Дэнфорт едва не упал, оступившись возле большой дыры в полу. Он уже собирался броситься на Келли в очередной раз, но неожиданно почувствовал, как кто‑то схватил его за ногу.
Это был Перл. Он пробрался под пол комнаты на первом этаже через ход в подвале.
Дэнфорт еще успел схватить Келли за блузку и тащил ее к себе, но она оттолкнула его и, теряя равновесие, он упал спиной на торчавшие из пола металлические штыри.
Несколько раз дернувшись, он попытался встать, но спустя несколько мгновений, затих, как бабочка наколотая на иголку.
Все было кончено.
Перл почувствовал, как на лицо ему капают капли еще теплой крови.
Эпилог
Услышав звонок в дверь, Келли спустилась по лестнице. На пороге стояла симпатичная молодая пара, которая напомнила Келли о том, как несколько недель назад на порог этого дома ступили они с Перлом.
— Здравствуйте, — поздоровался молодой человек. — Мы слышали, что этот дом продается.
— Да, — ответила Келли, — проходите.
Она провела гостей по сверкающей свежей краской и новыми обоями прихожей в просторную комнату на первом этаже.
— Прекрасный дом, — сказала она. — Он был построен в конце прошлого века, а в сороковых годах подвергся реконструкции. Стиль королевы Анны. Мы оформили интерьер по своему вкусу…
Молодая пара с любопытством осматривала заново окрашенные и оклеенные ослепительно белыми обоями стены, начищенный, покрытый сверкающим лаком паркет, элегантные светильники и дорогую сантехнику.
Прихрамывая, в комнату вошел Перл. Рана на бедре уже почти затянулась, но боль еще давала о себе знать.
— Добрый день, — поздоровался он с посетителями. Келли обернулась.
— Перл, эти господа пришли смотреть дом.
Перл широко улыбнулся.
— Здравствуйте. Меня зовут Майкл Брэдфорд, а это — Келли.
— Джессика Паркер.
— Джон Хьюстон.
— Очень приятно, — улыбнулся Перл. Хьюстон показал руками на стены.
— Да… Это произвело на нас очень сильное впечатление! Вы немало труда вложили в этот дом.
Келли улыбнулась.
— … И денег тоже.
— Ну, что? — деловито осведомился Перл. — Покупаете дом?
Хьюстон смущенно опустил глаза.
— Пока нет. Все‑таки это несколько выше наших возможностей.
— Но здесь есть две квартиры, которые можно сдать, чтобы заплатить по закладной.
Джессика восхищенно посмотрела на пол.
— Джон, эти полы застуживают уважения.
Он понимающе кивнул.
— Да, здесь все заслуживает уважения.
— Они только что отциклеваны заново, — объяснил Перл.
— Прекрасно, — кивнул Хьюстон. После этого воцарилась некоторая пауза. Перл потянул Келли за рукав.
— Извините, господа. Мы оставим вас наедине, а сами поднимемся наверх — нам нужно собирать вещи, хотя у нас их не много. Приятно было познакомиться.
Они медленно поднимались по лестнице, а из большой комнаты на первом этаже доносились возбужденные голоса:
— Да ты что! Девятьсот пятьдесят тысяч… Это же огромные деньги! Где мы столько возьмем?
— Но у нас есть половина. Остальное возьмем в банке. Дом‑то отличный!
— А что, если нам не дадут заем в банке?
— Дадут. Первым делом я сменю занавески на окнах… И вообще займусь дизайном…
— Да погоди ты с дизайном, сначала надо договориться о цене.
— Договоримся.
Перл и Келли остановились на лестнице и посмотрели друг другу в глаза.
— Я думаю, что они купят этот дом, — сказал он. — Наконец‑то, мы сможем расплатиться с нашими долгами, вернуть банковский кредит и навсегда позабыть об этом кошмаре.
— А что мы будем делать?
— Поедем в Санта–Барбару…
Келли улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Нет уж, лучше в Бостон…
— К моим родителям?
— А вот над этим мы подумаем. У нас ведь еще есть время? Правда?
Перл с нежностью погладил Келли по щеке.
— У нас огромное количество времени впереди. Целая жизнь…
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Кафе «Ориент Экспресс» место для встреч влюбленных и не только для них. Молодой человек Гарри Брэфорд готовится к серьезному разговору с Джулией Уэйнрайт. Подслушанный разговор. Комплексы и страхи Брэфорда. Служебные дела мисс Уэйнрайт. Почему Джулии Уэйнрайт всегда так не везет с мужчинами?.. «Спокойной ночи, мой мальчик…». Что надо для полного счастья любой женщине, в том числе и самой современной?.. Заветная мечта Джулии Уэйнрайт.
Полосатый бело–красный парусиновый тент и теперь, поздним вечером, был натянут над легкими плетеными столами и стульями этого кафе под открытым небом. В иссиня–черном небе с огромными южными звездами он казался огромным опрокинутым парусом.
Несмотря на довольно‑таки позднее время, в «Ориент Экспрессе», заведении, которое, как и многое что другое в этом небольшом калифорнийском городке, принадлежало СиСи Кэпвеллу, было довольно многолюдно — это кафе давно уже было излюбленным местом встречи влюбленных — впрочем, не только их. Многие жители Санта–Барбары предпочитали просто проводить тут время; предложение «посидеть этот вечер в «Ориент Экспресс» повторялось в городе едва ли не чаще, чем многие остальные… Во всяком случае, многочисленные завсегдатаи «Ориент Экспресс» чувствовали себя тут столь же уютно, как и дома…
Между невысоких домов, в листве аллей, бродил слабый ночной ветерок; человеку, который плохо знал капризный климат Санта–Барбары, могло бы показаться, что дует с океана. Но эта вечерняя свежесть была обманчива — на самом деле была настоящая вечерняя августовская жара, а ощущение морского бриза создала поливальная машина, которая недавно проехала по пустынной широкой улице. За несколько кварталов отсюда начинались районы, весьма оживленные даже в столь позднее время суток; оттуда изредка доносились гудки автомобилей.
Молодой человек, который только что подошел к кафе, был уже, как могло показаться с первого взгляда, слегка пьян. Впрочем, это только казалось — его нетвердая походка и несколько суетливые движения свидетельствовали скорее о сильном душевном волнении, о смятении чувств. Без шляпы и без жилета он шел по улице; руки его были небрежно заложены за пояс, чтобы легкий твидовый пиджак распахивался и ветер мог проникать как можно дальше; для молодого человека это было что‑то вроде прохладной воздушной ванны. Конечно же — когда тебе всего только двадцать пять лет, жизнь почти всегда ощущается полно, всем телом.
На просторной открытой террасе лежали огромные темно–коричневые пальмовые маты, и во влажном теплом воздухе чувствовался их чуть прелый, сладковатый запах. Молодой человек, слегка покачиваясь, пробирался между стульями, то и дело задевая какого‑нибудь посетителя, извинялся, виновато улыбаясь при этом, — и наконец подошел к открытой стеклянной двери.
В небольшом уютном баре — не столько многолюдном, как терраса, казалось немного прохладнее, чем на вечерней улице.
Запоздалый посетитель неспешно сел на широкую, обитую тонкой кожей скамью, которая шла вдоль стены под зеркалом; он намеренно сел против двери — не только, чтобы таким образом ловить каждое дуновение ветра, который в эту жаркую и влажную калифорнийскую ночь казался единственным спасением, но и для того, чтобы видеть каждого входящего в этот бар.
В этот момент магнитофон, стоявший в баре, неожиданно замолчал; несколько секунд раздавалось легкое шипение ленты, после чего бар наполнился приглушенными звуками тишины, — в этом было что‑то очень и очень неприятное, почти зловещее…
Спустя минуту бармен поставил очень спокойную музыку — старые–старые приторные песенки пятидесятых годов в исполнении молодого еще Элвиса Пресли.
Молодой человек, словно желая сбросить с себя неожиданно охватившее его оцепенение, наклонил голову и стал сосредоточенно изучать бело–голубой шахматный рисунок мраморного пола, который напоминал доску для игры в «мельницу», некогда популярную на Западном побережье настольную забаву. Правда, посреди голубые квадраты образовывали косой крест, а для этой игры он был явно ни к чему.
