вард Мальм!

Хды-ды-ДЫЩ

Железный ком с деревянной крошкой на месте вешалки.

— Ого!

Пришлось выйти в коридор. Там экспериментировать безопаснее.

— Гинн Алу Сфагиазе

— Гинн Алу Мальм! — закричал он сразу, однако маленькие металлические заряды успели преодолеть львиную долю коридора.

БАММ!!!

Каждая толстая игла резко изменила траекторию на ближайшую товарку. Металл с грохотом столкнулся друг с другом, скрежет заставил передернуться все существо Медея, а затем небольшой железный камень упал на пол и начал истаивать искрами.