Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

— Поняла что?

— Богов никогда не волновали, удобства других, — говорит он мне, подводя к бассейну поменьше, расположенному в задней части гигантского зала, вдали от остальных и наполовину скрытому за рядом колонн. — И меня тоже.

Когда его руки покидают мое тело, мой взгляд обращается к купальне. Как и в Ривьер, это кажется одним большим открытым пространством с бассейнами с горячей водой. Световые люки над головой выпускают часть пара, поднимающегося от поверхности воды, но в комнате все еще слишком тепло. У меня сводит живот, и головная боль возвращается в полную силу.

Прижимая руку к моему лбу, Каликс откидывает меня назад, пока я не оказываюсь лицом к потолку. Он смотрит на меня сверху вниз с небольшой морщинкой между бровями. — У Руэна и Теоса, скорее всего, будет такая же проблема, — говорит он.

— Полагаю, у тебя нет противоядия? — Спрашиваю я, когда он отпускает меня, и опускаю подбородок обратно, дыша через нос и пытаясь не выблевать содержимое своего желудка на светлую льняную простыню, которая все еще на мне. Мне больше нечего надеть, и я не собираюсь разгуливать по залам Ортуса голой. Я уже чувствую себя слишком беззащитной, спя в стенах из цельной серы.

Каликс не отвечает мне, и через мгновение я понимаю, что это потому, что его больше нет рядом. Выглядывая из-под падающих на лицо волос, я его совсем не вижу. Должно быть, он ушел за стену колонн. Вздохнув, я с трудом поднимаюсь на ноги и стягиваю простыню со своей груди, позволяя ей упасть на пол.

Переступив через нее, я направляюсь к ближайшему бассейну. Может, это поможет, а может, и нет, но я не могу удержаться от желания залезть в бассейн с горячей водой еще на секунду. Нащупав каменные ступеньки, которые ведут вниз, я осторожно опираюсь на одну сторону стенки бассейна и погружаюсь в его глубины. Горячая вода плещется по моим бокам, заставляя порезы и следы от укусов слегка покалывать. Накатывающая волна приятной боли захлестывает меня, прежде чем снова уносится прочь. Мои мокрые волосы прилипают к коже плеч и шеи, но мне все равно. Я погружаюсь все глубже, пока единственное, что позволяет мне дышать над водой, — это ноздри. Потом я закрываю глаза и плыву.

Я не знаю, как долго я остаюсь одна. Это могут быть секунды, минуты или даже часы, но когда я снова открываю глаза, Каликс здесь, сидит на краю бассейна, холодные глаза наблюдают за мной из-под темных ресниц. В его взгляде появился жар, которого не было при нашей встрече. О, конечно, в нем было любопытство. Возбуждение. Обещание положить конец скуке. Но не этот всеохватывающий ад, который угрожает поглотить меня и никогда не отпускать.

Несмотря на тепло воды вокруг меня, которая еще не остыла — без сомнения, благодаря какому-то Божественному заклинанию, наложенному на нее, — я дрожу. Предвкушение? Или что-то еще?

Я приподнимаюсь над поверхностью воды, преодолевая ее ровно настолько, чтобы заговорить. — Почему мне так больно? — Спрашиваю я, наклоняя голову. — Я не помню ничего из того, что произошло прошлой ночью.

Выражение лица Каликса мрачнеет от моих слов, и он качает головой. — Я помню обрывки, — говорит он мне. — Но воспоминания искажены.

— Искажены? — Я спрашиваю. Что бы это могло значить?

Прижимая два пальца к виску, Каликс хмуро поджимает губы. — Я помню все, — говорит он таким тоном, как будто разговаривает сам с собой, а не со мной. — Это побочная способность от всех ядов, что были во мне. — Он проводит языком по зубам, его взгляд становится отстраненным. — Я должен помнить все, — поправляет он себя.

— Но ты не помнишь? — Наверное.

Он качает головой. — Я вижу образы, чувствую что-то из прошлой ночи, — бормочет он. — Но в целом, это похоже на то, как если бы я стоял перед сценой, на которой идёт спектакль, скрытый за тонкой чёрной занавесью.

Я наблюдаю за ним, подбираясь ближе к краю, на котором он сидит, пока его слова эхом разносятся вокруг нас.

— Я вижу движение тел, слышу стоны и произносимые слова, но все это тени. Я не могу сказать, кто есть кто и что они делают, я могу только догадываться, учитывая подсказки.

Вода окружает меня, даже когда я останавливаюсь рядом с ним и кладу руки на край, складывая их и опуская голову, чтобы опереться на них. — Я знаю, что алкоголь может заставить человека забыться, — говорю я, вспоминая все случаи, когда я заставала Региса пьяным в стельку после особенно тяжелой работы.

Он был готов убить любого, кого ему нужно, чтобы найти своего брата, но некоторые задания отнимали у него больше души, чем, я думаю, даже он осознавал. Он возвращался после тяжелых заданий и просто напивался до изнеможения. Я провожала его до комнаты, а на следующий день он вел себя так, будто ничего не произошло. Ни работы. Ни выпивки. И уж точно ни слова о его боли, которые он шептал перед тем, как я покидала его комнату.

— Прости меня, Грелль, — тихо умолял он, слезы текли из его закрытых глаз. — Прости меня…

— Хотя нам не должно быть так плохо. — Слова Каликса возвращают меня в настоящее, и я поднимаю голову, глядя на него.

— Почему ты так говоришь?

Он выгибает бровь, хмурое выражение мгновенно исчезает, когда он похлопывает себя по все еще обнаженной груди. — Мы Смертные Боги, — говорит он, как будто это должно все объяснить, и, возможно, так оно и есть.

Боги, в отличие от смертных, с трудом ощущают воздействие обычного алкоголя. Им приходится выпивать в два, а то и в три раза больше, чтобы хоть что-то почувствовать. Я замечала, что ни один из Смертных Богов, которых я видела в Академии, никогда не казался пьяным, даже если за ужином они выпивали несколько бокалов вина или чего покрепче. Возможно, и со мной всё было бы в порядке, но я никогда не решалась проверить.

Зачем я это сделала прошлой ночью?

Где-то в купальне открывается дверь, и оттуда доносятся сонные голоса. — Пошли. — Каликс встает. — Нам пора возвращаться.

Он протягивает мне руку, и я беру ее, упираясь ногой в стенку бассейна с достаточной силой, чтобы позволить ему вытащить меня прямо из воды. Прозрачная жидкость стекает с моего тела, и на мгновение Каликс замирает. Как будто он забыл, что я голая, он наклоняется вперед, его свободная рука тянется ко мне, обхватывая мое бедро. Он притягивает меня к себе, пока я не чувствую тяжесть его эрекции, вдавливающейся в меня. Я вздрагиваю. Все внутри всё ещё болит после прошлой ночи, и хотя у меня нет возражений против того, чтобы трахнуться с ним, сейчас — не время и не место. Особенно здесь, где нас может застать кто угодно.

Эта мысль вызывает в моем сознании странный образ. Руэн лежит спиной на каменной плите. Мое тело поверх его, мои ноги раздвинуты, когда его член входит в меня. Теос передо мной, мои волосы сжаты в кулак, когда чьи-то руки раздвигают мои ягодицы, и горячее масло стекает по щелочке моей задницы.

Я трясу головой, прогоняя образ, вырываю свою руку из руки Каликса и спешу за оставленной мной простыней. Я натягиваю ее на себя еще раз, и хотя из-за моей влажной кожи ткань облегает немного плотнее, слои, которые я создаю, оборачивая ее вокруг своего тела несколько раз, по крайней мере, скрывают больше, чем я обнажила прошлой ночью.

Мы с Каликсом выходим из купальни и направляемся в наши комнаты. Пока мы идем, я размышляю о том факте, что больше всего сожалею о том, что не знаю, были ли образы, которые я видела в своем воображении, реальными… или вымыслом.

Глава 25

Кайра

Мы с Каликсом возвращаемся на этаж с нашими комнатами и обнаруживаем, что остальные проснулись и чувствуют себя примерно так же хорошо, как и я. Хотя ясно, что и Руэн, и Теос вымылись, воспользовавшись мисками, которые находятся в каждой из комнат, круги у них под глазами говорят об истощении. Все расходятся по своим комнатам заканчивать одеваться.