— А кто-то захочет? — испуганно прошептала Вилса.
На моё счастье, в этот момент в дверь постучали. В кабинет заглянула миссис Орнияр и громким шёпотом произнесла:
— Олби готов. Подавать? Ой, а вас тут много, его одного на всех не хватит.
— Очень смешно, — скривилась я. — Зовите уже.
— Такой стресс от любопытства в моём возрасте вреден, — покачала головой секретарша. — Поскорее бы лорд Дайнос вернулся.
— Клятва о неразглашении, — напомнила я ей.
— Да уж помню, — фыркнула пожилая женщина. И перестала улыбаться: — Так вот зачем Олби! Всё, вопросов больше нет.
В следующее мгновение в кабинет вошёл Дерек Олби. Посмотрел на моих подруг, потом на меня. Покачал головой и выдал:
— Дэль, ты с каждым разом всё краше. Скоро некроманты заглядываться начнут.
— Вот спасибо, отменный комплимент, — скривилась я.
— Обращайся, я и не так могу. Этих тоже отоварить? — махнул рукой на девчонок Дерек.
— Не надо нас товарить! — нервно пискнула Вилса.
А Кальма приняла боевую позу, уперев руки в бока. Пришлось объяснять девочкам, что Дерек вроде как теперь мой союзник, и именно он возьмёт с них клятву о неразглашении. И всё объяснит…
Что именно «всё» Олби должен им объяснить, я уточнять не стала. Сами разберутся. А как только с клятвой было покончено, извинилась и позвала Орнияр, чтобы она открыла портал.
Пока мы с ней разбирались с точкой выхода, Дерек благополучно заболтал и увёл девчонок. Надеюсь, они поладят. Учитывая поведение оборотня по отношению ко мне, и моих подруг он тоже не обидит. Скорее наоборот, защищать будет. Пусть цели у него сомнительные, главное — он на моей стороне.
Открыть портал возле дома Кайлы и Айны получилось не с первого раза. Миссис Орнияр ворчала, сетовала на мою магическую несдержанность, но каким-то образом сумела успокоить меня и помогла настроить амулет.
— Вот, запомните это ощущение. Чувствуете? Слегка вибрирует. У него диапазон широкий, и он уже вас сам чувствует, подстраивается, — тихо говорила она, придерживая мои ладони, в которых я держала амулет. — Главное, поймать это ощущение и зафиксировать. Как первые магические потоки в детстве. Потом легче станет. И порталы не только в академию можно открывать. По всей империи работает. На большие расстояния, конечно, сложнее перемещаться. Но вы же далеко, к границе, например, и не собираетесь? А если собираетесь, то мой вам совет — не стоит.
Я подняла взгляд и напряжённо посмотрела на секретаря. Пожилая, убелённая сединами женщина покачала головой и тихо произнесла:
— Как бы там дальше не сложилось, помни, адепта Дэсан, у тебя есть ты — это главное. Статусы, союзники и прочая мишура изменчивы. А твоя собственная сила всегда с тобой.
И я прямо преисполнилась уважением к этой мудрой женщине. Но Орнияр не была бы собой, если бы всё не испортила.
— Не о магии, конечно, речь. С ней у тебя всё из рук вон плохо, — проворчала секретарша. — Зато бойкости не занимать, вон куда пробилась. Иди давай.
И она подтолкнула меня к порталу. Вот же вредная какая! Но я всё равно сказала:
— Спасибо.
И только потом взяла саквояж и шагнула в портал.
— Удачи, девочка, — донеслось до меня, когда портальный проём уже почти закрылся.
Всё же не зря лорд Дайнос держит её при себе. На самом деле она очень даже хорошая. И ни один преподаватель не помог мне совладать с магией так, как эта обычная, казалось бы, секретарша.
Помотала головой, прогоняя лишние мыли, и постучала в дверь дома своих новых подруг. Уже было почти темно. До полуночи оставалась всего пара чесов…
79. Даррен Сторн. Пограничный гарнизон, допросная камера
— Ты забываешься! Я, Эллор Третий, владыка незыблемого Эллора!
— Простите, владыка, но вина лорда Сторна ещё не доказана, — низко кланяясь, в который уже раз проговорил первый императорский советник.
Он и сам был не рад тому, что происходит, но император отдал чёткий приказ — не отдавать Сторна на растерзание до тех пор, пока не вернётся. Только допрос. Но допрос — понятие скользкое. Эллорец и так уже вдоволь поиздевался над Сторном, когда всё это только началось. Пускать его и дальше пытать бедного дракона советник не хотел.
Император вовремя вступился за того, кто когда-то был его доверенным лицом. Начались долгие, похожие на торг переговоры. Вот только предметом торга была не жизнь Даррена Сторна, а то, насколько выгодно продаст её империя.
Эллорец требовал справедливости, как он её понимал. На его стороне были известные только одному ему факты — его преединственную обесчестили! Он понял это сразу, как только она вернулась домой. Драконы такое чувствуют, вернее даже чуют. Ульнира пыталась это скрыть, но он всё равно почуял.
Но у него не было доказательств, которые можно предъявить соседней империи. А потом случилось это! Магический зов артефакта, попытка найти его жену, след от которой указал на конкретного дракона. Да какого! Молодой опальный генерал, потерявший благосклонность своего сюзерена. И последний представитель древнего рода.
Именно на это давил император, требуя для своей империи выгодные торговые и военные условия в обмен на его жизнь. Прервётся славный род, это дорогого стоит…
Владыка негодовал, но на открытый конфликт идти не хотел. Ему была нужна только жизнь того, кто обесчестил его преединственную. Он хотел преподнести Ульнире его голову в качестве извинения за то, что не смог защитить её.
Жена грустила и не подпускала его к себе. Владыку это тревожило и злило. А тут ещё и император вдруг срочно отбыл в свою столицу по какому-то неотложному делу. Эллор негодовал.
— Не убью я его, поговорить хочу, — с нажимом проговорил Эллор Третий.
— Вы же понимаете, что в случае несоблюдения договорённостей возникнет конфликт? — осторожно спросил первый советник.
— Ты мне ещё объяснять будешь! — возмутился владыка. — Иди вон! Не трону я его… пока.
И советник был вынужден отойти в сторону. Когда Эллорец входил в допросную, советник тоже заглянул туда и прошептал одними губами «Держись». Но Даррен никак не отреагировал. Только прикрыл глаза.
Очередной допрос, который выльется в бесконечные обвинения, оскорбления и пытки. И вопросы будут всё те же. Вопросы, на которые у него нет ответа. Когда увидел её впервые? Как посмел? Почему думал, что это останется безнаказанным? Последнее владыку больше всего злило, это было для него личным оскорблением.
Но в этот раз Эллор Третий задал другой вопрос.
Он прошёл к столу, установленному напротив стены, к которой был прикован Даррен, сел за него и тихо спросил:
— Она тебе так понравилась, что удержаться не смог?
Даррен промолчал. А что он мог сказать? Он же даже не видел Ульниру никогда.
— Или это была месть императору, который тебя низверг? — продолжил Эллор.
Тут Даррен не удержался и улыбнулся. Улыбка принесла неприятные ощущения, разбитые губы уже зажили благодаря драконьей регенерации, но три дня без воды давали о себе знать.
— Значит, не в мести дело, — кивнул владыка. — Любишь её хотя бы?
И Даррен зажмурился, вспоминая ту, кого действительно любит. Открыл глаза и проговорил:
— Главное, чтобы она любила.
— Моя Ульнира тебя?! — закричал владыка, вскакивая и отбрасывая стул. — Да я тебя…
— Зачем меня? Любит ли она вас? — спросил Даррен.
Он мог бы многое сказать, но молчал. Как и в первый день, когда его допрашивали по-настоящему, не щадя и не заботясь о том, чтобы выжил. Как просто, сказать правду и избавить себя от мук. Вот только тогда это уже будет не личный конфликт, а имперский. И маленькая девочка, о которой сейчас заботится Аделина, превратится в разменную монету. Такую цену за свою жизнь он не был готов заплатить.
Даррен сам удивлялся своей стойкости, но он не согласился бы даже просто отказаться от Дары. Если бы ему предложили отдать этого ребёнка в обмен на свободу, без политических последствий — он бы на это не пошёл.
