— Присядем? — он указал на диван. Они сели рядом.
— Что ж, думаю, что сейчас я смогу поднять тебе настроение… — снова улыбнулась она.
СиСи пристально посмотрел на Софию и с некоторой опаской в голосе сказал:
— Очень хорошо. Чем же это?
Несколько мгновений София колебалась, не зная, с чего начать. Затем сказала:
— Ты можешь помочь двум влюбленным.
— О… — разочарованно протянул СиСи. — В таких делах я могу только все испортить. Мне кажется, что ты возлагаешь на меня слишком большие надежды.
— Но это совсем не обязательно, — возразила она. — Им сейчас очень нужна твоя помощь.
СиСи подозрительно посмотрел на Софию.
— Похоже, я догадался, — сказал он.
— Да. Это Мейсон и Мэри, — подтвердила она.
— Насколько я понимаю, ты говоришь об их свадьбе. Очевидно, они хотят получить мое благословение. Не так ли?
— В общем, ты недалек от истины, — уклончиво сказала София. — Однако, дело обстоит не совсем так. Они больше заинтересованы в том, чтобы ты помог получить Мэри развод.
СиСи пожал плечами.
— Если дело касается их свадьбы, тут я еще могу что‑то понять. Но, что до развода… то, прости, София, при чем здесь я? Тем более — ты.
У Софии появилось предчувствие, что ей придется очень нелегко. Судя по всему, СиСи был настроен резко отрицательно.
— Понимаешь, — просящим тоном произнесла она, — Марк, который, как тебе известно, до сих пор является ее мужем, очень дурно обошелся с Мэри.
СиСи поднялся с дивана и принялся расхаживать по комнате. Он не скрывал своих неприязненных чувств.
— София, я тебе уже сказал, и еще раз повторяю, что это не твое дело.
Она также поднялась и подошла к СиСи.
— Я прошу только об одном, — чтобы ты позвонил кардиналу О'Брайену и попросил его ускорить прохождение дела о разводе Мэри и Марка.
СиСи холодно взглянул на нее.
— Если им нужна моя помощь, пусть придут ко мне сами!
София пыталась не терять самообладания.
— Но это была моя идея, — с улыбкой возразила она. — Ведь я прекрасно знаю, что ты близок с кардиналом О'Брайеном…
А вот СиСи, похоже, начинал терять терпение. Он раздраженно бросил:
— Я что‑то не понимаю. Последние несколько месяцев ты и вся семья терзали меня за то, что я вмешиваюсь в жизнь своих детей…
— Но, теперь ты можешь помочь, — невозмутимо парировала она.
— Кому? Мейсону?!! — он произнес имя своего сына с таким сожалением, будто Мейсон был досадной ошибкой его молодости, за которую СиСи придется расплачиваться до гробовой доски.
София мгновенно почувствовала это и благоразумно перевела разговор в другое русло.
— Нет. Мэри!
Она знала, что СиСи человек жесткий, но обязательный, и та помощь, которую ему оказала Мэри в больнице, когда была его сиделкой во время тяжелой болезни, не останется забытой.
Учитывая это обстоятельство, София перевела разговор именно на тему, касающуюся Мэри.
Но СиСи все еще не мог успокоиться.
— По–моему, Мейсон слишком быстро завоевал сердце Мэри. И толкнул ее на развод, — с нескрываемой холодностью сказал он. — Может быть, стоит дать ей хоть немного времени. Я думаю, ей сейчас есть о чем подумать: не только об отношениях с Марком, но и о своей будущей жизни с Мейсоном…
София почувствовала, как ее оптимизм, связанный с СиСи, кардиналом О'Брайеном и разводом Мэри, улетучивается.
Очевидно, СиСи решил продемонстрировать свой характер. Однако она все еще не теряла надежды…
— Пойми, СиСи. Марк не был для Мэри настоящим мужем. Вспомни, ведь она была совершенно неопытной в подобных делах девушкой. Всю свою жизнь, всю свою молодость она провела в монастыре, под присмотром матушки Изабель, которая по праву может считаться ей матерью. Но, тем не менее… Мэри была одинокой, ей некому было задавать такие вопросы, да и некому было научить всем премудростям семейной жизни… Возможно, она сделала что‑то не так. Но ведь Марк изнасиловал ее…
СиСи выставил вперед руки, словно пытаясь сделать так, чтобы София замолчала. Очевидно, он вовсе не желал вникать в такие подробности.
— София, — с сожалением сказал он, — мы не знаем, что происходит в чужих семьях…
Затем, внезапно, голос его повысился:
— И ты не знаешь, что происходит, когда другие люди женятся. Потому что, если бы ты знала, ты бы вовремя подумала о нашей семье.
Теперь София почувствовала быстро нарастающее раздражение.
— Что значит — вовремя?! — гневно воскликнула она.
Прямо на глазах назревал небольшой скандал. Однако, СиСи, и без того уставший за день, равнодушно махнув рукой, вяло сказал:
— Ой, извини. Я не то хотел сказать.
Но София уже завелась:
— Это не имеет абсолютно никакого отношения к нашей семейной жизни! В прошлом у вас с Мейсоном были свои собственные проблемы. Но сейчас‑то, сейчас, когда Мейсон давно взрослый человек, неужели ты не хочешь, чтобы он был счастлив?
— А Мэри? — возразил СиСи. — Ты думаешь, что она будет счастлива с Мейсоном?
— Думаю, да, — улыбнулась она.
Однако, эта улыбка была скорее расчетливым жестом, нежели отражением чувств, которые сейчас испытывала София.
Разговор с СиСи отнюдь не добавил ей радости, к тому же, он, помахав пальцем, добавил:
— Думаю, что ты ошибаешься. Ты просто незнакома с Мейсоном.
В эту минуту дверь дома Кэпвеллов распахнулась и туда в одной рубашке ввалился Мейсон.
— Отец! — закричал он с порога. — Где ты?
Следом за ним в дом вошла Мэри. Вид у нее был очень обеспокоенный.
Сам того не желая, Мейсон своим появлением словно подтвердил слова СиСи, сказанные им в разговоре с Софией.
— Отец! Я хочу тебя видеть! — заорал Мейсон, размахивая руками. — Ты где?
— Я здесь, Мейсон, — откликнулся СиСи. — Чего ты хочешь?
Все четверо стояли в центре гостиной.
— Привет, София, — довольно нетвердым голосом сказал Мейсон.
— Здравствуй.
Оглядываясь на Мэри, Мейсон сказал:
— Уважаемые женщины, вы не станете возражать, если я попрошу вас оставить меня наедине с моим отцом?
В разговор вмешался СиСи.
— Может быть, ты не станешь распоряжаться в моем доме? — холодно сказал он.
— А я и не пытаюсь распоряжаться… — возразил Мейсон. — Но нам нужно поговорить. И, может быть, впервые в жизни, ты меня выслушаешь, — вызывающе ответил Мейсон.
Прошло не меньше часа, прежде чем Перл и Кортни смогли насытиться друг другом.
Удовлетворив свои взаимные желания, они обессиленно откинулись на атласные подушки.
Тяжело дыша, Перл прошептал:
— Сейчас я на жемчужных небесах…
— Как красиво… — прошептала Кортни, положив голову Перлу на грудь.
— Эй, незнакомка! — рассмеялся он, поглаживая ее по волосам. — Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно.
— Я ужасно рад.
Перл крепко обнял и поцеловал девушку.
Оторвавшись от его губ, она тихо, но настойчиво произнесла:
— Теперь скажи мне, что ты остаешься.
Она внимательно смотрела ему в глаза, словно пытаясь загипнотизировать взглядом.
Однако, спустя несколько мгновений на лице Перла появилась легкая растерянность. Он медленно поглаживал ее руки, не зная, что ответить.
— Я бы и рад… — наконец‑то промолвил он. Кортни почувствовала серьезность его намерений.
— Перл, — дрожащим голосом сказала она. — Неужели ты сейчас сможешь уехать?
Кортни крепко обняла любимого, словно пытаясь удержать возле себя. Он тоже крепко прижался к ней.
— Радость моя… — в его голосе слышались только любовь и нежность. — Я бы и сам с удовольствием остался, но у меня нет другого выбора. Я должен ехать.
Кортни приподняла голову и снова посмотрела в его глаза.
— Перл, прежде чем ты уедешь, я хотела бы попросить тебя только об одном: расскажи мне всю свою историю.
Перл отвернулся:
— Нет, не сейчас… Попозже. Ладно?
Но Кортни продолжала с любопытством спрашивать:
— Ведь у тебя было что‑то серьезное, правда?
Он попытался отмолчаться.
