Сол-Сити (ЛП) - Кэссиди Пенн

Он посмотрел на меня так, словно я вела себя нелепо.

— Как будто ты этого не замечаешь. Я думаю, ты чертовски хорошо знаешь о моем интересе к тебе и интересе Уора. Не говоря уже о том волке, который все время ходит за тобой по пятам. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он оборвал меня. — Нет смысла отрицать это, я только хотел заявить о своих намерениях, пригласив тебя на то, что, я уверен, будет лучшим свиданием, на котором ты когда-либо была.

— Так это свидание? — Глупо спросила я. Я пыталась игнорировать тихий голос в моей голове, который повторял имя Гарета снова и снова. Волк, который ходил за мной по пятам, куда бы я ни пошла. Волк, который прошлой ночью трахнул меня до беспамятства.

— Это может случиться, если ты позволишь, — сказал он, беря мою руку в свою. — В любом случае, я хочу повеселиться с тобой сегодня, и я хочу, чтобы ты насладилась несколькими часами вдали от драмы судебного процесса. Этот город может так много предложить, и я бы не хотел, чтобы ты это упустила. Эта сука, Эстель, уже достаточно отняла у тебя. — Его глаза потемнели при одном упоминании ее имени.

— Ты прав, — сказала я. — Ладно, тогда пригласи меня на свидание, Тэйн. — Слово «свидание» прозвучало так… обыденно. Слишком нормально для того, во что превратилась моя жизнь в эти дни.

— Как пожелает леди, — сказал он, подмигнув. Затем наклонился и запечатлел медленный, нежный поцелуй на моей щеке. Я почувствовала этот поцелуй до самых кончиков пальцев на ногах.

Мы вышли из машины прямо перед зданием, и Тэйн снова бросил ключи парковщику, который ждал на тротуаре. Поднявшись по мраморным ступеням, я поразилась размерам музея. Казалось, что в нем было несколько этажей, и мне не терпелось осмотреть каждый из них.

— Никаких папарацци, никакой прессы и никаких телохранителей, — напевал Тэйн, придерживая для меня стеклянную дверь и жестом приглашая войти впереди него. — Чего еще ты можешь желать.

— Ты говоришь довольно самоуверенно для человека, которому вот-вот надерут задницу, как только мы вернемся в консульство.

Он усмехнулся, прижимая руку к груди.

— Ты действительно не веришь в меня, не так ли?

Смеясь, я сказала:

— О, у меня много веры — я верю в то, что Уор будет взбешен, когда узнает, что мы уехали без него. — Не говоря уже о том, что Гарет был бы вне себя, когда он неизбежно вошел бы в мою комнату и понял, что меня нигде не видно.

— Уор всегда злой, — сказал он, отмахиваясь от меня. — Некоторые могли бы даже сказать, что это его самая привлекательная черта характера. Только не говори ему, что я тебе это сказал, я ценю то, что мои яйца остались нетронутыми.

Оказавшись внутри, я сразу почувствовала характерный запах старого пергамента и чернил. Я глубоко вдохнула, по мне разливалось спокойствие. Здесь пахло старьем — древними вещами и больше всего историей.

В детстве я была очарована историей, обществознанием, археологией и всяким занудным дерьмом, которое никогда не интересовало моих друзей. В колледже я изучала политологию, просто чтобы порадовать своих родителей. Они понятия не имели, что я параллельно изучаю антропологию с примесью истории искусств. В моем мозгу скопилось так много тривиальных фактов, которые никогда по-настоящему не пригодились бы.

Я раньше слышала о Музее Естественной Истории Сол-Сити, и он всегда был в моем списке желаний. Музей, который у нас был в Нок-Сити, по сравнению с этим выглядел как блошиный рынок. Величественный и роскошный — вот единственный реальный способ описать это место.

Мы быстро осмотрели нижнюю половину здания. В основном она была заполнена картинами, скульптурами и керамикой. Во мне не было артистической жилки, но я определенно могу оценить изобразительное искусство и антиквариат, когда вижу его.

Второй этаж был посвящен истории дарклингов. Здесь было четырнадцать комнат, по которым можно было прогуляться, в каждой из которых стояли стеклянные витрины с артефактами, собранными за многие годы. Когда мы переходили к каждому отделу, Тэйн рассказывал мне все об истории, стоящей за каждым предметом, тут и там добавляя небольшие лакомые кусочки из своего собственного опыта той эпохи.

Слушать, как он рассказывает о своей жизни и своей истории общения с кланами ведьм, было увлекательно. Было почти нереально разговаривать с кем-то, кому было несколько столетий. Он буквально был рядом, когда создавалось большинство этих вещей. Я попыталась представить его себе тогда, но не смогла избавиться от образа, когда он был весь в татуировках, с пирсингом и выглядел так, словно только что спрыгнул с мотоцикла или гастрольного автобуса рок-группы.

Мы добрались до десятой комнаты, где в остальном пустом помещении был только один стеклянный шкаф. На него упал луч прожектора, и я ахнула, когда подошла ближе, глаза расширились. Внутри лежал единственный пергамент, украшенный примерно пятьюдесятью подписями.

— Доктрина сосуществования, — сказала я в полном благоговении. Я посмотрела на Тэйна. — Это реально? — Эта комната казалась слишком открытой для такого важного исторического документа.

— Так и есть, — сказал он, подходя ближе. — Одна из четырех идентичных копий. Каждая копия была передана главе каждого вида на хранение. Это право принадлежит кланам. Мы храним его здесь, потому что это здание тщательно охраняется, и если это стекло когда-нибудь будет разбито, вся комната мгновенно закроется. Нет более безопасного места.

Осторожно, не прикасаясь к стеклу, я наклонилась, чтобы взглянуть, внимательно изучая пергамент. Тэйн встал у меня за спиной, и я затаила дыхание, когда его руки обхватили мои бедра, удерживая меня на месте. Его торс был на одном уровне с моей спиной, когда он тоже наклонился, и я почувствовала его тепло сквозь одежду.

Он мягко отвел мои волосы в сторону, положив подбородок на мое правое плечо.

— Ты действительно любишь все эти исторические штучки, не так ли? — Его дыхание прошептало по линии моих волос, и я сдержала дрожь. Все, что я могла сделать, это кивнуть. Его хватка на моих бедрах усилилась, и внезапно я обрадовалась, что мы были единственными в этой комнате. — Хм, почему это меня заводит? Никогда не думал, что западу на интеллектуалку.

Его губы коснулись мочки моего уха, и мне потребовались все мои усилия, чтобы колени не подогнулись. Присутствие Тэйна наполняло комнату. Он был единственным, на чем я могла сосредоточиться, даже когда стояла перед одним из самых важных документов в истории. Словами не описать, какое искушение я испытывала всякий раз, когда была рядом с ним.

Прочистив горло, я выпрямилась, и он немедленно отпустил мои бедра, отступив назад. Затем я повернулась к нему лицом, желая сохранить некоторое расстояние между нами во время нашего свидания. По крайней мере, на данный момент.

— Я хочу узнать больше о кланах. Я не знаю многих чернокнижников лично, только пару моей кузины, и… — Я замолчала, не желая произносить имя этой сучки-ведьмы. Технически я ее даже не знала.

Тэйн снисходительно улыбнулся, зная, что я отвлекаюсь от возникшего между нами напряжения. Я пыталась думать о чем-то другом, кроме ощущения его тела, прижатого к моему.

— Пойдем, архив этажом выше.

Мы поднялись на лифте на следующий этаж и оказались в помещении, которое я могу описать только как древнюю на вид библиотеку. Книжные полки от пола до потолка были сделаны из какого-то серого камня, а полы — из грубого, покоробленного дерева. Длинные дубовые столы были разбросаны по комнате, и я заметила нескольких человек тут и там, уткнувшихся носами в массивные тома. Все были в перчатках, когда осторожно переворачивали страницы, не желая испачкать их маслом со своей кожи. Должно быть, отсюда исходил запах пергамента. Я снова глубоко вдохнула.

Тэйн подвел меня к секции полок под висящей табличкой, на которой были указаны названия различных кланов в алфавитном порядке. Естественно, он направился прямо к отделу Хоторн. Там стояли ряды старых книг, и, взглянув на корешки, я поняла, что всех авторов объединяет фамилия Хоторн. Это не означало, что все они были родственниками, поскольку дарклинги брали фамилии любого клана, стаи или ковена, к которому они принадлежали.