Взгляд из прошлого (СИ) - Морозова Анна

— Где-то живу, — пожимает плечами, выпячивая нижнюю губу.

— Барханов, блин, — закатываю глаза, не на шутку раздражаясь. — Мне конкретика нужна. Адрес говори.

С горем пополам он всё же обозначает место своего проживания, и я тут же вызываю такси, вбив нужный адрес.

— Сейчас машина подъедет, — поясняю, глядя в экран мобильного. — Где твои вещи лежат? Я пойду заберу.

— Ты решила меня до дома довезти? — ухмыляется этот пьяный засранец. — Может, ещё в постельку уложишь?

— Сам доберёшься, мне работать нужно.

— Ну значит, и я остаюсь, — ударяет ладонями по бёдрам. — Будем вместе работать.

Оторвав глаза от экрана, наблюдаю, как Барханов разворачивается, кое-как сохранив равновесие, и неспешным шагом двигается обратно.

С этим ослом вообще сейчас бесполезно спорить, как и оставлять его здесь на всеобщий обзор.

И что сегодня за день шантажа такой?

— Ладно, — вздыхаю, догоняя его в два шага. — С тобой поеду. Только, пожалуйста, не заходи внутрь. Стой здесь и даже не шевелись. Я сейчас отпрошусь с работы, вещи наши заберу и вернусь. Хорошо?

— Пять минут — и ухожу, — продолжает шантажировать.

Скрипнув зубами, прожигаю в этом бесстрастном, но пьяном лице дыру и, дёрганая, возвращаюсь в помещение, смирившись с тем, что сейчас у меня нет права выбора. Я просто делаю то, что подсказывает сердце, — спасаю этого дуралея от очередного проступка, о котором он сильно пожалеет. Кухня для него — это всё. Это жизнь. Это свежий воздух и пища. А я не сука последняя, чтобы мстить. Могла бы, но в глубине души знаю — пожалею.

Глава 19

— Заходи давай! — шиплю, толкая этого идиота в спину, со скрипом распахивая для него дверь. Барханов словно мешок с картошкой вваливается внутрь, и, кроме как испустить тяжелый вздох и войти за ним следом, мне ничего не остается. Закрывшись на ключ, прячу его в карман джинсов, а затем разворачиваюсь, глядя на безуспешную попытку Руслана скинуть с ноги свои крытые тапки и одновременно снять куртку, прикрывающую полы белого кителя. Я впервые вижу его в таком состоянии. Когда мы встречались, он изредка позволял себе алкоголь, а если и позволял, то в небольших количествах. Поэтому сейчас для меня открытие — видеть перед собой обложку Барханова с нутром какого-то самбиста-клоуна. Всю поездку до дома он только и делал, что выводил водителя то своими нелепыми шутками, то наставлениями, как правильно нужно управлять автомобилем. Слава богу, все прошло без последствий. Мужчина оказался не из робких — со стальными нервами и огромным терпением. И даже по приезде пожелал нам хорошего дня.

— Ногу поднимай! — ворчу, присаживаясь на корточки, когда Барханов, все еще в попытке снять с себя обувь, падает плечом на стену. Жду, когда Руслан поднимет одну ногу, и скидываю тапок. Проделываю так ещё раз и, поднявшись, тяну за края рукавов черную косуху. Бросив куртку на тумбу и взяв этого бедолагу под руку, веду его вдоль коридора. На повороте дергаю его на себя, потому что Барханов как чертова неваляшка качается из стороны в сторону.

— Ты можешь не шататься? — психую, когда он то утягивает меня на себя, то прижимает своим медвежьим телом к стене.

— А ты можешь не жужжать… — бормочет заплетающимся языком.

— Заткнись лучше! — рычу, толкая первую попавшуюся дверь. Слава богу, это оказывается спальня, да еще и с большой кроватью. Втолкнув Руслана, вхожу следом и помогаю ему сесть.

— Я не малень-ик-ий… — бормочет, глядя перед собой стеклянным взглядом. — Хватит со мной возиться.

— По тебе и видно, — вздыхаю, упирая руки в бока. Барханов — вонючий мешок цемента, все силы забрал. И, кажется, у меня прихватило спину. Вот он, порог тридцатилетия. Пять минут кардионагрузок — и уже чувствую себя развалюхой.

— Ненавижу… — бормочет себе под нос и хватается ладонями за голову.

— Ты чего? — изумленно гляжу на него, но он будто и не слышит меня.

— Урод… — усмехается, запуская пальцы в волосы. — Да… я урод. А кто я?

— Барханов, не пугай меня так, — испугавшись не на шутку, присаживаюсь перед ним на корточки и, убрав руку, которой он закрыл лицо, пытаюсь найти там ответы на вопросы. А когда вижу, что он весь красный, с опухшими глазами от проступающих слез, сердце простреливает тревога. — Руслан. Ты чего?

Осторожно забираю его холодную ладонь, сжимая в своих руках. Он молчит, покачивая слегка головой, а затем тихо шепчет:

— Я херовый человек. Урод. Дерьмо на палочке…

— Что случилось?

— Ничего не случилось, — фыркает, высвобождая свою ладонь и глядя мне в глаза. Проводит ею по моим волосам. Смотрит с улыбкой, резко сменив фазу настроения, и мое дыхание замедляется, а сердце, наоборот, разгоняется до двухсот двадцати.

— Ты меня напрягаешь, — шевелю пересохшими губами, покрываясь мурашками там, где его пальцы касаются моей щеки, спускаясь вниз к горячей шее. Воздух пропитывается тревогой вперемешку с волнением, и я просто перестаю дышать. Смотрю в холодные карие глаза с легкой отдаленностью недавних слез и приоткрываю рот, когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Красивая… — улыбается, прикладывая ладонь к моей щеке. — Красивая, красивая Дин Дин. Такая хорошая, нежная… моя.

— Руслан, ты чего? — вырывается хриплый шёпот, когда он становится всё ближе, а его дыхание смешивается с моим. Пространство сжимается до узкой щели между нашими лицами, заглушая даже гул собственной крови в ушах. Его карие глаза, тёмные как пролитый кофе, поглощают всё вокруг, а я тону в этом взгляде, словно в огромной бездне. Не выдерживаю — сама закрываю последний сантиметр между нами, впиваясь в его губы с неистовой жадностью.

Мы целуемся так, будто всю жизнь ждали этого момента. С чувством, с дерзостью и страстью. Язык обжигает терпковатый привкус алкоголя, а в носу маячит запах его кожи, от которого кружится голова. Я вздрагиваю и резко разрываю поцелуй когда он с диким стоном делает попытку пробраться мне под футболку.

— Ложись спать, — говорю тихо, прикрыв глаза и облизывая припухшие от поцелуев губы.

Руслан одним движением вскидывает меня на себя, усаживая на колени, и крепко сжимает в своих объятиях. Чувствую, как колотится его сердце в унисон с моим. Сглатываю, наслаждаясь этой секундной слабостью. Знаю, что завтра мы оба сделаем вид, что ничего не происходило, а возможно, Руслан даже и не вспомнит, на что сподвиг меня, а я ему не скажу.

— Останься рядом… — вдыхает он мои волосы. — Пожалуйста. Останься.

— Руслан. Ты пьян.

— Да, я пьян. И что?

— Ничего… это неправильно. Понимаешь?

— Да плевать. Просто останься. Мне очень плохо, Дин Дин. Я должен радоваться тому, что случилось, но мне очень плохо…

— А что с тобой случилось? — спрашиваю, затаив дыхание.

— Просто останься…

Глава 20

Открыв глаза, смотрю перед собой на бежевую стену, чувствуя на своих волосах горячее дыхание, а на своем теле тяжелую мужскую руку. Сердце падает в желудок, елозя там словно заводной волчок. Дыхание покидает легкие. А на глаза наворачиваются проклятые слёзы. От теплоты его тела, от ощущения уюта, которое я уже позабыла. От простого счастья, переполняющего нутро. Я знала, что так будет. Знала, поэтому и не хотела оставаться с ним в этой квартире. Боялась своих внутренних ощущений рядом с ним. Чувств боялась, которые за проведенную в объятиях Руслана ночь вырвались наружу, не давая практически сомкнуть глаз. Я просто не могла нормально спать, когда он рядом. Такой чужой и родной одновременно. Такой, каким я когда-то его запомнила. И мне почти плевать, что сам он может этого всего не вспомнить. Этой ночи не вспомнить и нашего короткого поцелуя, заставившего все тело трепетать от адского желания заполучить большего. Я ужасно устала. От всего. Мне надоело все время прятаться за слоем брони, скрывая истинные желания. Устала быть сильной, когда хочется мужского плеча рядом и простой человеческой поддержки. Устала быть одной, когда меня всюду окружают люди. Устала! Хочу любви. Счастья и жизни спокойной. Мужчину рядом, который будет вот так же обнимать меня каждую ночь. Я просто хочу быть нужной и желанной. Разве это много? Нет. Но все в моей жизни происходит наперекосяк. Потому что я дура. Одну ночь провела в его объятиях и уже растаяла как шоколадка под палящим солнцем. Все мои зарытые под огромным слоем моей израненной души чувства всплыли на поверхность. И мне было так хорошо и спокойно, чего я не ощущала очень давно. Так хорошо, что аж плохо.