Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

– «Кто ищет, тот всегда найдет… если правильно ищет», – голос прошелся по ним, точно шершавым языком.

Глазам группы предстала небольшая комната, из которой вели три разных направления. Мрачная, окутанная туманом, с ворохами оставленной одежды, изломанными доспехами, тихим плеском ручья, что звучал в леденящий кровь унисон с далекими стонами боли и скорби. Зал выглядел некой вехой, казался Стиксом, границей между тем миром и этим, перекрестком дорог в лунную ночь под знамением Гекаты Указующей.

Они вошли молчаливо и незаметно. Будто надеялись, что старое, пыльное зло не проснется от чужого шороха, если вторженцы будут вести себя достаточно тихо. Глаза соискателей вглядывались в полумрак до скрипа, до мушек в уголках. Их осторожные шаги скрадывал грязный, зеленовато‑серый туман. А тихие стоны и свисты из закрытого глазам сумрака заставляли конопатую девушку тяжело дышать и беззвучно плакать.

Они дошли до самого конца, но не встретили ни единого монстра или препятствия. Осталось лишь выбрать направление. Казалось бы, какая разница? Но… Над каждым выходом из комнаты мрачно блестела сколами выбитая прямо в стене кривая надпись. «Голод» справа. «Безумие» в центре. «Скорбь» слева.

Трое молодых людей с мрачной решимостью висельников переглянулись друг с другом. Их судьба теперь зависела от выбранного пути.

– Что значит «Голод»? – принялся шепотом рассуждать юноша. Ксантипп. Она вспомнила: его звали Ксантипп, – именно в той стороне журчит ручей. А что если «голод» на самом деле иносказание… – уже более бодрым, гулким шепотом начал он и Арна на энтузиазме продолжила:

– Как в той поговорке о

– До‑о‑обрая девочка… Сла‑авная девочка… я так давно не ел… – Эхо тихих, злых своей скрытой жаждой слов прервало ее речь быстрее любой осознанной мысли.

Ксантипп вздрогнул, поскользнулся в тумане, шлепнулся на пол с приглушенным стоном. Девушка с капризным излетом бровей побледнела до белизны царской бумаги, изо всех сил прижала обе ладони ко рту, лишь бы не закричать в ужасе.

А голос продолжал бормотать слова в своем безумии. И монотонно, неутомимо приближался к ним из коридора позади шаркающей стариковской походкой.

Шаг, чавк, шаг‑шаг, чавк, хлюп. Сё‑ё‑ёрб. Кап‑кап. Шаг.

Арна подскочила на месте, взгляд заметался по трем проклятым вариантам. Ах, будь у них хотя бы минута, они бы наверняка разгадали не слишком сложную загадку наставника. Не задержись они у входа, не спорь и не медли ранее…

Чем ближе к ним приближалось существо из тоннеля, тем резче, отвратительнее становился запах крови и внутренностей. А туман под ногами с каждой секундой поднимался все выше и зеленел, становился темнее, будто от внезапной плесени.

– Быстрее, пока он не добрался до нас! – парень схватил их за руки, Арна тут же вырвала свою.

– Нам нельзя туда! – ее спящая способность стала подавать сигналы при виде левого тоннеля.

Она вдруг поняла, что потеряет себя, если свернет в ту сторону. Неизвестно, почему, каким образом, кто виноват. Неважно. Туда идти запрещено. Поэтому Арна кинулась вперед, в центральный тоннель, в «Безумие». Ее спутники, кляня Богов, полезли за ней.

Она слишком поздно увидела большое, ростовое зеркало. Повернула голову, бездумно окинула взглядом конструкцию, машинально сфокусировалась на гладкой поверхности. Девушка посмотрела прямо в зеркало, хуже, в глаза собственному отражению… Прежде, чем до сознания дошла ужасная, леденящая внутренности мысль:

Оно сделано из стекла, не из меди!!!

Отражение Арны внутри вдруг оскалило зубы, рванулось вперед. Тело ниже пояса осталось внутри зеркала, торс изогнулся, вытянулся отвратительно‑длинной кишкой. Чужие пальцы не‑Бендиды стали плотнеть, покрываться плотной стеклянной чешуей прямо на лету, за доли секунды. Холодные, материальные руки вдруг обогнули саму Арну, схватили ее безымянную спутницу за левую руку, рванули назад и вверх, в зеркало, в отраженную реальность…

– НЕ‑Е‑Е‑Т!!!

– Гинн! – закричала Арна.

Атакующая магия вздыбилась, обернулась плотным, сверкающим в факельном свете тараном. Гудящая, невидимая волна яростно врезалась в призванную тварь, отбросила ее обратно в зазеркалье, разбила портал на миллионы мелких песчинок. Отражение Арны также исчезло, растворилось дыханием в морозном воздухе, а несчастная жертва рухнула на пол.

Лицо кровоточит от длинных царапин, горло сипит отбитыми ребрами, одна рука сгибается под странным углом – последствие пущеного наспех заклинания. Зато она осталась жива.

На несколько долгих, вымученных в полумраке секунд, раздавалось лишь частое, прерывистое дыхание живых. И шаги. Шаги, отвратительно долгие, обстоятельные шаги позади, в саване обещания смерти и миазмах разложения.

Рыжую девушку дружно взяли за локти. Она отстранилась, покачала головой, однако явно не затаила на нее обиды. Лишь тяжело, с присвистом дышала, глотала беззвучно текущие слезы и пыталась встать на ноги самостоятельно, игнорируя мнущегося рядом парня. Сама Бендида чересчур потерялась в собственных мыслях, чтобы замечать неудобство спасенной сокомандницы.

«ЗАЧЕМ⁈ Зачем наставник Медей поставил здесь стеклянное зеркало⁈ Для тварей из‑за грани нет разницы, иллюзия оно или нет!!! Хорошо хоть разбилось сразу, от малейшего воздействия. Гинн почти выдохся, когда долетел до зеркала…»

– Тебе лучше не… – попытался подать голос бледный юноша.

Его глаза бегали, и, время от времени, начинали дико вращаться. Он шмыгал носом, неправильно, по‑насекомьи дергал головой, то и дело принимался грызть фалангу большого пальца. Лишь страх привлечь внимание свежей кровью не давал ему вгрызться в собственную плоть до хруста костей.

– Я пойду с вами! Сейчас… только… отды, *всхлип*, отдышусь, – к удивлению Арны, пострадавшая действительно смогла встать сама, без посторонней помощи, а потом решительно двинулась вперед.

Она хныкала, скрежетала зубами, неосознанно жалась к ним двоим, но пыталась не показать своей слабости: не просила помощи, не цеплялась за них в отчаянии, не останавливалась, чтобы зафиксировать руку. Походя смахивала рукавом затекающую в глаза кровь из царапины над бровью, смотрела по сторонам, а не в одну точку, как делают инстинктивно все пострадавшие. Тихо, по пути, поблагодарила за спасение. Очень достойное поведение. Арне даже стало стыдно за собственную пренебрежительность.

– Ты смогла выучить Гинн раньше семнадцати? – с удивлением и скрытой завистью спросил ее парень, когда тишина длинного, пустого коридора стала давить на нервы, – как ты вообще смогла заставить магоканалы

– Не здесь! – резко оборвала она его.

– Не здесь, – проворчал он с обидой, однако согласно кивнул и обогнал девушек на шаг.

По пути им два раза встретились ответвления, один раз – заколоченная дверь в аудиторию, шесть – разные жуткие монстры. Ксантипп и рыжая волшебница мычали, визжали не размыкая губ, во влажной, могильной темноте заброшенного склепа. Они били примитивным «Кипп» в агрессивных монстров и пытались игнорировать наиболее жутких, но инертных, неповоротливых.

Пару раз юноша замирал от страха, принимался дергаться на месте, как перекошенная в проеме дверь. Однако именно он своим припадком показал, как не обратить на себя внимание наиболее жутких чудовищ. Девушка падала в свои кратковременные секундные обмороки, но каждый раз находила в себе силы идти дальше. Она хорошо замечала скрытые проходы. Только благодаря ей они не отклонились от магистрального направления Лабиринта.

Сама Арна отлично выявляла ловушки, вроде ям глубиной в человеческий рост или фальшивых фонарей – наростов на голове чудовищ. Она направляла своих спутников и служила тем островком спокойствия, к которому обращались в молчаливой поддержке оба ее спутника.

Вот только сама девушка все чаще обращалась к Богине, чтобы потустороннее, тихое безумие лабиринта не накрыло ее вслед за своими товарищами.

Они вошли в очередную пустую комнату с подозрением, с заклинаниями на губах и колотящимся сердцем. Снова никакой опасности, как на том перекрестке, никаких ужасов, никаких пугающих тварей. Всего лишь пустая, скучная, проходная комната. Только высятся пыльные безликие стеллажи с восковыми и свинцовыми табличками, свитками, черепками‑остраконами.