Беспощадный король (ЛП) - Торн Айви

Я быстро поднимаюсь наверх, в свою ванную, сбрасываю одежду и встаю под самый горячий душ, который только могу выдержать. Прислонившись к стене, я вдыхаю пар, пытаясь забыть о том, как его тёмные глаза смотрели в мои, о его рычащем голосе и о том, как близко он стоял ко мне.

Я боролась с этими чувствами с тех пор, как приехала, сюда с тех пор, как меня представили ему, с той ночи на том утёсе. И ничто, даже его ложь или то, как он бил меня тростью в кабинете и получал от этого удовольствие, кажется, не может заставить меня перестать желать его.

Дин и Кейд, возможно, самые опасные из трёх парней, но Джексон для меня самый опасный. Потому что он может заставить меня потерять контроль. Он может заставить меня забыть о том, что я пытаюсь сделать, заставить меня потерять себя. Он мог бы приковать меня здесь, и я могла бы протянуть руки за наручниками.

Я говорю себе: «Думай о других». Не о нём. Сегодня днём я вспоминаю Дина, как он прижимал меня к двери и просил опуститься на колени, а прошлой ночью – Кейда, который нежно прикасался ко мне, как никогда раньше.

Я просовываю руку между бёдер и прижимаюсь лбом к стенке душа. Когда я провожу пальцами по клитору, я пытаюсь думать о том, как губы Кейда касаются моих губ, как он проникает между моих бёдер. Не о жестоком сексе и не о любви, а о чём-то среднем, об обычном сексе, который почему-то кажется мне невероятно приятным.

Я представляю, как раньше опускалась на колени перед Дином, как его голодный голос говорил мне, что ему нужно кончить мне в рот. Я ощущаю его вкус на языке, как этот дом стал отдушиной и убежищем для всех моих самых порочных желаний. Здесь я могла бы быть с мужчинами, которые никогда не осудят меня за это.

Но эти мысли сменяются воспоминаниями о Джексоне, лежащем на траве. Я помню, как он застонал, когда я взяла его в рот, ощущая его пирсинг на своём языке. А выражение его лица, когда он достиг кульминации, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Также я вспоминаю, как он прижимал меня к двери своей спальни. Его поцелуи были жадными и страстными, словно он отчаянно желал чего-то, что не мог себе позволить. От прикосновения его губ у меня перехватывало дыхание.

Но самое яркое воспоминание – это то, как он находился у меня между ног на той вечеринке. Его горячее дыхание и язык на моей чувствительной коже были лучшим, что я когда-либо испытывала. Я не могу перестать думать об этом, и мои пальцы начинают двигаться всё быстрее по моим влажным складкам. Мой клитор пульсирует под их кончиками, и я представляю, как захожу в его комнату, опускаюсь на колени и достаю его толстый член с пирсингом. Я слышу, как он невольно стонет, когда я беру его в рот.

Я вижу, как он поднимает меня на ноги, хрипло стонет, что больше не может терпеть, толкает меня обратно на кровать и, протянув руку, проводит пальцами по моей киске. Он засовывает их мне в рот, чтобы я попробовала себя на вкус, а затем входит в меня, глубже, чем когда-либо.

Его пирсинг прижимается к моей точке G, когда он начинает двигаться, его тёмные глаза смотрят в мои, а угловатое лицо нависает надо мной. Он берёт то, что я так долго хотела ему дать. То, с чем он так долго пытался бороться, но больше не может. Я жажду его так сильно, что это причиняет мне боль. Не знаю, почему, возможно, из-за того, что он сопротивлялся мне, или потому, что он именно такой, как я представляла, или из-за сочетания обоих факторов.

Я вздыхаю, погружая три пальца другой руки в свою мокрую киску. Я представляю, как он проникает в меня, как его голос звучит как мрачное, глубокое рычание, когда он достигает кульминации, и его сперма наполняет меня.

— Джексон! — Шепчу я его имя, достигая оргазма. Мои бёдра прижимаются к руке, когда я прислоняюсь к стене душа. Голова кружится от удовольствия, тело сотрясает дрожь, колени подгибаются, и мне кажется, что я могу упасть.

Я хочу его, я жажду его так сильно, что из груди вырывается сдавленный стон. Я прижимаюсь лбом к плитке, желая, чтобы он был рядом со мной прямо сейчас, чтобы его сильные руки обнимали меня, завершая триединство.

Я хочу, чтобы он был рядом со мной, когда я отправлюсь на драку. Я знаю это наверняка.

Я просто надеюсь, что он согласится.

8

ДЖЕКСОН

Афина, пытающаяся получить информацию с помощью драки, не самое худшее, что я когда-либо слышал. Она жёсткая и умная, и не все в подполье узнают её, как она и сказала. Как только распространятся слухи о том, что бывшая дочь «Сынов» и нынешняя любимица Блэкмура дерётся на подпольном ринге, это вызовет шумиху, которая, возможно, донесёт до наших ушей кое-какую информацию. По крайней мере, это заставит любого, кто захочет причинить ей боль, дважды подумать, прежде чем пытаться это сделать снова.

Я не сомневаюсь, что именно Кейду или мне будет поручено сопровождать её, я не могу представить, чтобы Дин ступил ногой в оксфордской обуви на грязные склады и подвалы, где проводятся эти бои. Кроме того, Дин может быть жестоким и властным, но я бы не стал ставить на него в драке между ним и одним из «Сынов» или их сообщниками.

Афина умеет постоять за себя, в этом у меня нет сомнений. Вопрос в том, как долго я ещё смогу находиться рядом с ней, не теряя рассудка.

Она трахалась и с Дином, и с Кейдом. Я не могу забыть, как Кейд жёстко трахал её на той вечеринке. У меня из головы не выходит, как она умоляла взять его член в рот, в киску и в задницу. Мысль об этом приводит меня в неистовую ярость и болезненное возбуждение одновременно, и это самое запутанное ощущение, которое я когда-либо испытывал в своей жизни. Даже сейчас, лёжа в постели, когда между нами буквально стены, я не могу перестать думать о том, как стою рядом с ней у подножия лестницы, вдыхаю аромат её кожи, вижу её великолепное лицо, смотрящее на меня снизу вверх, слышу её голос, благодарящий меня.

Я хотел её с той самой минуты, как она появилась здесь, и я так же точно знал, что она никогда не будет моей. Та ночь на утёсе была ошибкой, которую я пытался исправить, выполняя приказы, избивая её тростью в кабинете и не давая Дину или Кейду воспользоваться нашей близостью. Я надеялся, что это положит конец тому, что там назревало. Но это было не так. Афина всё ещё хочет меня, я могу сказать, я вижу это по её лицу, и это нечто большее, чем просто быстрый трах.

И, боже, я хочу её так чертовски сильно.

Сейчас я лежу в постели, смотрю в темноте в потолок, и мой член так твёрд, что причиняет боль. Я стараюсь не прикасаться к нему, потому что если я это сделаю, то начну дрочить, думая о ней, как делал это много раз до этого. Это похоже на зависимость, которая слишком напоминает о том, что я когда-то чувствовал к Натали, о том, как я обычно лежал в своей постели, возвращаясь домой из школы, и думал обо всех вещах, которые я бы с ней сделал, обо всех способах, которыми я хотел лишить её девственности, одновременно теряя свою.

В конце концов, именно она забрала моё сердце. В этой встрече была вся она. Но я не могу думать о ней без особой боли, я больше не могу представлять её такой. Я уже давно не дрочил, думая о ней, потому что это лишь болезненно напоминает мне о том, что я больше никогда к ней не прикоснусь.

Но Афина…

— Не делай этого, — бормочу я себе под нос, сжимая руки в кулаки. Мой член соорудил палатку из простыней, оставляя на ней мокрое пятно от предварительной спермы, стекающей с кончика, оставляя след на моем животе, когда он покачивается и задевает мой твёрдый, как камень, пресс. Я не могу кончить снова, думая о ней. Я уже делал это слишком много раз. Чаще всего в спортзале, после наших совместных тренировок, я лихорадочно дрочил в душе в раздевалке, представляя, как раздеваю её догола на ринге, трахаю её на ковре, наклоняю её над канатами, провожу языком по её киске, чтобы сделать её ещё более влажной, прежде чем войти в неё по самую рукоятку.

— Прекрати. — Шиплю я это слово, крепко зажмуривая глаза, но не могу остановиться. Я избегал её с той ночи на вечеринке, моя смесь ревности, ярости и острой потребности превращала меня в бомбу, готовую взорваться, которую я не осмеливался поднести к ней. Я знаю, что причинил ей боль, так и не навестив её. Часть меня безумно рада этому, рада, что она испытала ту же боль, что и я в ту ночь, когда смотрел, как Кейд трахает её, отчаянно желая оказаться у неё между ног. Зная, что я мог бы быть таким, и тот факт, что я не такой, и это только моя вина, а не её. Но всё же я хочу наказать её за это.