Корнет (СИ) - "taramans"

— Еще вопрос, ваше высокоблагородие! — снова спросил Юрий, — А вот наша цель… Она — какова? Выкрасть эту бестию или…

Веселовский с удовлетворением кивнул:

— Ваш вопрос к месту, подпоручик! Цель — выкрасть эмиссара. Сделать для этого все возможное и живым… Не скажу — целым, это уж совсем задача непосильная. Но — живым доставить ко мне.

— Х-м-м… А если…, - Плещеев не успел закончить вопроса, как полковник ответил:

— Да! Снова вы правы: если вывезти его сюда не представиться возможным ни при каких обстоятельствах, то… Да! Вы все правильно понимаете. Но! Хотелось бы побеседовать с этим господином. Представляется, что очень уж он сведущ в вопросах дальнейших планов наших противников.

Они еще обсуждали те или иные вопросы, которые могут возникнуть в ходе подготовки к выходу, или при выполнении задания. Но вроде бы все понятно…

— Выход через три дня! — подвел итог Веселовский.

«До чего же тягостно и даже — муторно, когда вроде бы все готово, но время еще остается. И тянется это время, тянется. И чем дольше оно тянется, тем больше накручиваешь себя! Надо чем-то отвлечься. А чем?».

Так размышлял гусар, возвращаясь ближе к обеду из станицы Кабардинской. Нет, там он не ночевал, хотя вчера предложение такое от Подшивалова и поступало. Своего рода епитимью наложил Плещеев на род Подшиваловых: «Не желаете навести порядок во взаимоотношениях в доме? Ну и хрен с вами, но в гости я к вам не поеду!».

Подпоручик встретился с хорунжим, который был назначен старшим в тех трех десятках казаков, что определены к ним в поддержку. Убедился в здравости старшего и готовности к выступлению у подчиненных; проверил «охотничков» и десятка самого Ефима. Ну, там и проверять-то ничего не надо было: люди куда опытнее самого гусара. Проверил саки, что собрал ему самому Некрас — не придраться! Прошло два дня. А что еще делать?

«И вот… «крайний» день, а как же муторно! Чем заняться? Завалиться к Варьке и затеять дневной «сеанс»? Нет, не поймет. А по-быстрому «перепихнуться»? Так времени-то это много не займет! Что делать, что делать?! Снимать штаны и бегать, блин!».

Но, как говорится у известного баснописца, «На ту беду лиса бежала!».

Точнее — две «лисы», и не бежали, а мирно себе ехали в коляске под управлением кучера. Одна «лиса» — и впрямь лиса, даже колер подходит. Вторая — не иначе как «чёрно-бурая»! Да-да-да… Прогуливались в коляске Екатерина свет Васильевна, а с нею и ее приятельница — Софья ибн Павловна.

Подпоручик остановил коня и с улыбкой смотрел на приближающуюся коляску. С удовольствием, надо отметить, смотрел. Ибо были две красотки… Впрочем, когда они выглядели по-другому?!

Когда коляска по знаку Катеньки остановилась рядом, подпоручик, придуриваясь, вытянул ноги из стремян, залихватски уселся на седло практически в позе «лотос», и, покачивая головой, затянул, отбивая ритм ладонями по голенищам сапог:

Он с удовольствием и удовлетворением смотрел сквозь прикрытые как будто бы в упоении ресницы, как улыбаясь, смотрят и слушают его красавицы.

Когда он закончил петь и лихо спрыгнул с седла на землю…

«Хорошо, что Черт, как будто понимая важность момента, все это время стоял не шелохнувшись! Вот был бы номер, если бы я брякнулся с коня на землю! Конфуз, однако!».

Красавицы, смеясь, захлопали ему в ладоши:

— Браво, гусар! — воскликнула Соня.

— Браво, браво, Юрий Александрович! — вторила ей Катюша.

Юрий подошел к коляске и улыбаясь спросил:

— Понравилась ли вам, красавицы, песня?

— Очень! Очень понравилась! А что это за песенка премилая? — наперебой выражали восторг дамы.

— Мне говорили, что она похожа на какую-то испанскую песню. Только вот испанского я не знаю вовсе! — пожал он плечами.

— Но там поется про трех красавиц! — приподняла бровь Катя.

— Согласен, здесь не сходится, — повинился Юрий, — А куда держат путь прекрасные дамы?

— Дамы держат путь, намереваясь развлечься и подышать свежим воздухом! — пояснила Софья.

— Х-м-м… А что если… Если…, - Плещеев раздумывал, — Если я приглашу вас в гости?

— В гости? Вот как? — опешили женщины.

— Ну а почему бы и нет? — развел руками Юрий, — У вас в гостях я был неоднократно, почему бы не пригласить вас к себе?

Софья задумалась, а Катя, пожав губки, прошипела:

— Это… Это неприлично! Дамы идут в гости к мужчине, моветон!

— Чего неприличного-то? — удивился подпоручик, — Вас же двое, и белый день на дворе…

«Хотя… в реальности… М-да! В реальности-то — и двое вполне… к-х-м-м… Но здесь — не там. Здесь такое, наверное, и вовсе не мыслимо!».

Соня несколько растерянно повернулась к подруге:

— А правда — почему неприлично? Нас же действительно — двое.

— Неуместно дамам, пусть и двоим, посещать жилище мужчины! — продолжала негромко морализаторствовать брюнетка.

— Да с чего бы? — снова удивился гусар, — Выпьете чаю, посмотрите, как я живу.

Похоже, что Софья уже приняла решение, только Катя все нудила:

— Это… это — предосудительно. О нас могут подумать невесть что!

— Да бросьте, Катерина Васильевна! — отмахнулся Юрий, — Ну… не хотите заходить в жилище бедного гусара, мы можем посидеть и в беседке. Я вам спою, вы выпьете чаю. Пообщаемся, да поедете домой. Что здесь предосудительно?

— Люди могут подумать…, - попыталась найти аргументы против посещения Катя.

— Люди могут надумать себе что угодно абсолютно на пустом месте. Таковы люди. Завтра я уезжаю и буду отсутствовать какое-то время, — настаивал Плещеев.

Женщины что-то поняли, подобрались и переглянулись.

— Знаешь, Катя… Я, пожалуй, приму приглашения Юрия Александровича, — протянула, не отрывая взгляда от подпоручика, Софья.

— Как? Даже одна? Ты чего, Софи? — опешила Екатерина.

— Полагаю, что в гостях у подпоручика мне ничего не грозит. Не так ли, Юрий Александрович? — похоже, что рыжая уже приняла решение, и даже протянула к нему руку, собираясь покинуть коляску.

— Нет! Ну это уже никуда не годится! — всплеснула руками подруга, — Хорошо! Но перед тетушкой будешь оправдываться сама. Едем вдвоем!

«Ишь как! А я уж думал — будет шанс «охмурить» рыженькую!».

Высадив дам из коляски, сопроводив их до беседки, Юрий заглянул в дом и негромко, но выразительно рявкнул:

— Некрас! — дождавшись, когда денщик выглянет из своей коморки, скомандовал:

— У меня две гостьи. Рысью на рынок! Купишь там свежей зелени, сыра, бастурмы. Люля-кебаб купи побольше. У этого… у татарина, который чуть дальше от входа лавку держит. У него вроде бы всегда из свежего мяса. Вино-то у нас есть? Не все еще выпил?

И не слушая обиженный бубнеж ветерана, продолжил командовать:

— Накроешь в беседке. Да! Еще, как накрывать будешь, попроси Авдотью, чтобы самовар поставила. Да спроси у нее что-нибудь к чаю: у них всегда что-нибудь есть. Плюшки там какие-нибудь, варенье, мед, может быть… Все! Одна нога здесь, другая — уже здесь! Аллюр — три креста, гусар! Понял? Три креста!