Мастер и Жаворонок (ЛП) - Уивер Бринн

— Потому что я сказала им не приглашать вас, — заявляет тетя, заглушая взрыв эмоций. — В последнее время у вас и так много проблем с бизнесом. Со мной. Поэтому, когда Ларк сказала мне, что встретила парня и хочет выйти за него замуж до моей кончины, я попросила ее сделать все именно так. Она хотела приватности, а я хотела быть рядом. Вот и все.

Словно желая смягчить ситуацию, Этель кашляет, сначала тихо, словно притворяясь, но все быстро переходит в продолжительный приступ. Мама гладит тетю по плечу, пока сестра достает коробку с салфетками, и когда все наконец утихает, первое, что говорит тетя, это:

— Знаете, как эти двое познакомились? Это будет отличная история для внуков. Он бросил ее в багажник машины.

О боже милостивый.

— Ты что? — моя сестра роняет столовые приборы и поворачивается к Лаклану, и он впервые с тех пор, как вошел сюда, по-настоящему теряет самообладание. — Куда ты ее бросил?

— Все не так плохо, как кажется, — протестую я, хотя на самом деле все еще хуже. — Я оказалась в… ситуации. И это был единственный способ благополучно выбраться.

— В ситуации.

— Ага.

— Не расскажешь поподробнее? — спрашивает Ава, приподнимая брови.

— Не хочется.

— И для этого ему пришлось засунуть тебя. Ларк Монтегю. В гребаный багажник.

— Ну, я все равно выбралась, так что… — пожимаю плечами и с трудом дожевываю ростбиф, который обычно очень быстро съедаю. — Мы справились с этим. Все закончилось хорошо. Как сказала тетя, из этого получилась забавная история.

Вранье. Так много лжи и полуправды, что мне кажется, будто все маски, которыми я прикрываюсь, соскальзывают в маслянистую жижу обмана.

— Багажник был не самой лучшей моей идеей, — говорит Лаклан, и на его щеках появляется легкий румянец, — но наши возможности были ограничены, и мне повезло, что у Ларк очень доброе сердце и она меня простила.

Я кашляю, делая глоток воды, и чуть не выплевываю ее обратно в стакан.

Мама и отчим обмениваются многозначительными взглядами. Я вижу ярость мамы, и разочарование отчима, но почему-то последнее хуже. Я накрываю его руку своей, ожидая, когда он посмотрит мне в глаза.

— Прости, папочка, — шепчу я, и у меня резко перехватывает дыхание. — Я всегда хотела, чтобы ты повел меня к алтарю. Но очень быстро влюбилась в Лаклана, — говорю я, убедительно глядя на него. Ну, я надеюсь, что это убедительно. — И все просто… случилось.

Мне хочется, чтобы отчим бросил мне вызов в этом вопросе. Копнул глубже. Вызвал меня на дуэль. Но для него это, наверное, просто еще один из случаев, когда Ларк поступает по-своему, наплевав на последствия. Чего еще он мог ожидать от той, кто звонит ему посреди ночи, чтобы скрыть несчастный случай со смертельным исходом? Или кто бросает работу, чтобы отправиться в турне на полгода, или переезжает вслед за лучшей подругой?

Он не вызывает меня на откровенность. Вместо этого он натягивает на лицо слабую улыбку и нежно сжимает мои пальцы.

— Все в порядке, Ларк. Я просто… очень удивлен. Это большой шок.

— Я понимаю. Но просто знай, что я правда счастлива, — улыбаюсь и перевожу взгляд на Лаклана, сидящего рядом. Наверное, следовало спросить его, был ли он когда-нибудь влюблен, потому что, честно говоря, если это его попытка выглядеть влюбленным, то нам никто не поверит. Он выглядит расстроенным. Как будто пытается, но под его маской слишком много волнения и беспокойства.

На мгновение он прищуривается. По легкому кивку я понимаю, что так он общается со мной. Спрашивает, все ли у меня в порядке.

Моя улыбка становится чуть ярче. Конечно, я в порядке.

Он слегка наклоняет голову, изучая меня. Не убедила.

Мои глаза расширяются, только потом я понимаю, что выгляжу как сумасшедшая. Подыгрывай мне, черт возьми, если не хочешь оказаться в печи.

— На самом деле, я должен поблагодарить своего брата, — говорит Лаклан. — Если бы не его свадьба и вся подготовка к ней, мы бы не сблизились с Ларк.

По крайней мере, его ложь довольно убедительна, потому что мы, черт возьми, ни секунды не хотели видеться друг с другом. Каждый раз, когда Лаклана предлагали в качестве компаньона для похода в цветочный магазин или на место проведения, я придумывала все возможные предлоги, чтобы взять кого-нибудь другого или сделать это в одиночку. Уверена, Лаклан тоже отмазывался, и хотя я заставила себя никогда о нем не спрашивать, но помню каждую случайную деталь. Я обрадовалась, когда Роуэн сказал, что Лаклан не приведет на свадьбу «плюс один», но тут же себя одернула. И свою реакцию тогда я стараюсь не вспоминать.

Моя тетя сразу же подхватывает упоминание о свадьбе, чтобы перевести разговор на бракосочетание Роуэна и Слоан, и я, наконец, выдыхаю. Когда вопросы возвращаются к Лаклану, он отвечает на них с легкостью. О его студии. Об Ирландии. Вопросы о родителях заставляют его ерзать на стуле. Он называет своего отца «проблемным человеком» и сосредотачивается на матери. Большую часть этого я знаю от Слоан и Роуэна, по крайней мере, на поверхностном уровне. Совсем другое дело, когда ты не просто слышишь это от Лаклана, но и видишь его эмоции. В его глазах таится загадочная глубина, в которой скрываются тайны. Когда он с гордостью говорит о братьях, в его улыбке все еще читается боль, которую он, должно быть, перенес, растя их после смерти мамы. Время от времени Лаклан ловит мой взгляд, когда говорит, особенно на сложные темы. Он не раскрывает подробностей, но я слышу их как призрачные ноты в мелодии.

И к тому времени, когда мы доедаем основное блюдо, я немного успокаиваюсь. Не только из-за себя, или потому что моя семья пытается разобраться в этой ситуации, но и из-за Лаклана. Когда Ава убирает со стола и возвращается с кофе и десертом, я чувствую себя лучше. Возможно, мы еще не все решили, но хотя бы стараемся.

И, естественно, именно в этот момент Этель решает нанести удар.

— Теперь, когда вы извели бедного мальчика своими бессмысленными вопросами, перейдем к главному? Контракт с «Левиафан».

Мой отчим проводит рукой по лицу. Сестра давится кофе. Мама пытается отчитать Этель, отчего та лишь приходит в восторг. Я со стоном откидываюсь на спинку стула, когда головная боль пронзает мой бессонный разум. А Лаклан? Он выглядит так, словно хочет раствориться в каком-то другом измерении. И меня забавляет, что я сижу напротив смертельно опасного убийцы, которому не по себе от семейной драмы.

— Контракта нет, — хором говорят мои родители.

Этель улыбается.

— Будет контракт с Монтегю.

— Я ничего не подписывала, — заявляет мама.

— Это потому, что я не давала тебе таких полномочий. И не буду. Я назначила Ларк главой службы безопасности, — Этель достает из сумочки толстый конверт и пододвигает его ко мне через стол. Мое лицо горит огнем, а остальные члены семьи смотрят на меня так, будто я организовала государственный переворот. Я вскидываю руки и качаю головой, что кажется убедительным, поскольку все они переключаются на Этель.

— Конфликт интересов. Она не может нанять компанию, в которой работает ее муж.

Моя тетя фыркает.

— Конфликт интересов, — это моя старая морщинистая задница. Мы не врачи и не юристы. Нина, мы готовим кексы. С каких это пор нас стал волновать конфликт интересов?

— С сегодняшнего дня. Она не может нанять «Левиафан».

— Лаклан уходит в отставку. Проблема решена, — вмешиваюсь я. Все шокированы не меньше моего. Не знаю, откуда это взялось, но, черт возьми, уже слишком поздно останавливаться. — Спасибо, тетя. Я надеюсь, что вы все будете мной гордиться. Я заключу контракт с «Левиафан», эта семья будет защищена, Лаклан уйдет в отставку, все будут счастливы.

— Никто не будет счастлив, — говорит моя сестра.

— Я счастлива, — протестует Этель.

— Ты умираешь и наполовину сошла с ума. Не обижайся.

— Я умираю и совершенно здорова. Это подтверждено тремя врачами и моим адвокатом, — говорит тетя, выкладывая на стол еще одну стопку бумаг. — Неоспоримо. На всякий случай, если решите усомниться.