Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

Единственное утешение в том, что ему пришлось жениться на мне, по крайней мере, он мог меня трахнуть.

— У тебя есть... кто-то ещё? — Спрашиваю я, и мне приходит в голову новая идея. Возможно, у него есть любовница, женщина, которую он искренне любит. Но если бы это было так, Кейн, несомненно, узнал бы об этом. Такие вещи не могли бы остаться незамеченными для него.

Он издаёт короткий и безрадостный смешок.

— Нет. Больше никого.

— Тогда почему... — Я не могу понять, и я замечаю, как мой путь к цели становится всё более запутанным. Последнее, что мне нужно, – это чтобы эта миссия стала ещё сложнее.

Константин сжимает челюсти и делает ещё один глоток своего напитка.

— Потому что, София, — перебивает он, и его голос становится твёрже, — я не смешиваю приятное с полезным. И не сомневайся, этот брак - деловой. Мой отец выбрал тебя по каким-то своим причинам, возможно, из-за денег, или из-за связей, которые есть у твоего опекуна, или из-за желания контролировать меня, выбирая невесту. Какими бы ни были его мотивы, они служат его интересам, а не моим.

Он ставит свой бокал и приближается ко мне, а я всё ещё не в силах поверить в такой поворот событий. Его тело так близко, что я ощущаю тепло его кожи и лёгкий аромат рома, исходящий от его дыхания. Моё тело реагирует на его близость, по телу разливается тепло. Однако, несмотря на это, я испытываю лёгкое разочарование, понимая, что он не хочет меня. Прошло много времени с тех пор, как я была с кем-то, и никогда с мужчиной, который выглядит так, как Константин. Я, признаться, с нетерпением ждала момента, когда смогу получить хоть какое-то удовольствие от близости.

— Итак, мы будем играть наши роли, — продолжает он, понизив голос. — На публике мы будем счастливой супружеской парой, будущем «Братвы Абрамовых». Но наедине... — Он отстраняется, увеличивая расстояние между нами. — Наедине мы будем держаться на расстоянии. До тех пор, пока я не решу, что готов произвести на свет наследника.

— Понятно, — говорю я холодно. — И ты рассказываешь мне об этом только сейчас, после свадьбы, когда уже слишком поздно возражать?

Его глаза слегка прищуриваются.

— А ты бы возражала? Если бы я сказал тебе, что такова была договорённость?

Я колеблюсь, сбитая с толку этим прямым вопросом.

— Я... не знаю. — Конечно, нет. Но у меня было бы время придумать другой план. Я думала, что он такой же мужчина, как и любой другой, и его легко можно обмануть. Я считала, что всё, что мне нужно, это сделать его настолько зависимым от удовольствия, которое я могу ему доставить, чтобы он ослабил свою защиту.

Константин допивает остатки рома.

— А я думаю, что да, — говорит он ровным голосом. — Я думаю, ты бы согласилась на всё, о чём бы тебя ни попросили. Потому что именно так поступают такие женщины, как ты, не так ли, София? Ты всегда это делала.

Я встречаю его взгляд, который оказывается таким твёрдым и непреклонным, каким я никогда не видела у Кейна. В этот момент я не жена Константина Абрамова, а приёмная дочь Николаса Кейна. И я хочу рассказать Константину, что я за женщина.

Но я сдерживаюсь.

— Ты меня не знаешь, — огрызаюсь я, позволяя своему разочарованию проявиться так, чтобы он понял его, и это не вызвало подозрений.

— Нет, и не хочу, — соглашается он. — Мне это и не нужно. Всё, что мне нужно, это чтобы ты играла свою роль послушной жены мафиози на публике. Мне всё равно, что ты делаешь наедине, главное, чтобы ты была мне верна. Ты подаришь мне наследника, когда придёт время, и будешь играть роль матери в той мере, в какой пожелаешь. Я обеспечу тебе все удобства, какие ты пожелаешь, и мы оба будем довольны.

Я замечаю, что он не сказал «счастливы». Он выбрал слово «довольны».

— Я могла бы удовлетворить тебя сегодня вечером, — предлагаю я, и он приподнимает бровь и холодно усмехается.

— Я уверен, что получу огромное удовольствие, когда решу лечь с тобой в постель, София. Но это произойдёт только тогда, когда я сам этого захочу.

В этот момент я полностью осознаю, что всё это значит. Речь не о разделении бизнеса и удовольствия или, по крайней мере, не только об этом. Скорее, Константин пытается контролировать ситуацию, используя любую возможность. Ему приказали жениться на мне, и он не мог отказаться, не рассердив отца и не ослабив или, возможно, даже не потеряв своё положение. Однако он может контролировать себя, когда дело доходит до постели.

— Неужели никто не хочет увидеть окровавленные простыни утром? — Бросаю я вызов. — Разве это не традиция мафии?

Константин усмехается.

— Мой отец предложил это, но я отказываюсь следовать этой традиции. А что, София? — Его глаза сужаются, изучая моё лицо с такой внимательностью, что у меня по спине пробегают мурашки. — Ты хочешь сказать, что ты девственница?

Моё сердце бешено бьётся в груди.

— Ты мог бы узнать.

Он усмехается.

— Тебе меня не убедить, София. А теперь я устал и хотел бы отдохнуть. — Его тон твёрд и не оставляет места для возражений. Меня увольняют, и мне это совсем не нравится. Ни капли.

— Хорошо, — отвечаю я, вздёргивая подбородок. — Если ты этого хочешь, то, полагаю, не изменишь своего решения. Но не жди, что я буду этому рада.

Он приподнимает бровь.

— Я бы и не мечтал об этом.

Он указывает на соседнюю дверь.

— Твоя комната, София. Я пришлю кого-нибудь проведать тебя утром, может быть, тебе что-нибудь понадобится, прежде чем мы отправимся в наш медовый месяц.

Медовый месяц. Я испытываю облегчение от того, что он не меняет и этот план. Я вспоминаю, куда мы отправимся утром, проведём неделю на роскошном курорте в Серенгети, только мы вдвоём. Я не могу представить, чтобы он устроил нам там отдельные спальни. У меня будет масса возможностей соблазнить его там, где он будет менее осторожен и более уязвим для моих чар.

— Спасибо, — говорю я, направляясь к двери. Оглянувшись, я вижу, что он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. Его лицо ничего не выражает: ни сожаления о том, что он позволил мне уйти, ни мыслей о том, как он проведёт сегодняшний вечер, обхватив свой член рукой и представляя, как мог бы оказаться внутри меня вместо этого.

— Не стоит благодарности, — говорит Константин. — Спокойной ночи, София.

Я делаю глубокий вдох, стараясь сосредоточиться. Это не конец, это только начало. Да, есть проблемы, но я не из тех, кто не может с ними справиться. Это лишь первая ночь, и я умею адаптироваться.

Такой и должна быть убийца.

Улыбаясь ему, я держу руку на дверной ручке.

— Спокойной ночи, Константин.

5

КОНСТАНТИН

Я не мог перестать думать о своей жене всю ночь. Это было выше моих сил. Я никогда не встречал более очаровательной женщины, чем София, когда она шла ко мне по проходу в своём потрясающем платье. Она была словно видение в перламутровом шёлке, её тело словно создано для того, чтобы его исследовали мужские руки. Её длинные, изящные пальцы сжимали букет, а губы изгибались в нежной улыбке, когда она смотрела на меня.

Я мечтал о том, как её пальцы обхватывают мой член, как её губы дразнят его кончик, слизывая солёную предварительную сперму, а я стону и выгибаюсь под её прикосновениями. Я представлял, как её губы касаются моих, как её совершенное тело извивается на моих простынях, когда я вхожу в неё снова и снова, охваченный страстным желанием.

Именно так я просыпаюсь за час до рассвета, пот стекает по моей обнажённой груди, а простыни запутались вокруг ног. Мой член вырвался из боксеров и гордо торчит вверх, толстый и твёрдый, скользкий от возбуждения.

Я, не раздумывая, берусь за дело и издаю тихий стон от прикосновения плоти к плоти. В том, как я ласкаю себя, нет ничего медленного или дразнящего, лишь безумная потребность в освобождении, которое я так долго искал в своих снах. Я пытаюсь избавиться от образа Софии, её приоткрытого в стоне удовольствия рта, от её губ, которые нежно обхватывают головку моего члена, но не могу. И я слишком жажду оргазма, чтобы искать другие фантазии.