Лола прильнула к его плечу, рисуя пальцем узоры на его груди.
– О чем думаешь, мой успешный девелопер? – спросила она с игривой ухмылкой.
– Ни о чем, – буркнул он, откладывая телефон. – Все отлично.
Но внутри все было не отлично. Была пустота, которую не могли заполнить ни страсть, ни чужие ожидания, ни красивая ложь. Он обнял Лолу, притворяясь, что это именно то, чего он хотел, и закрыл глаза, снова пытаясь убежать. Но на этот раз бегство не удавалось.
Максим мрачно хмыкнул, опускаясь на диван.
– Не слушай ты ее, – Лола точно определила ход его мыслей, устроилась у него на коленях, играя воротником его рубашки. – Ты сам все решаешь. Ты же взрослый, успешный мужчина. Кстати, как там твой проект с этим самым, ну, с тем самым бизнес-центром? Подписали контракт?
Максим замер на секунду. Он создал для Лолы легенду о том, что он начинающий, но перспективный бизнесмен, который вот-вот заключит крупную сделку. Ей нравились амбиции, она видела в нем потенциального добытчика.
– В процессе, – уклончиво ответил он. – Юристы все проверяют.
– Ну конечно, – она доверчиво прижалась к нему. – Я знала, что ты всего добьешься. Скоро мы уедем отсюда, купим себе виллу у моря, да? Ты же обещал.
Она смотрела на него с обожанием, и ему нравилось это чувство. Быть для кого-то героем, а не марионеткой. Здесь, в этой маленькой квартирке, он мог быть самим собой – ленивым, безответственным, но любимым. Он не видел хищного блеска в глазах Лолы, который так хорошо научился видеть в глазах матери. Он видел лишь отражение собственной, удобной лжи.
– Конечно, обещал, – прошептал он, целуя ее, и на мгновение сам поверил в эту сказку, забыв и о властной матери, и о холодной, недосягаемой Эве, и о том, что его главный проект на сегодня – вовремя поднести сумку и сделать вид, что он переживает за чужое наследство.
Но внутри все было далеко не отлично. За внешним лоском и показной беспечностью Максима скрывалась удивительная глупость, приправленная взрывным, капризным характером избалованного ребенка. Он привык, что мир вращается вокруг него, и любое препятствие на пути мгновенно вызывало в нем приступ черной, беспомощной ярости.
Он злился на мать. Злился до зубного скрежета. После смерти отца осталось не только состояние, но и небольшой, но стабильный бизнес – сеть элитных химчисток и ателье по пошиву одежды «Белая перчатка». Отец выстроил его с нуля, вкладывая душу. Для Ольги это было скучным наследством, и она с радостью уступила бразды правления сыну, решив, что он, такой красивый и обаятельный, легко сможет его приумножить.
Максим Левицкий возомнил себя гением предпринимательства. Он закупил суперсовременное оборудование, которое никто не умел обслуживать, нанял штат стилистов и дизайнеров, чтобы превратить ателье в «модные дома», и взвинтил цены до небес, аргументируя это «эксклюзивным сервисом». При этом качество работы упало катастрофически: дорогие костюмы возвращались с дырками от химии, платья сидели криво. Клиенты, годами хранившие верность «Белой перчатке», разбежались. Максим же, вместо того чтобы признать ошибки, впадал в истерику, винил во всем «недалеких сантехников» и «зазнавшихся клиентов», тратя последние деньги на пиар-акции и дорогие презентации вместо того, чтобы наладить работу. Через полтора года от бизнеса остались лишь долги, заложенное оборудование и испорченная репутация. Ольге пришлось продать часть активов и замять несколько скандалов, чтобы сына не подали в суг. Это окончательно убедило Максима в двух вещах: что бизнес – это скучно и для лузеров, и что мать транжирит его наследство, не давая ему развернуться.
Он резко встал, снова ощущая прилив знакомой злобы.
– Мне надо в душ. И ехать, – бросил он Лоле, которая смотрела на него с наигранным обожанием, но уже с легкой тенью беспокойства в глазах.
Он стоял под горячим душем, пытаясь смыть с себя запах дешевого парфюма и чувство собственной несостоятельности. Вода стекала по его идеальному телу, но не могла смыть ощущение, что он вечно играет чужую роль.
Выходя из ванной комнаты, он грубо спросил, не оборачиваясь:
– Лола, где моя рубашка? Та, синяя, из той пачки?
– В шкафу, на верхней полке, – донесся ее голос с кухни, где она уже что-то гремела посудой. – Я все твое погладила и разложила.
Максим молча открыл дверцу забитого одеждой шкафа. Действительно, на полке аккуратно лежали стопки его вещей. Лола, в порыве демонстративной заботы о своем «успешном девелопере», старалась содержать его немногочисленные вещи, которые он держал у нее, в идеальном порядке. Это было частью ее игры, ее инвестицией. Он схватил первую попавшуюся рубашку – темно-синюю, с тонкими белыми полосками, – и стал натягивать ее, еще не просохший после душа. Ткань была тщательно отутюжена, пахла дешевым, но резким отпаривателем. Качество ткани оставляло желать лучшего – еще одно напоминание о том, что его собственный «бизнес» прогорел, и теперь он зависел от щедрот матери и случайных заработков.
Вызвав такси до офиса Эвы, он натянул пиджак, пытаясь придать себе вид делового человека. В машине он набрал номер Эвы, натянуто-ласковым тоном поинтересовался:
– Солнышко, как ты? Отошла от утреннего кошмара? – он сделал паузу, изображая участие. – Слушай, давай вырвемся куда-нибудь? Отвлечемся. Знаю один потрясающий японский ресторанчик на берегу. Суши, саке… только мы. И это ненадолго. Ты успеешь отдохнуть и собраться, я провожу тебя.
На другом конце провода повисла короткая пауза. Он услышал привычный деловой гул ее офиса и ее ровный, спокойный голос:
– Максим, у меня поздние переговоры с арабами. По тому самому проекту. Они только к восьми вечера по нашему времени свободны.
Его лицо исказила гримаса раздражения. Опять ее дурацкий проект, о котором он знал лишь по обрывкам разговоров. Опять работа.
– Но я освобожусь к девяти, – неожиданно добавила она, и в ее голосе прозвучала легкая усталость. – Если предложение еще в силе.
Он тут же воспрял духом, снова почувствовав себя победителем.
– Конечно, в силе! Я забронирую столик. В девять. Жду, родная. Адрес скину смс.
Он бросил трубку и удовлетворенно улыбнулся своему отражению в стекле телефона. Все шло по плану. Ее усталость – его козырь. Немного вина, немного внимания, и она смягчится. А там, глядишь, и до разговора о Питере и ее будущем дойдет.
Мысль о ее «проекте в Эмиратах» засела в нем как заноза. Он слышал обрывки разговоров по телефону, видел на ее столе эскизы с футуристичными силуэтами зданий на фоне песка и моря, но каждый раз, когда он пытался ненавязчиво поинтересоваться, Эва отделывалась общими фразами: «мелкий инвестиционный проект», «рабочие моменты», «скучные детали, тебе не понравится».
Это бесило его до глубины души. Почему она не делится? Он же ее мужчина! Он мог бы дать совет, блеснуть какой-нибудь идеей… Правда, последняя его бизнес-идея с сетью химчисток «Белая перчатка» провалилась с оглушительным треском, но он предпочитал об этом не вспоминать. В своем воображении он был гениальным стратегом, чьи способности недооценили.
