Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! (СИ) - Ильинская Екатерина

Хантли с очень серьёзным выражением лица потянулся за часами, но я видела, как подрагивают уголки его губ в сдерживаемой улыбке. Щёлкнула крышечка, и он с предельным вниманием не меньше минуты изучал циферблат, как будто первый раз в жизни видел стрелки.

— Кажется, у меня в запасе ещё четыре с половиной минуты, а потом, я так понимаю, вас ничто уже не удержит?

— Бегите, господин Хантли, — совершенно серьёзно ответила я.

— Я как-то не привык бегать от проблем и не считаю нужным сейчас приобретать этот навык. — Он тоже встал, сразу возвысившись надо мной. — Можете считать, что два часа уже закончились. — Эрнет шагнул вперёд и встал совсем близко. Настолько, что пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — И что же вы будете делать, Амелия?

Глава 45

Это «Амелия» он выдохнул мне прямо в губы, склонившись так близко, что заслонил собой весь мир. Остались только он, я и бушевавший внутри огонь. Но моя злость превратилась во что-то иное — кровь кипела, но желание бить сменилось совершенно другим.

Я не ответила. Просто подалась вперёд, и Хантли резко прижал меня к себе. А потом всё утонуло в головокружительном обжигающем поцелуе, куда выплеснулись все чувства, которые каждый из нас пережил при этом разговоре. Страхи, обиды, горечь, бессилие, восхищение, радость превратились в чистое, незамутнённое желание.

Эрнет прикусил мою губу, я охнула и приоткрыла рот, куда тут же проник его язык, заставляя отвечать с такой страстью, которой я в себе никогда не подозревала. Внутри всё горело, кружилось в хороводе звёзд, вспыхивало незнакомым удовольствием. Пальцы запутались в тёмных волосах, притягивая мужчину как можно ближе. Его руки на спине обжигали кожу даже сквозь ткань платья, сейчас как будто лишнего.

Я застонала, когда Хантли принялся целовать шею, спускаясь всё ниже. Наклонила голову, давая больший простор для манёвров. От его касаний меня словно пронзали маленькие молнии, оседая пожаром в низу живота. Дыхание сбивалось, воздуха не хватало, сердце лихорадочно билось, а всё вокруг плыло в тумане. Эрнет начал распускать шнуровку платья, прикусил мочку уха, заставляя мурлыкнуть от удовольствия…

Небеса раскололись грохотом. Всё вокруг залило белым яростно мигающим светом. Я дёрнулась в сторону, уверенная, что настал как минимум конец света, запнулась и чуть не упала, но Эрнет удержал и прижал сильнее, давая возможность прийти в себя.

— Наше время истекло, — поясним мне Хантли, но я всё равно не поняла, о чём речь. Потом он что-то сказал в сторону потолка, и жуткий грохот и подсветка исчезли. — Я арендовал всю оранжерею, но сейчас она открылась для всех. Пора выходить, иначе столкнёмся с другими посетителями.

— Что это вообще было? — задыхаясь от страха, произнесла я.

— Имитация раската грома.

Он гладил меня по спине, успокаивая, но испуг и накатившее смущение не хотели уходить. Я продолжала вздрагивать и никак не могла решить, как себя вести, после всего, что сейчас произошло. И как не думать о том, что могло произойти, если бы не кошмарный сигнал оповещения.

— Теперь, как честный человек, я просто обязан на вас жениться. — Дыхание Эрнета защекотало мне висок, а по телу побежали мурашки предвкушения, снова разжигая огонь в крови. — Теперь вы уж точно не скажете, что это из-за мэра.

Как только Хантли произнёс это воистину волшебное слово, я моментально пришла в себя. Вот зачем он опять вспомнил про Гудиса Панса⁈ Всё смущение и желание как рукой сняло, осталось только чистое возмущение и негодование.

— Можно хотя бы сегодня не вспоминать о нём? — буркнула я и упёрлась Эрнету в грудь ладонями, давая понять, что меня надо отпустить. Одёрнула платье, пригладила волосы и набралась смелости посмотреть на Хантли.

Вид у журналиста был расхристанный, и я тут же заподозрила, что выгляжу не лучше. Думаю, если так появиться перед людьми, сомнений в том, чем мы занимались, ни у кого не останется.

— Не переживайте, Амелия, сейчас всё будет в порядке, — увидев ужас на моём лице, Хантли усмехнулся. Щёлкнул пальцами, и его одежда и причёска тут же пришли в порядок. Теперь журналиста выдавал только блеск глаз. Мне стало ещё хуже — теперь всё выглядело так, будто я занималась непотребствами одна. Или — как неверная жена — с любовником, а потом нас за этим делом застукал муж и теперь ведёт провинившуюся супругу домой.

— А можно и мне также? — с неожиданной претензией потребовала я и сама испугалась того, как это прозвучало. Соберись, Амелия, ничего страшного не произошло! Почти. Но это не повод впадать в истерику!

— Это набор бытовых заклинаний, подобранных под меня, боюсь, вам не пойдёт такая причёска. — Хантли только улыбнулся моей нервозности. — Обещаю составить подходящий набор и для вас. Тогда вы сможете, не беспокоясь о своём внешнем виде, нападать на меня с… поцелуями.

К щекам прилила кровь. Пресветлая Лейна, Ошур… Эрнет что, рассчитывает на продолжение?

— Я на вас не набрасывалась, господин Хантли! — Голос даже не дрогнул, чему я и сама удивилась.

— Да, конечно. Вы просто не способны на такое. — С серьёзным видом подтвердил журналист. — Но позвольте, я всё же устраню последствия «нападения».

Он протянул руку и дотронулся до моих волос — от пальцев распространялось едва заметное тепло. Пряди приподнялись, переплелись и уложились в простую причёску. Потом пришёл черёд платья: шнуровка затянулась, складки разгладились, а воротничок приобрёл вид только что отглаженного. Стало ясно, как Эрнету удавалось всегда так идеально выглядеть!

— Я бы с удовольствием сам занялся этим платьем, но тогда вашу репутацию точно ничто уже не спасёт, — проникновенно сказал журналист мне на ухо, и щёки запылали ещё сильнее.

— Ну, знаете, господин Хантли! — Я шарахнулась в сторону, словно мне только что пригрозили как минимум убийством. Да и сердце стучало часто-часто, хотя совру, если скажу, что от страха. — Я всё ещё гадалка, а значит, между нами ничего быть не может. Так что прекратите делать подобные предложения. И всё остальное тоже прекратите делать!

Сказала и тут же пожалела, потому что, положа руку на сердце, мне всё очень понравилось и не хотелось возвращаться к привычному поведению. Да и было ли это теперь возможно? Мы пустили друг друга в прошлое, поделились секретами и нашли понимание. Не знаю, как Хантли, а я начала воспринимать его совершенно иначе.

К тому же я не могла и не хотела переубеждать Эрнета, что предсказание, которое сломало жизнь его сестры, было правдивым. Не хотела уверять, что не все гадалки продали дар, что есть те, кто действительно видит будущее, не хотела… Я вдруг поймала себя на мысли, что в данную секунду и сама не хочу быть причастной к этой профессии, принёсшей ему столько боли и горя. И тут у меня родилась идея.

— Хотя, знаете, что? — Я взяла его за руку, чем, судя по взгляду, сильно удивила. — Салон по воскресеньям закрыт. Давайте, я сегодня не буду гадалкой, останусь просто Амелией, но и вы тоже на время отбросите ваши предубеждения?

Эрнет долго смотрел на меня, и я не отводила взгляда, пытаясь передать то, что не хотела выражать словами, которые точно привели бы к ещё одной перепалке, а «это не входило в мои планы на выходные». О нет! В мои планы на остаток дня входило совсем другое.

— Весьма заманчивое предложение, — наконец, ответил Хантли.

Я радостно улыбнулась и потянула его по тропинке, надеясь, что она приведёт к дверям, ведущим наружу. Впереди было ещё целых полдня до того, как каждый из нас вернётся к своей роли. И я не собиралась терять ни минуты.

— Тогда ведите меня скорее на ярмарку, а то мы пропустим всё веселье.

Рейвенхилльская ярмарка оказалась предсказуемо больше, чем та, что проходила в Фаренли. Гомон голосов, смех, музыка, толпа и смешение самых разных запахов сначала оглушили, а потом закружили голову в обещании настоящего веселья.

— Вы точно хотите туда пойти? — Хантли смотрел на эту суету с сомнением. — Сам я всегда находил мало привлекательного в подобных развлечениях, и мне трудно поверить, что кому-то это может действительно нравиться.