Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

Я напряженно киваю, стараясь скрыть свои сомнения. Его слова вновь пробуждают во мне неуверенность, и я делаю всё возможное, чтобы подавить эти чувства. Мне не хочется сидеть здесь и говорить с Кейном о том, что если я действительно обдумаю его предложение, то мне покажется, будто я отдаю часть себя. Как будто я отдаю Константину то единственное, что, возможно, хотела бы сохранить для кого-то другого.

— Я многим пожертвовал ради своей мести.

— Я в курсе, — говорю я.

— Это последнее задание. — Он смотрит на меня оценивающим взглядом. — Я сдержу своё слово, Валентина.

— Я знаю, что ты это сделаешь. — Или я убью тебя сама, и эта мысль удивляет меня, почти шокирует. За все годы, проведённые здесь, у меня ни разу не возникло мысли о насилии по отношению к Кейну. Но если он предаст меня… Я уверена, что, если бы наши роли поменялись местами, он бы не раздумывал дважды. В нашем мире предательство считается величайшим грехом. Моя преданность Кейну должна быть сильнее всех обещаний и клятв, которые я когда-либо давала, и всех связей, которые у меня могли бы быть. Для меня нет никого важнее, чем он.

Часть меня боится, что даже после того, как я больше не буду убивать ради него, моя преданность останется прежней.

— Я сделаю то, что нужно, — говорю я, вставая. — Как и всегда.

Улыбка Кейна становится тёплой и одобрительной.

— Я знаю, что так и будет. Ты ещё ни разу меня не подводила.

Его похвала должна была бы обрадовать меня, но, как и во время нашей первой встречи после моего последнего возвращения домой, когда он дал мне это задание, я чувствую, как холодок беспокойства пробегает по моей спине. Он встаёт, отодвигает свой стул и направляется ко мне через комнату, а я замираю, словно пытаясь не привлечь внимание особенно ядовитой змеи.

Когда он проявляет нежность, мне всегда становится не по себе. Я привыкла к его требовательности, к тому, что он постоянно давил на меня, стремясь сделать меня лучше, быстрее, сильнее. Нежность Кейна – это редкое явление, и она всегда словно заряжена, как пистолет.

— Отдохни немного, — бормочет он, нежно касаясь моего лица, его грубые пальцы аккуратно убирают выбившуюся прядь волос с моего лба. Его прикосновение, столь же удивительное, как и его нежный тон, вызывает у меня смешанные чувства. Он редко прикасался ко мне с тех пор, как я была ребёнком, да и тогда это случалось нечасто. — Ты же хочешь быть самой красивой в день своей свадьбы, — говорит он.

Я киваю, не в силах произнести ни слова. К горлу подкатывает комок, и в голове всплывает воспоминание: мой отец, истекающий кровью на ковре в нашем маленьком доме в Майами, его глаза безучастно смотрят в потолок, а в шею впился провод. Мой отец, который должен был бы сейчас быть рядом со мной, касаясь моего лица и говоря о дне моей свадьбы… с мужчиной, которого я действительно любила бы… Внезапная волна эмоций накрывает меня, и я едва сдерживаю слёзы.

Я улыбаюсь, отстраняясь от Кейна.

— Ты прав. Я действительно устала, — признаю я. — Пойду отдохну. Увидимся утром.

Он кивает, возвращаясь к своему столу и сцепляет пальцы, внимательно наблюдая за мной.

— Тогда спокойной ночи, Валентина.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая запах кожи, виски и чернил, и мне удаётся сдержать улыбку на губах.

— Спокойной ночи, Кейн.

День моей свадьбы начинается ярко, жарко и красиво, именно так, как мечтает каждая женщина. Мы с Кейном едем на церемонию в его «Мерседесе», и влажный воздух заполняет салон автомобиля. Я с радостью замечаю, что выбрала лёгкое шёлковое платье вместо тяжёлого и украшенного.

На моих коленях лежит букет, собранный флористом в розовых, белых и голубых тонах без моего участия. Я смотрю на свою левую руку, на которой нет обручального кольца. Константин не стал утруждать себя этим, и я ценю его практичность, хотя меня немного беспокоит, что он не так сильно влюблён в меня, как мне бы хотелось. Но, с другой стороны, после того ужина мы виделись всего один раз, чтобы подписать контракт о помолвке.

Это произошло в Русской православной церкви Святого Владимира, в том самом месте, где сегодня мы будем венчаться. Церемония проходила в присутствии его отца и его верного помощники и телохранителя Дамиана, помимо самого Константина, и хотя всё было очень формально, я не могла не заметить тёплый блеск в глазах Константина, когда он увидел меня.

Конечно, я тщательно продумала свой наряд, выбрав зелёное шёлковое платье с оборками на коленях, достаточно скромное для церковной обстановки. Однако я постаралась придать соблазнительность своим глазам, движениям и тому, как легко касалась руки Константина или его ладони своей. Я знала, что это произвело на него впечатление, он должен был быть невосприимчивым, чтобы не заметить этого. Но он старался скрыть свои чувства, избегая прикасаться ко мне, когда это было возможно. Возможно, это было просто из вежливости, когда его отец был рядом, но я думаю, что это было нечто большее.

Константин не желает испытывать ко мне никаких чувств. Его защита – это не только физическая, но и психологическая и эмоциональная преграда, к которой Кейн не смог меня подготовить. Но я найду способ преодолеть это, несмотря ни на что. У каждого мужчины есть свои слабости, и Константин не сможет долго сопротивляться мне.

Церковь утопает в белых розах и зелени, а скамьи заполнены криминальной элитой Майами: членами братвы в дорогих костюмах, их жёнами, украшенными бриллиантами, представителями итальянских и кубинских синдикатов, политиками и юристами, которые обязаны своей карьерой влиянию и деньгам Виктора Абрамова. Я стою позади, держа Кейна за руку, и моё сердце бешено колотится о рёбра.

Я выхожу замуж. Я собираюсь стать женой Константина Абрамова, и всё это ложь. У меня больше никогда не будет такого дня… по крайней мере, в первый раз. Слёзы наворачиваются на глаза, и я смахиваю их.

— Нервничаешь? — Бормочет Кейн, нежно похлопывая меня по руке.

— Нет, — лгу я. Я не должна позволять этому влиять на меня. Я без колебаний сталкивалась с вооружёнными людьми. Я без колебаний перерезала глотки и стреляла в сердца. Я смотрела, как мужчина, отравленный ядом, задыхался на последнем издыхании, прежде чем вызвать уборщиков, чтобы они разобрались с местом происшествия. Свадьба не должна выбивать меня из колеи. Даже моя собственная свадьба, даже та, на которой я не хотела бы присутствовать, не должна меня волновать.

Но когда я слышу, как музыка уступает место свадебному маршу, а все вокруг поворачивают головы, чтобы посмотреть, как я иду по проходу к Константину, в моей душе поднимается чувство, похожее на панику.

И тут я его вижу.

Константин стоит у алтаря, высокий и величественный в своём чёрном костюме. Его тёмно-русые волосы аккуратно уложены, а более длинная часть зачёсана назад. Он чисто выбрит, и единственный признак того, что он не просто богатый и красивый мужчина, ожидающий свою невесту у алтаря, это едва заметные очертания его татуировок, которые поднимаются чуть выше воротника рубашки по бокам шеи, сразу за манжетами на запястьях. Он смотрит на меня, его пронзительные голубые глаза встречаются с моими, и у меня перехватывает дыхание.

В его взгляде не ощущается ни тепла, ни нежности, ни любви. А разве может быть иначе? Это брак по расчёту, деловая сделка. Но затем его взгляд скользит вниз, на моё тщательно подобранное платье, и в нём промелькивает что-то… Вспышка тепла. Желание. Оно исчезает так же быстро, как и появилось, но я успела его заметить.

Прекрасно. Именно желание мне и нужно. Желание – это то, что поможет мне подобраться достаточно близко, чтобы совершить убийство.

Когда я подхожу к алтарю, Кейн вкладывает мою руку в ладонь Константина. Его пальцы тёплые и сильные, они сжимают мои с такой твёрдостью, что по моей спине пробегает неожиданная дрожь. Я отталкиваю её. Мне нужно, чтобы Константин желал меня, но для меня неприемлемо чувствовать то же самое. Это отвлекающий манёвр, который я никак не могу допустить.