Корнет (СИ) - "taramans"

Веселовский снова прошелся по кабинету, потом махнул рукой и, приняв решение, подошел к стоявшему у стены металлическому шкафу, открыл его и вытащил на свет божий початую бутылку коньяка. Достав из секретера пару лафитников, наполнил их янтарной, ароматной жидкостью:

— Давайте, голубчик! Как я слышал от кого-то из штабных, бытует у вас интересная поговорка: «Не пьянки ради — здоровья для!».

Коньяк, провалившись в подпоручика густым комком, наполнил желудок приятным теплом, принявшимся расползаться по телу: потеплели и сделались чуть ватными ноги, слегка зашумело в голове, в теле образовалась приятная бодрость и готовность ко всему.

— Да-с… Так вот! Я хотел сказать, что уровень риска в предстоящем деле — он явно превышает разумные пределы. Я бы и отказался от сей операции, но… Уж больно заманчивым представляется результат! Ежели получится захватить этого… рыжего мерзавца, — продолжил после паузы полковник.

— Ваше высокопревосходительство! — Плещеев вскочил, — Мне несколько непонятны ваши сомнения. Разве я дал повод сомневаться в моей готовности?

Громкие эпитеты типа: храбрость, отвага, мужество и прочее — Плещеев полагал невозможными к использованию.

«Это со стороны должно присваиваться воину, но никак не именоваться им самим: иначе похвальба пустая выходит!».

— Ну что вы, голубчик! Ну что вы?! — Веселовский, подойдя к Юрию, опустил руку на его плечо и усадил подчиненного на стул, — Никто и не сомневается в вашей… к-х-м-м… готовности к выполнению сего поручения. Вы показали уже себя вполне сложившимся офицером. Я бы сказал — настоящим «кавказцем»! Вам не занимать всех черт, присущих настоящему русскому воину. Но вот… Здесь другое, Юрий Александрович. Да-с, другое. Вы за весьма непродолжительное время смогли зарекомендовать себя весьма неординарной личностью. Здесь и ваши предложения по организации службы, и задумки, которые вы воплощаете вместе со своими товарищами — Грымовым и Гордеевым… Да и, чего греха таить? И мне ведь не чужды моменты наслаждения прекрасной музыкой и стихами. А вы, голубчик, сумели в немалой степени развеять имеющую место быть скуку нашего гарнизона. Вы стали весьма примечательной личностью. Ваши песни поют люди! И, пусть я и невеликий знаток лирики, но… Не хотел бы я быть виновником вашей возможной гибели. Вот так…

Плещеев снова вскочил:

— Ваше высокоблагородие! — возможно, чуть более громко, чем следовало, рявкнул подпоручик, — Полагаю верным, что я прежде всего офицер, русский офицер, а не стихоплет и певун, и уж вовсе не выдающаяся личность в чем бы то ни было. Включая сюда разного рода придумки и безделушки.

— Весьма, голубчик, весьма! — полковник потрепал Плещеева по плечу, — Однако же, должен заметить, что вы зря так уничижительно поименовали ваши изобретения: все эти ракеты и сигнальные мины. Они, знаете ли, начали пользоваться все большим спросом. В первую очередь у тех офицеров и командиров, кто относится к службе не спустя рукава, кто привык ценить жизни и здоровье своих подчиненных. Да-с… Ну что же? Я, признаться, другого ответа от вас и не ожидал. Да! Не ожидал. И сам, знаете ли, грешил в молодости залихватской отвагой и наплевательским отношением к опасностям. Ну так что же… Значит, дожидаемся ваших попутчиков — охотников и казаков. После этого я доведу до вас ситуацию и объясню, с чем вам придется иметь дело.

— Так точно, господин полковник! Бог не выдаст — свинья не съест! — кивнул Плещеев.

Макара Ковязина и Ефима Подшивалова Плещеев не видел уже изрядно времени. В то время, пока он, прямо скажем — прохлаждался, и тот и другой, после краткого отдыха продолжили нести службу. Казак — со своим десятком, Макар же, со своими «разбойниками» продолжал лазить по ближним пределам и чуточку — за ними.

Поздоровавшись кивком с прибывшими, Юрий негромко спросил:

— Все ли благополучно? Все ли живы-здоровы?

Ефим в ответ шепнул:

— Слава богу, все в здравии.

Ковязин подтвердил слова казака, молча улыбнувшись.

— Ну что же, приступим! — скорее сам себе сказал Веселовский и развернул на столе перед ними большую карту участка кавказских гор, — Что хочу сказать в самом начале… Общая ситуация, вкратце: что на востоке вдоль линии, по Тереку, что в Чечне, так же как и на побережье — все крайне сложно. Практически одновременно… Да, с разницей всего в несколько дней, представьте! Западные, прибрежные горцы напали на крепости Черноморской линии, а Шамиль с присными, выйдя с гор Чечни и Дагестана, напал на ряд наших крепостей в предгорьях. Несомненно, нападения эти были хорошо скоординированы. Почему я так думаю? Горцы и прежде постоянно беспокоили наши крепости, посты и шверпункты набегами и обстрелами, что на востоке, что на западе. Но никогда их действия не были столь одновременными и такими изрядными силами.

Полковник встал и прошелся по кабинету.

— Кроме того, есть люди, которые точно указали, что те же прибрежные черкесы получили помощь от турок. Как деньгами, так и оружием. К Шамилю тоже направлялись эмиссары Порты. Несколько таких малых караванов перехвачены южнее, в грузинских пределах. Но бог весть — всех ли перехватили, или кому-то удалось проскользнуть незамеченным.

Как вы, должно быть, в курсе дела, неоднократно в рассказах мелькали упоминания о некоем рыжеволосом иностранце, который частенько появляется у черкесов. Имеются все основания полагать, что человек этот связан с этим общим возмущением горских племен. Как я уже говорил, нами предприняты определенные меры к установлению мест, в которых сей «рыжеволосый» появляется особенно часто, а также — с кем он имеет дело, кто его привечает из вождей племен.

Так вот… Есть у нас данные, что в настоящее время человек этот находится примерно вот здесь…

Веселовский, подойдя к столу, ткнул пальцем в какую-то отметку на карте.

«Х-м-м… судя по всему, от нас это… верст двести, даже побольше. Хотя… тут карты точностью масштабов не «страдают»!».

— А что здесь находится? — Юрий осмотрел карту, пытаясь высмотреть из имеющихся на местности названий знакомые, но не преуспел в этом.

— Здесь есть небольшой аул, который является родовым одному из родов Шаджимба. Есть такой род у абадзехов. Весьма злокозненный и из самых непримиримых! — ответил Веселовский, потом обратился к Ковязину:

— Десятник! Вам же приходилось бывать в тех краях?

Макар отвечать не торопился, задумчиво водил пальцем по карте, что-то прикидывая.

— Не совсем здесь, ваше высокоблагородие. Чуть севернее — да, бывал пару раз. Восточнее… Вот здесь примерно! — указал он на карте, — Здесь я места знаю более или менее уверенно. А далее мы не совались: мест не знаем, и народишко там больно уж дикий.

— М-да… Ну, проводник у вас будет. Дойдете сюда… Здесь все больше селения сванов, а они к нам настроены вполне дружелюбно. Не союзники пока, нет; но будучи непримиримыми врагами черкесов, они порой оказывают нам ту или иную помощь. Так вот… Здесь оставите отряд поддержки: мы смогли наскрести в помощь вам три десятка казаков из Кабардинки…

Подшивалов кивнул, и, чуть повернув голову к подпоручику, шепотом пояснил:

— Все из старших возрастов, но казаки справные, и вояки серьезные.

— Так… Далее! Отсюда пойдете в меньшем составе: лишь десяток охотников и десяток Подшивалова. Выйдите сюда. А здесь уже… По обстоятельствам! Вам нужно будет точно определить местонахождение этого «рыжего» путем наблюдения. Возможно, он будет в самом ауле. А может быть… Вот где-то здесь… Да, здесь! Есть что-то вроде личной усадьбы рода. Не знаю, что там точно. Может, башня, как в горном Дагестане; может быть — зимнее подворье. Так что, здесь уже нужно будет думать по месту.

В задумчивости подпоручик приподнял руку и, дождавшись кивка начштаба, спросил:

— Известны ли силы, возможно, там находящиеся? Прошу понять правильно: будет нас два десятка, и ежели там вдруг окажется сотня воинов, то… Просто — не осилим!

— Х-м-м… А вот здесь нам на руку именно обострение ситуации! Все наличные силы черкесов сейчас разбойничают на побережье. Как говорят люди, помогающие нам на той стороне, в аулах остались старики, бабы с детьми, да раненые, что оставлены выздоравливать. Конечно же, какая-то часть воинов оставлена на охране аула, но полагаю, что не сильно большая. Как подсказывает опыт, в таких случаях в аулах и впрямь остаются лишь старики с древними фузеями, да мальцы, не годящиеся в набег. Нет, у этого «рыжего» наверняка имеется какая-то свита, но не думаю, что больше десятка. В крайнем случае — два десятка. Но последнее — навряд ли…