Корнет (СИ) - "taramans"

Глава 36

— Так вот, милые мои…, - продолжила супруга артиллериста, — Достался ей по случаю один интересный амулет. Внешне-то — так, ничего особенно: безделушка серебряная. Правда сделана интересно и носится тоже необычно: тонкая цепочка, надеваемая на талию, под одежду. Имеется и небольшая подвеска в виде серебряного же, чуть выпуклого сердечка. В общем, миленько, но не более того. Но вот действие этого амулета — очень интересное, по ее словам. Очень интересное! Как она мне нашептала на ушко: пока дама носит сей предмет на поясе, то может не опасаться последствий… к-х-м-м… общения с предметом страсти…

Агнесса говорила горячо, чуть наклонившись к приятельницам и поглядывая мимолетно на подпоручика. Дамы слушали вроде бы внимательно, но улыбки нет-нет да промелькивали на их устах.

«Х-м-м… театр какой-то! Любительский, похоже. Вполне себе видно, что дамы уже обсудили эту новость, пошептались, а этот разговор больше для того, чтобы выпытать у меня — так ли это, насколько все это правда!».

— Да-да, предметом страсти! — закивала Агнесса Карловна, явно переигрывая с интригой, — С мужчиной, я имею в виду. Вы же меня понимаете, да?

Софья тщетно пыталась спрятать улыбку, а Екатерина чуть посмуглела щечками — застеснялась, стал-быть…

— Причем, по словам моей знакомой, сей амулет не только предупреждает даму от незапланированной тягости, но и очень надежно защищает от всяких дурных болезней! — продолжала «токовать» полковница.

При упоминании неприличных напастей Катюша еще больше смутилась и прикрылась веером, а Соня, прикрыв губки рукой, отвернулась.

«Ну-у-у… отрицать свою причастность к этому амулету будет, наверное, глупо. По крайней мере, уже у пятерых женщин Пятигорска такие имеются. И пусть с девушками из бань эти дамы вряд ли знакомы и даже наверняка — никогда не пересекались, то вот амулеты, проданные Варей… Я же даже не спросил — кому она их продала! Да и бизнес же сам пытался «замутить» на этом. К-х-м-м… только вот что не продумал: а будут ли платить дамы за такие предметы? Или, как рассказывал маг Филип — каждая вторая норовит заполучить таковой за постельные утехи. А оно мне надо? Вроде бы и нет, но… Вот если бы Соня или Катя… Да чего ты сам себе врешь? Естественно, подарил бы эти амулеты и просто так, по принципу — а вдруг что обломится? Что та, что другая — явно мне нравятся. Но вот…».

— Так что же вы, Юрий Александрович?! Что можете нам пояснить по данному поводу? — подпоручик, задумавшись, ушел в себя и не расслышал последних слов Агнессы.

«М-да… а что говорить?».

— Милые дамы… Даже не знаю, как объяснить… Если только с самого начала? — решился Плещеев, потом, чуть задумавшись о порядке повествования, начал:

— Видите ли… В прошлом году случилось мне в стычке с горцами получить пару ранений, — Юрий машинально потер еле видимый шрам на щеке, — Ранения сии были не столь тяжелы, сколь неудобны: плечо, разрубленное шашкой, не давало ни лечь поудобнее, ни двигаться. А щека… Не только есть толком не мог, но даже и пить было крайне неудобно. Приходилось претерпевать, так скажем. Раздражало это меня до крайности! Вот как-то… Доктор Москвин первым заметил, что раны мои заживают не в пример быстрее, чем у других лечащихся в лазарете. Вот я и попытался разобраться и понять — как я могу все это дело ускорить. И, как видите, и, возможно, слышали, — у меня получилось. Потом… Потом решил попробовать подлечить своего денщика. Старый гусар: болят раны, да и в общем здоровье уже не то, что в молодости…

Дамы слушали с интересом, и только полковнице было интереснее — про дамские заботы:

— Ну а про амулеты эти?

Подпоручик сдержанно улыбнулся:

— А далее… Я понял, что мне ведомы некоторые симптомы болезни у окружающих…

Агнесса с горящими глазами не преминула снова перебить:

— А вот про меня — что можете сказать? Каково мое здоровье?

Плещеев окинул взглядом женщину:

— Полагаю, что у вас имеются некоторые проблемы с желудком. Побаливает периодически, не так ли? И… И, как мне кажется, бывают боли в позвоночнике.

«Гастрит у нее, скорее всего. Ну и позвоночник… Точнее: ближе к шее и в районе плечевого пояса. Может, потому и вынужденно сутулится?».

Агнесса ошарашенно откинулась на спинку кресла. А Софья с улыбкой спросила у полковницы:

— Так ты по-прежнему не веришь, да?

Кащеева отмахнулась от приятельницы:

— Теперь-то — что? Так что там с амулетами, Юрий Александрович?

— Ну-у-у… потом… Потом я решил подлечить одну…, - подпоручик пощелкал пальцами, не зная, как подать свое знакомство с «обслуживающим персоналом» бань.

— У Оганесяна, да? — усмехнулась Софья Павловна, явно указывая, что дамам ведомо существенно больше, чем полагал подпоручик.

Плещеев цыкнул зубом, покачал головой:

— Ничего-то от вас не скрыть, милые дамы…

— Так! Вы их вылечили, а потом снабдили и амулетами, не так ли? — Кащеева излишней тактичностью не страдала, пояснив приятельницам, — Эти мужчины… Все как один — одинаковы! Нет бы приударять за приличными женщинами, а они нет-нет, да все в этот вертеп разврата погружаются. Ну, то — ладно! И что же? Когда вы их снабдили своими волшебными «штучками»?

— Х-м-м… да уж более полугода, как мне кажется! — задумался Плещеев.

— Ага…, - удовлетворенно кивнула Агнесса, — Значит, точно работают эти амулеты! Слышала я, дорогие мои, как-то разговор моего благоверного и одного… к-х-м-м… его подчиненного. Очень уж они восхищались некими этуалями. Впрочем, то — пустое! А вот скажите, голубчик — а как долго они работают, эти амулеты?

— Ну-у-у… за полгода пока не разрядились! Я проверял! — Плещеев проболтался, а поняв это, несколько сконфузился, вызвав смех Агнессы и улыбки других дам.

— Замечательно! — воскликнула Агнесса и, наклонившись к Юрию, улыбнувшись, прошептала, — А как бы их заполучить, эти ваши вещицы?

«Казалось бы… циничен уж сверх меры, а вот поди ж ты — почему-то этот форменный допрос в присутствие Софьи и Кати смущает меня донельзя!».

— Я могу подготовить их. Только… Не сейчас: мне на днях уезжать. Вот по возвращении, я думаю, это можно было бы устроить.

Дальнейший разговор, к радости Юрия, был прерван вернувшимися представителями старшего поколения: Плещеев уже не мог смотреть в сторону Сони и Кати, пылая румянцем от смущения. Узнав, что разговор шел о здоровье, как завуалировала тему Кащеева, к нему с удовольствием подключились пожилые «эскулапы». Правда, выразив признание в необъяснимости способностей подпоручика, отнеся их к сфере неведомого, оба доктора довольно скептически прошлись по бытовавшим в обществе в целом предрассудкам и общей дремучести в медицине даже у просвещенных людей.

Их рассуждения сначала удивили подпоручика, потом несколько развеселили, а затем вызвали желание мягко осадить докторов:

«М-да… все время забываю, что медицина сейчас — это вовсе не та наука, что в будущем, в реальности. Там даже простому обывателю подчас ведомо то, что здесь и опытным докторам неизвестно!».

Опять же зачем-то вступил в спор со «старичками»:

— Полагал бы, что вы несколько строги к людям. Да, подчас они не задумываются над причинами собственных хворей и недугов. Полагают, что на это и существуют ученые доктора. И что здесь не так? Да и докторов ежели взять… Давно ли сами доктора полагали, что головной мозг не более, чем железа для выделения слизи, которая и проистекает у многих из носа? Признайтесь, ведь так? И не подумайте, что я сейчас надсмехаюсь над вами. Я прекрасно понимаю, что человечество постоянно развивается и пополняет свои знания об окружающем мире, и в том числе — об организме человека и методах, и способах его лечения. И большой поклон вам, докторам, за вашу работу!

Если врач графини вполне благосклонно воспринял речь подпоручика, то Москвин выслушал Плещеева, не скрывая сарказма, и не преминул съязвить:

— Можно подумать, что сейчас кто-либо знает человека лучше, чем его доктор!