Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

Я без колебаний тянусь к ней, хватаю ее за руку и держу ее, вглядываясь в ее округлые, слегка веснушчатые черты. — Спасибо. — Издав низкий горловой звук, Мейрин пытается убрать свою руку из моей, но я сжимаю ее крепче. — Я серьезно, — говорю я ей. — Я знаю, насколько трудно признавать свои слабости, Боги, я, блядь, знаю, что это тяжело. — Я улыбаюсь ей, а затем нежно глажу тыльную сторону ее костяшек большим пальцем. — Знание того, что ты можешь, а чего не можешь делать, — это не то, чего ты должна стыдиться.

Она качает головой, кудри разлетаются вокруг ее лица, когда она давится водянистым смехом. — Только ты могла так сказать, — отвечает она.

Я киваю в сторону Найла и бросаю на нее более серьезный глубокий взгляд. — Все, что мне от тебя нужно, так это, позаботься о нем, — говорю я. — Он хороший человек, и я… — Черт, неужели всегда так трудно говорить правду? Быть такой открытой и уязвимой? — Я не хочу видеть, как ему или тебе причиняют боль, — заканчиваю я.

Плечи Мейрин опускаются, и только в этот момент я понимаю, насколько напряженным на самом деле было ее тело. — Конечно, я позабочусь о нем, — говорит она так, как будто этот факт был очевиден с самого начала. — Вот почему я не могу помочь тебе с тем, что ты планируешь сейчас. Я не могу вовлечь его, а если я вовлечена, то и он тоже.

Склонив голову набок, я улыбаюсь ей. — Значит, так оно и есть, да?

Немедленно выдергивая свою руку из моей, Мейрин бросает на меня испепеляющий взгляд и приподнимает юбки. — Ты, как никто другой, не должна спрашивать о моей личной жизни, Кайра, — холодно отвечает она, прежде чем бросить взгляд на мужчин позади меня по другую сторону стола. — У тебя и так забот более чем достаточно.

Чертовски верно. Слегка посмеиваясь, я смотрю, как Мейрин отворачивается и шагает по проходу между столами в обеденном зале к Найлу.

Позади меня сухой тон Теоса разрушает чары непринужденности, которые она соткала вокруг меня. — Ну вот, прощай наша единственная целительница, — говорит он.

Поворачиваясь обратно к Даркхейвенам, я поджимаю губы. — Мы справимся, — говорю я ему. — Она сказала, что если нам понадобятся ее способности, мы можем обратиться к ней.

Теос качает головой. — Она вообще не хочет быть вовлеченной, — отвечает он. — Она сказала это только для того, чтобы почувствовать себя лучше.

Мои руки сжимаются на краю стола, ногти впиваются в твердое дерево, пока я не чувствую, как оно трескается под моей хваткой.

К счастью, Руэн заговаривает раньше меня. — Ты не можешь винить ее за то, что она хочет защитить себя. — Эта проклятая без эмоциональная маска вернулась на место. — Оставь это пока, Теос. Если она нам понадобится, мы позовем ее.

Теос ставит локти на стол и открывает рот, без сомнения, чтобы пуститься в какие-то объяснения, почему Мейрин трусиха, на которую нельзя положиться. Однако, прежде чем он успевает вывести меня из себя таким образом, в обеденном зале раздается громкий удар гонга. Все разговоры прекращаются, когда все поворачиваются к проему в конце зала, где стоят три фигуры. По обе стороны от меня Нубо и Залика, а в центре — лицо, знакомое мне теперь не меньше, чем Даркхейвены. Моя верхняя губа изгибается в отвращении при виде широкой груди, обнаженной, но украшенной золотыми цепочками, пересекающими мышцы там. Его кожа сияет, хотя глаза — жёсткие, холодные и лишённые всякого сострадания. Он поворачивает голову из стороны в сторону, и корона в тёмных волосах ловит солнечный луч, пробившийся сквозь верхнюю часть прозрачных стен из серы. Когда его взгляд останавливается на мне, его губы растягиваются в широкой, почти звериной усмешке.

Какие бы новости он ни принес, они не могут быть хорошими. В конце концов, ничто так не радует Азаи, Бога Силы, как пытки своих сыновей и, без сомнения, меня.

Глава 10

Каликс

Есть что-то интригующее в человеке, которому нечего приобретать и нечего терять. Я всегда находил наблюдение за своим отцом похожим на решение проблемы, которая кажется, по крайней мере внешне, сложной, но на самом деле довольно проста.

Азаи не отличается большим умом и не слишком красив. Его главная сила… ну, сила. И тот факт, что он может произвести на свет нескольких могущественных сыновей за один год. Откинувшись на скрипучее сиденье скамейки, насколько это возможно, не сломав эту чертову штуковину, я бросаю скучающий взгляд вдоль рядов повернутых голов туда, где в центре входа стоит мой отец.

— Доброе утро, юные создания, — говорит он, и его глубокий голос эхом разносится по огромному пространству обеденного зала. — Я Азаи, Бог Силы и Мужественности. Я еще раз приветствую вас на Ортусе, поскольку уверен, что Залика и Нубо сделали это по нашей просьбе.

Раздраженный и все больше теряющий интерес к происходящему, я бросаю взгляд через стол туда, где сидит Кайра с прямой спиной и холодным и бесстрастным выражением лица. Скользя взглядом по ее гибкому телу, я глубоко вдыхаю и улыбаюсь. Она все еще пахнет моим братом, несмотря на мыло и морскую воду, которыми она, без сомнения, пыталась смыть запах. Беспрепятственно наблюдая за моей маленькой воровкой, я обвожу взглядом изгибы ее длинной шеи. Представляя, как мои змеи обвиваются вокруг нее там и ниже, используя свои умы и тела, чтобы заставить ее, принять мой…

Мои восхитительные мысли обрываются, когда губы Кайры приоткрываются, и она резко втягивает воздух. Осознавая напряженность, которая пронизывает ее тело и тело мужчин рядом со мной, я позволяю своему вниманию вернуться к Азаи только для того, чтобы понять, что его больше нет рядом.

Руэн и Теос встают рядом со мной, их тела быстро двигаются, когда еще несколько человек начинают подниматься со своих мест. — В чем дело? — Спрашиваю я, следя за происходящим. По другую сторону стола Кайра встает и обходит деревянный стол, не останавливаясь, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки. Мои ладони зудят от желания дотянуться до нее, прикоснуться к ней, и прижать ее к своему телу.

— Ты что, не слушал? — Спрашивает Теос, его лицо так же напряжено, как и у всех остальных.

Я пожимаю плечами. — Не совсем. Слова Азаи никогда не бывают настолько важными.

Теос бросает на меня взгляд, полный крайнего замешательства. Не знаю почему. Он знает, какой Азаи. Раздутый, самонадувающийся мешок мышц, лишенный чего-либо еще, кроме мельчайшего интеллекта.

— Совет Богов здесь, — заявляет Руэн, когда люди, поднимающиеся из-за столов, начинают пробираться к выходу. — Они призвали всех Смертных Богов как из Пердиции, так и из Ривьер, выслушать их указы.

Я закатываю глаза. — Речь пойдет об их жалком оправдании причины, по которой мы все собрались здесь, — говорю я, поворачиваясь, как это делает Руэн, и следуя за толпой других.

Кайра подходит справа от меня и смотрит на меня. — Ты догадался, что это место было не школой, а тюрьмой, — задумчиво бормочет она. — Есть какие-нибудь идеи относительно того, что они могли бы нам сообщить?

В уголках моих губ появляется усмешка, и я приподнимаю бровь, глядя на нее. — Дай мне свой язык, и я, возможно, дам тебе еще одно предположение.

Ее настигает хмурый взгляд, и она быстро топает вперед. — Да ну и насрать на это, — парирует она. Теос, как всегда преданный любовник и поклонник, спешит догнать ее. Хотя я не против отстать. В конце концов, это дает мне такой великолепный вид на ее задницу. В голову приходят новые фантазии. Раздвинуть эти пышные, округлые ягодицы и просунуть свой член между ними, взять ее там и наслаждаться ее криками боли, когда она вынуждена принимать каждый дюйм моего члена в самую тугую часть себя.

Руэн поворачивается ко мне, прерывая мои внутренние размышления, как будто у этого человека есть проницательный взгляд в мою голову. С другой стороны, если кто-то и знает, так это он. Его убежденность оставаться прямым и благородным почти печальна, когда мы оба знаем, что за всеми его благородными намерениями и словами он такой же, как я. Жадный. Эгоистичный. Неизлечимый монстр. Единственное, что нас разделяет, — это оковы вежливости, которые он заставляет себя носить, затягивая их всякий раз, когда они становятся слишком свободными.