Взгляд из прошлого (СИ) - Морозова Анна

— Ну скоро там? — вздыхает дочка. — Я уже домой хочу.

— Скоро.

Положив в корзину томаты в собственном соку, беру рядом стоящие маринованные огурцы и халапеньо и толкаю тележку по рядам дальше. Взяв все нужные продукты, направляемся на кассу, по пути остановившись у холодильников с мороженым.

— Можно я тебя у автоматов с игрушками подожду? — спрашивает Лиза, пока мы стоим в очереди из трёх человек.

— Ты что-то там купить хочешь?

— Не. Просто посмотрю, что там есть. Ну как, можно?

— Можно, можно, — улыбаюсь, потрепав ладонью по золотоволосой макушке.

— Ну ма, — хмурится дочь, тут же приглаживая волосы, — всю причёску испортишь.

— Больше не буду, — усмехаюсь, наблюдая, как Лиза от меня отдаляется, потерявшись за кассой.

Она уже такая взрослая, а я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Даже на шаг её отпустить от себя страшно. Все время в голове куча возможных вариантов событий, и ни один не заканчивается позитивно. Я трясусь над ней, как над хрустальной вазой, но так мне намного легче. Максимум, что я позволяю Лизе делать, — это самостоятельно возвращаться со школы домой, но для этого мне пришлось купить ей смарт-часы и вшить в обувь специальные кнопки слежения. Кому-то моё поведение кажется слишком опекаемым или даже ненормальным, но я плевать хотела на чужие насмешки. Запасного ребёнка у меня нет, а уродов моральных хоть отбавляй.

— Пакет нужен? — спрашивает кассир, и я беру четыре больших. Складываю всё в корзину, расплачиваюсь и только успеваю толкнуть тележку в сторону выхода, как за спиной раздается знакомый голос.

— Левина, ты оглохла, что ли?

Обернувшись, не сразу понимаю, откуда доносится звук, но быстро нахожу в толпе прохожих покупателей довольное жизнью позитивное лицо Миши Земцова. Он машет мне рукой и ускоряется, на ходу расправляя задранную футболку. Чего-чего, но к встрече с ним я не была готова. После последней его выходки мы не общались. Точнее это я не ответила ни на одно его сообщение с извинениями, а их было четыре. И дело даже не в пьяном неконтролируемом дерьме, а потому что я просто не хотела с ним общаться. Так бывает, когда ранее близкие люди перестают поддерживать с друг другом связь, отдаляясь не только на расстоянии километров, но и в духовном плане. Мы переросли нашу дружбу, вот и вся арифметика.

— Приветик, — продолжая излучать позитив, улыбается Миша, остановившись напротив. — Нам, видимо, судьба видеться в этом магазине.

— Привет-привет, — сдержанно улыбаюсь в ответ и проверяю положение Лизы. Она стоит рядом с автоматом с мягкими игрушками, болтая с каким-то мальчишкой лет пяти. Убедившись, что с ней всё хорошо, возвращаю внимание к Земцову. Выглядит он как будто собрался на пляж или уже оттуда. Майка с бананами, джинсовые рваные шорты, тапки и бейсболка козырьком назад. На татуированной руке болтаются дорогущие часы.

— Как дела? — спрашивает он, перебирая пальцами телефон. — Ты не ответила ни на одно моё сообщение.

— Времени не было. Много работы.

— Столько, что даже не нашлось минутки для школьного приятеля? — выгибает бровь, оставаясь бесстрастным, хотя я вижу в его взгляде плохо скрываемое недовольство.

— Я не знаю что тебе сказать—вздыхаю двигая тележку в сторону чтобы дать проехать пожилой женщине. Земцов двигается параллельно со мной.

— Я что, в твоих глазах настолько теперь урод моральный? — хмурится он. — Просто потому, что ляпнул пару ненужных фраз, ты решила со мной разорвать общение?

Заглянув за его спину, проверяю, всё ли в порядке с Лизой, и в груди тут же ёкает, когда я спотыкаюсь о два карих глаза и их серьёзного хозяина, сидящего на корточках рядом с дочерью. Он не сводит с меня внимательного взгляда, будто пытается дыру прожечь, и тело мгновенно становится деревянным. Сглотнув, быстро прячусь за Земцовым и тут же натыкаюсь на не менее серьёзный взгляд голубых глаз. Я словно в ловушку попала, и мне это, чёрт возьми, совсем не нравится.

— И что ты молчишь?

— Я… эм… я… — кожа плавится под пристальным вниманием того, о ком я не хочу думать, но думаю постоянно. Пытаюсь сосредоточиться на разговоре с Мишей и не могу вспомнить, про что мы говорили несколько минут назад, словно из головы всё ластиком постирало.

— Дин, — Миша вздыхает, почесывая пальцем переносицу, — я, конечно, всё понимаю — перепил, наговорил всякого и, может, где-то позволил себе лишнего, но это не повод вот так легко отказываться от нашей дружбы.

— Никто не отказывается, — быстро отвечаю, сжав пальцами ручку тележки. Присутствие Барханова нервирует до предела. — Давай, может, потом это всё обсудим? Я сейчас должна идти к дочери.

— А ты с малой, что ли? — вертит головой, словно заведённый. — А где она? Познакомишь нас?

— Давай в другой раз. Мы торопимся.

— Всего лишь минутку. Или мне теперь и это не положено?

— Пожалуйста, Миш, давай потом. Я сейчас правда тороплюсь.

— Ладно, — тянет недовольно. — Как знаешь. Ну, значит, пока?

— Пока, Миш. Увидимся в следующий раз.

На этой фразе я толкаю тележку вперед, чувствуя себя последней сукой по отношению к Земцову. Но сейчас мне и правда не до него. Я что-то разволновалась при виде Барханова. Всё же в работе и повседневной жизни он очень разный. Сейчас Руслан расслабленный и спокойный. На нём льняные бежевые брюки, белая футболка и кеды. И мне, чёрт возьми, нравится видеть его такого обычного и понятного. Без шефских фокусов и поучений. Такого, каким я его запомнила восемь лет назад.

Он о чём-то переговаривается с Лизой, затем поднимается на ноги и в два шага догоняет меня.

— Давай сюда, — имеет в виду тележку, и я безоговорочно предоставляю ему возможность катить самому.

— Спасибо.

— Мам, мам, — лыбится Лизка своим беззубым ртом и, подбежав, вкладывает свою маленькую ладонь в мою, — а я дядю Руслана встретила. Круто, да?

— Круто-круто.

— Можно же, чтобы он с нами поехал? Если ты разрешишь, дядя Руслан научит меня готовить капусту. Ты же разрешишь?

— Разрешу, — улыбаюсь, когда дочь начинает прыгать, словно ей подарили долгожданного кота, о котором она мечтает с пяти лет.

Пройдя через автоматические двери, мы оказываемся на парковке. За сорок минут нахождения в магазине погода сильно испортилась. Солнце исчезло, стало мрачно и холодно. От ветра плечи начинают покрываться противными мурашками, как и голые ноги в лёгких шортах.

Пока Руслан складывает пакеты в багажник, я усаживаю Лизу на бустер заднего сидения. Оббегаю машину и сажусь рядом с ней.

— Какая большая машина! — восторгается она, а я натираю ладонями свои продрогшие колени.

— Нравится? — улыбается Руслан, забираясь на водительское место.

— Очень, — трясет головой эта мартышка, накручивая на пальцы свои хвосты. — И запах такой приятный. Ммм. Это арбуз? Арбуз же? Да, мам?

— Да, Лиз, — устало бормочу, ловя на себе весёлый взгляд Барханова в зеркале заднего вида. Бесспорно, он в прекрасном настроении. Даже подмигивает мне, прежде чем вернуть внимание на дорогу. А я как на иголках. Не расслабиться нормально, ни вздохнуть по-человечески. Сижу, робея всякий раз, когда два карих глаза сосредотачивают на мне своё внимание. Одна Лиза болтает без умолку, задавая тысячу и один вопрос. Ей интересно всё, вплоть до строительных зданий за окном, и она не забывает обсудить это с Бархановым, как с какой-то кумушкой. И смешно, и плакать хочется. Правда, пока не знаю, от чего именно плакать. То ли от счастья, что между ними так тепло и уютно, то ли от отчаяния, что это может в любой момент закончиться.

Глава 17

— А сейчас аккуратно раскладывай тесто, — инструктирует Руслан, расставляя формочки для кексов в идеальный ряд.

— Вот так? — уточняет Лиза, шмякая в первую ячейку столовую ложку, оставляя на столешнице каплю шоколадного следа.

— В следующий раз бери меньше теста.

— Так?

— Да.

Я сижу за столом и, подперев рукой щеку, наблюдаю за их дуэтом, параллельно рассматривая нашу компанейскую фотографию, сделанную в машине с подачи Руслана. Он за рулём в очках, довольный жизнью; мы с Лизой сзади. Дочка лыбится во весь рот, изобразив пальцами рога; я рядом с ней какая-то потерянная и пугливая. Эта наша первая совместная фотография, и я пока не знаю, нравятся ли мне такие перемены в жизни.